До наших отношений Герман не брезговал услугами клининговых компаний, но после того, как я переехала к нему, уборкой и готовкой я занималась исключительно самостоятельно. Хранила и поддерживала домашний уют.
Но сейчас я точно могу сказать, что в спальне орудовала другая женщина… Кровать заправлена иначе, не так, как привыкла заправлять я. Штанов нет, подушка. И пульт от телевизора хоть и лежит на своём месте, но перевернут вверх ногами.
Я открываю шкаф со своими вещами и замираю на месте… Пусто… Пустые полки… Абсолютно пустой шкаф…
Комок слёз, подступивших к горлу, начинает сжиматься, дыхание сводит. Всё становится нереальным, словно ужасный сон, из которого я не могу вырваться.
Громкий щелчок дверного замка заставляет сердце пропустить удар и с болью удариться об рёбра. Герман вернулся…
Глава 3
Вероника
Звук шагов гулким эхом отлетает от стен, перекрывая звенящую тишину коридора. Кажется, будто каждый шаг Германа болью отзывается в моём сердце.
Дверь открывается, и Федотов входит в спальню.
Его равнодушный взгляд скользит по моему заплаканному лицу.
Мое сердце сжимается настолько сильно, что я едва могу дышать. Смотрю на него с болью, жду хотя бы каких-нибудь объяснений. Хотя бы чего-нибудь…
Он медленно переводит взгляд то на меня, то на открытые дверцы шкафа.
– Ты… убрал мои вещи, – наконец, не выдержав немой паузы, взглянув ему прямо в глаза, выдавливаю из себя горькие слова.
Он продолжает смотреть на меня молча. Невольно складывается впечатление, что своим молчанием он издевается надо мною…
Тишина между нами становится ощутимой. Я жду, надеясь, что он скажет что-то, хоть как-то объяснит произошедшее, но в его глазах нет ни признаков раскаяния, ни сожаления.
Ничего…
Лишь усталость от собственной фальши, от лжи, которую больше невозможно скрывать.
– Я хотел поговорить с тобой, – его голос звучит глухо, как будто он говорит издалека. Звучит равнодушно…
Слезы, которые я пыталась сдерживать из последних сил, одна за одной стекают по щекам – маленькие солёные капли разочарования и боли.
– Почему? – спрашиваю, но ответ мне уже известен.
Его поступок красноречивее любых слов. Он заявил о своей свадьбе с другой с высокой трибуны перед многотысячной толпой…
На глазах у меня.
Глубоко вдыхаю и едва ли не начинаю задыхаться, ведь в сознании вновь всплывает картинка их поцелуя.
Витающий в комнате запах чужой женщины, исходящий от дорогого итальянского пиджака Германа, ударяет прямо в нос, в очередной раз напоминая о его предательстве.
– Почему что? Почему мои ребята собрали твои вещи по чемоданам, пока ты где-то прохлаждалась? – вытягивает бровь в вопросительном жесте и смотрит на меня так, будто бы я спросила что-то крайне очевидное.
Герман проходит к комоду и берёт в руки пульт.
– Знаешь, Вероника, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – произносит мужчина, затем включает телевизор, листает каналы и останавливается на свежем выпуске новостей.
Громко сглатываю. Герман включил запись того самого выступления, невольным зрителем которого стала я…
– Встречайте, – произносит Федотов с экрана телевизора. – Любовь всей моей жизни, Бестужева Снежана Викторовна.
– Выключи! – из последних сил едва ли не рявкаю я. – Я была на площади, смотрела твоё выступление… Я видела всё своими глазами, Герман… Ты предал меня. Сделал предложение, но при этом женишься на другой…
Мужчина молча выключает телевизор и самодовольно ухмыляется.
– Хорошо, если всё видела, то и вопросов по поводу твоих вещей возникать не должно. Все твои манатки собраны в чемоданы и ждут тебя в кладовке, – будто бы гром среди ясного неба звучит его голос.
Жестокий… Какой же он жестокий!
Кажется, Герман не собирается предпринять и единой попытки, чтобы хоть как-то объясниться передо мной… Такое ощущение, что ему всё равно.
Каждое его слово – словно осколок, вонзающийся в моё сердце. Я пытаюсь найти в своём уже бывшем мужчине хоть что-то знакомое, какой-нибудь признак нашего счастливого прошлого, но вижу только безразличие на его лице.
Я его не узнаю… Такое ощущение, что передо мной другой человек – не Герман, а его холодная и злая копия.
– Ты даже не объяснишься передо мной? Ведь мы только вчера разговаривали о нашей свадьбе, о семье, а сегодня я узнаю, что у тебя уже новая невеста, – с болью выдавливаю из себя горькие на вкус слова.
– Всё очень просто, Вероника, – на выдохе произносит Герман и недовольно скрещивает руки на груди. – Мы люди из разных миров, которые ни при каких условиях не могли встретиться, а уж тем более закрутить бурный роман!
– Выходит, всё то, что ты мне говорил на протяжении года, было ложью? – обжигающие слёзы прокатываются по моим щекам, а руки невольно прикасаются к плоскому животу.
Герман в очередной раз ухмыляется и, не скрывая пренебрежения, смотрит на меня сверху вниз.
– Вероника, ты для меня была девочкой для развлечений, – словно обухом топора врезаются его слова мне в голову. – Надо быть крайне наивной, чтобы надеяться, что я действительно на тебе женюсь. На роль любовницы ты подходишь отлично, а на роль жены такого человека, как я – нет!
Эти слова как удар под дых.
На мгновение у меня темнеет в глазах, низ живота предательски покалывает. Всё вокруг расплывается, мир буквально раскалывается на тысячи осколков.
– Выходит, что и не было никакой любви? Поигрался и выбросил на улицу, как надоевшего котёнка? – обжигающие слова сами собой срываются с языка.
– Любовь?! – наигранно вытягивает одну бровь вверх. – Я бы назвал это влечением, минутным помутнением рассудка, но не любовью. Вероника, давай не будем закатывать истерики. Чемоданы в кладовке, машина ждёт тебя у выхода. Водитель отвезёт тебя на вокзал.
– На вокзал… – шепчу в ответ, с болью прикусив губу.
– На вокзал! В выборе нового места жительства я тебя не ограничиваю. Выбирай и поезжай куда угодно. Да хоть на самый ближайший хрен пойми куда, мне всё равно.
– Всё равно… – не знаю зачем, но я снова повторяю слова мужчины.
Он подходит ближе, наклоняется, как будто хочет обнять, но я отстраняюсь.
– Тебе следовало бы поторопиться. С минуты на минуту приедет Снежа. Ей будет неприятно, если она застанет тебя в моей квартире.
Громкий звук дверного звонка заставляет сердце ёкнуть.
– А вот и Снежа. Жалко, что ты не успела уйти до её прихода. Придётся знакомиться, – произносит Герман и едва ли не бегом выходит из спальни. Торопится скорее открыть дверь своей новой избраннице…
Глава 4
Вероника
– А вот и Снежа. Жалко, что ты успела уйти до её прихода. Придётся знакомиться, – надменно произносит Герман и едва ли не бегом выходит из спальни. Торопится скорее открыть дверь своей новой избраннице…
Мои руки начинают дрожать. Я не могу поверить, что это действительно происходит. Как будто нахожусь в страшном сне, из которого невозможно проснуться.
На негнущихся ногах прохожу в кладовку. Два чемодана с моими вещами стоят в углу и ждут своего часа… Всё, что у меня осталось…
Слышу, как Герман стучит дверным замком, открывает дверь и впускает ту, кто разрушила мою жизнь.
Громкий стук входной двери звучит как выстрел. Она здесь. Я не успела уйти. Он не успел прогнать меня до её прихода…
Выкатываю тяжёлые чемоданы в прихожую и встречаюсь с хищным взглядом роковой брюнетки, занявшей моё место. Она смотрит на меня с удивлением, смешанным с триумфом. Несколько мгновений мы стоим в неловком молчании.
Герман нарушает повисшую тишину:
– Снеж, это Ника. И она уже уходит. Не переживай, родная, она нас больше никогда не побеспокоит.
Но я стою как вкопанная. Эта сцена кажется мне абсурдной. Герман в одночасье выкинул меня из своей жизни, и на моём месте теперь другая.
