Главный редактор в привычном образе. Брючный костюм, белая блузка и косая челка, закрывающая пол лица, будто под ней гигантский шрам. Оставленный одной из обиженный стажерок.
– Три часа назад. Но меня никто не встретил. Я добиралась на перекладных. Пришлось вспомнить пару крепких словечек, чтобы вразумить местного водителя такси.
Да вы, Ирина Юрьевна ходячий словарь забористых фраз. Не скромничайте.
– Ох, я закрутилась, завертелась и забыла. Могу я как–то загладить свою вину?
Главная героиня «Служебного романа» насупливает брови. Да, ей бы не помешал Новосельцев. Явно у женщины проблемы в личной жизни. Всегда солдат в наряде.
– Не показывайся на глаза и все будет замечательно.
– Приятного вечера.
Я выдавливаю любезность и прохожу мимо нее.
– Виолетта?
Оборачиваюсь на ее призыв.
– Я бы хотела провести собеседование на должность ведущей прогноза погоды. Мало ли, вдруг найдутся кандидатки среди наших. Можешь узнать, свободен ли конференц–зал?
– Да, конечно, – поднимается температура, кожа покрывается волдырями, – что–то еще, Ирина Юрьевна?
– Скажи оператору Максимову, пусть держит себя в руках. Он мне будет нужен. Каникулы каникулами, а работу никто не отменял. Хотя, Богданову, кажется, безразлична наша внутренняя кухня, главное выходы в эфир точно в срок.
– Хорошо. Всем всё передам.
Куропаткина поправляет подплечники на пиджаке и проходит в шумный зал. Скорее бы сбросить отяжелевшую за секунды шубу, принять душ и лечь в кровать. Всем вокруг весело, только мне одной хочется зарыться в снег и не вылезать до весны. Может, тогда я перестану мечтать об огромной студии с зеленым полотном, в которой рождается магия?
***
В три часа ночи я просыпаюсь от галдежа за окном. Смех, свист петард, звон стекла. Дергаю угол одеяла и крепко–крепко зажмуриваюсь. Не помогает. В меня будто заливается расплавленная ненависть и, наполнив до краёв, не дает успокоиться. Со всей дури машу рукой, откидывая набитый синтепоном кусок ткани и встаю. До окна метра полтора. Хватаюсь за раму, тяну вверх и высовываюсь наружу. Брянская, Максимов и о, удивление, Ирина Юрьевна разговаривают, не жалея обидных словечек.
– Да никто из них не пройдет кастинг, Ир, никто. Шумская тупа, как пустая бочка, Винилова только с декрета вышла, куда ей. А Масько и Разина, увы, умом не блещут. Наговорят еще в кадре глупостей.
Оля явно не в том состоянии. Едва держится на шпильках. На километры ни души, только бесконечная белая пустыня, но она в сапожках тысяч за десять . Не изменяет себе.
– О, а помните, эта, как там ее, – Максимов икает, – Снежана Ломакина ляпнула о сезоне дождей в Подмосковье? И каких–то кометах?
Они смеются. Хихикают по–детски.
– Минина? – Куропаткина собирает снег с перил и лепит снежок.
Я чуть не вываливаюсь в сугроб со второго этажа, услышав свое имя. Любопытство меня убьет.
– Она ничего, но уж больно суетливая. – Вот ведь мигера Олька!
– Зато не спит на ходу. – Неожиданность от Максимова ласкает уши.
– Нет, не медийная она личность и закалки серьезной нет. – Резюмирует Ирина Юрьевна и попадает снежком в ближайшее дерево. С веток осыпается иней. Я фыркаю и возвращаюсь в комнату. Плечи холодные, щеки красные. Мороз градусов двадцать пять. Утром еще ниже будет.
Ото сна не остается и следа.
Расхаживаю от стены к стене, постукивая по подбородку. Я обязана рискнуть. Хватит сидеть на должности «девочки на побегушках». У меня есть образование, есть знания и опыт моих предшественниц. Я справлюсь. Осилит дорогу идущий. А я иду, сбивая камни с пути.
Стук. Потом снова. Потом двойной стук и царапанье. Ночные гости? Никого не жду.
– Минина, открывай, я знаю, что ты не спишь, видел тебя в окне.
Богданов обивает мой порог. Все интереснее и интереснее.
– Идите спать, Родион Сергеевич.
– Нам нужно поговорить. Обо мне и Брянской.
– В три часа ночи? – уже полушепотом у двери спрашиваю я.
– Я давно не обращаю внимание на время. Открывай.
– Уходите. Завтра у нас день на горнолыжном склоне. Там и поговорим.
– Уволю, если не откроешь.
Я раздумываю целую минуту, ради приличия и распахиваю дверь. Он виснет руками на косяках и смотрит в упор.
– Если бы хотели, уволили бы еще на вечеринке. Когда я вам в глаз хлопушкой стрельнула. И к тому же, у меня есть компромат на вас.
Заходит в номер, а я смотрю на пустоту перед собой и не могу поверить в зашкаливающую наглость. Тет–а–тет с мужчиной глубокой ночью? Да где это видано.
– У тебя здесь хорошо, – Богданов рисует зигзаги взглядом, – просторно.
– Я уже сказала, что никому не расскажу о вашем романе с Ольгой.
– Романе? – усмехается, уголок его рта искривляется. – Что за бредятина?
– Но вы же здесь по этой причине?
– Нет. Не по этой.
Бирюзовая радужка наливается синевой.
– Тогда что?
– У меня к тебе предложение. И попробуй мне отказать…
ГЛАВА 3
Складываю руки на груди. Послушаю прямое вещание Богданова.
– У человека всегда есть выбор.
Говорю и приподнимаю идеальную бровь. Кидаю ему вызов.
– Мои родители прилетают тридцатого декабря и встретят в резиденции Новый год. Отвадь до этого времени от меня Брянскую, и я выполню любое твое желание.
– Хм, чем вам так не угодила, эта милая, жизнерадостная девушка?
Боевая стойка. Готовьтесь, босс, вам придется защищаться.
– Издеваешься? – грузно выдыхает. Сбрасывает всю тяжесть. – Переспать с ней пару раз одно дело, а быть объектом ее постоянного внимания и…
– Вам ли не знать, что бывает, если не та голова начинает руководить.
У Богданова пограничное состояние. Мои плечи опускаются, в ноги заливается бетон. Не вздохнуть, не пошевелиться.
Не ведись, твержу себе в уме.
Ловкий манипулятор.
Плут.
Красивый, безупречный, образованный лжец.
– Сделка века, Витаминка. Соглашайся. Предложение действует, – движение рукой, часы показываются из–под манжеты рубашки. – Ровно пять, четыре, три, два…
– Ладно! – взмахиваю обеими руками,– Но с чего вы взяли, что я смогу?
– Не правильная постановка вопроса. С чего я взял, что ты не сможешь. Ты вывезла банкет, диковатый конкурс и приезд Горгоны. Так что, выше нос, Минина.
Диплом за главную неудачницу года получает Виолетта Минина. Аплодисменты!
– Я хочу стать ведущей прогноза погоды. И ничего другого мне не надо.
– Хочешь болтать о циклонах и перепадах давления? Договорились.
Прячет руки в карманах брюк. Небрежный, усталый, немного взъерошенный идет на большой риск. Ему действительно нужна моя помощь. Никакой жалости. Я не буду ее испытывать. В горле ком встает ребром. В ушах звенят колокола.
– И как мы закрепим наш уговор? Скрестим мизинцы?
Богданов подбирается ко мне тигриной походкой, мягко проводит по линии скулы пальцем и подцепляет подбородок. Моя нижняя губа оттопыривается, зазывно блестит. Плескаюсь в лазурных озерах его глаз, ищу берег, а он скрыт туманом.
– Мы взрослые люди, Виолетта, поэтому, – наклоняется, сгибаясь практически пополам, и кожу на губах покалывает миллионом иголочек, – обменяемся, чем–то более весомым.
Сглатываю сушь во рту и отворачиваю голову при его малейшем приближении.
– Наступаете на одни и те же грабли, Родион Сергеевич. Ничему вас жизнь не учит.
Он целует меня в щеку, и я выпускаю шипы. У хорошей розы, не гибридной, обязаны быть шипы. Только тогда она считается царицей цветов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
