Отец был человеком опытным, работал в Системе долгие годы, поднялся с самых низов.

– Майкл, Илона слишком известный человек, золотой фонд Системы. Её не сдвинуть, можешь мне поверить. Успокойся. Быть в таком институте начальником одного из ведущих отделов, даже одного, уже большая честь. Поработай лет пять, я тебя в министерство перетяну.

– Что министерство! Отчёты писать и бумаги перекладывать. Никто этих клерков не знает. А Звёздный институт, Ковчеги! Можно такую рекламную кампанию закатить!

– Так придумай что-то значительное, у тебя же академия за плечами. Что-что, а прогресс Система всегда поддерживала. Получишь свой институт, собственный.

– Уже придумано всё, понимаешь?

– Илону тебе не сдвинуть. Не та фигура.

– Это мы ещё посмотрим! Такие фигуры теряли удобные кресла.

– Будь осторожен, мой мальчик. Другие фигуры теряют больше.

До пуска десятого Ковчега уже оставалось не так много времени. Илоне надо было, наряду с наблюдением за теми, что ещё в пути, готовиться к этому, последнему.

Десятая планета была самая дальняя. К остальным Ковчеги благополучно проходили по своему маршруту, первые были уже у цели.

Время пути сокращалось до возможного предела, большую часть маршрута корабли шли в форсированном режиме, близком к скорости света. Команда и всё живое в это время находились в анабиозе.

Надо было заниматься десятой планетой, прокладывать маршрут. Она забила в Поисковую систему её название – Земля. Звучало красиво, похоже на её родную Зею.

Поисковик заработал, тихо позванивая, и на экране стали появляться первые характеристики планеты – размер, расстояние до её звезды, Солнца. Период обращения, длина суток, длина года. Ближайшие звёзды и планеты. Это был Млечный Путь.

Все имена приходили по мере изучения Вселенной, и только по записям при желании можно было определить, кто именно дал название той или иной звёздной системе или отдельным планетам.

Многие уходили в глубокую древность. Илона удивлялась, как с примитивной техникой люди столько знали о Вселенной, о далёких мирах, давали красивые имена!

Чем дольше Поисковик выдавал параметры Земли, тем больше поражалась Илона. Так не бывает!

Эта далёкая планета была, словно родная сестра её Зеи. Больше того, сестра-близнец. Всё совпадало, размеры, расстояние до её звезды с прекрасным названием – Солнце!

Может, Поисковик ошибся из-за созвучия, и выдаёт параметры её Зеи? Этого тоже не может быть, Поисковик не умеет ошибаться.

Послала запрос, были разведывательные экспедиции?

Ответ – было две, одна шестьдесят лет назад, вторая – сорок. Вторая была неудачной, разведчики погибли.

Её как током ударило. Её родители! Запросила в Разведакадемии отчёт по первой экспедиции. Читала его, как письмо отца из прошлого. Спасибо судьбе, что подарила эту возможность!

За прошедшие годы слишком многое изменилось на Зее. Появилась Система. И вместо обычных властных структур, которые люди почти не замечают, превратилась в огромного спрута, со щупальцами, достающими до жизни каждого человека, не говоря уже о биороботах.

И вдруг перед Илоной давний отчёт ещё из до системного времени. Написанный, по-видимому, отцом.

Она подсознательно узнавала его стиль, его интонации.

Разведчики залюбовались Землёй ещё с самой орбиты. Она была вся голубая, такой делали её огромные водные пространства. Атмосфера и гравитация были почти как на Зее, и они решили приземлиться, чтобы посмотреть её поближе. Употребили именно это слово.

Планета поразила их, она была живая! Гигантские деревья, буйная растительность. Животные, которых они видели в детстве на картинках. Некоторых сейчас пытаются клонировать из остатков мерзлоты.

И вдруг у Илоны перехватило дыхание. Они обнаружили пещеру с остатками кострища, с удивительными наскальными рисунками.

За краткими скупыми словами она ощущала их восторг, удивление, восхищение!

Они немедленно покинули планету. Контакт с её обитателями мало того, что был опасен, он был категорически запрещён и в то время, когда Илона была разведчиком сама.

Они писали, как не хотелось покидать Землю, будто побывали в раннем детстве всего человечества.

Илона встала из-за стола, нервно ходила по комнате.

Землю трогать нельзя. Так бесцеремонно вторгаться в чужую жизнь! Тем более, не может идти речь о заселении. Живая жизнь – штука разнообразная, начиная с вирусов, бактерий и кончая людьми. Кончая ли? Может, на какой-то далёкой планете, в иных мирах есть более совершенные существа. Может, напрасно человек считает себя венцом творения!

От Земли было жалко отказываться, она была очень удачно расположена. С неё открывался широкий обзор десятков, сотен других миров, звёздных систем, планет.

Она написала подробную докладную. Обязалась в кратчайшие сроки подобрать равноценную замену и с нетерпением ждала ответ.

Надо поехать в Разведакадемию, поговорить о родителях с кем-то из старых разведчиков. Столько лет она не решалась сделать это. Всё равно, что коснуться открытой раны. Теперь хватит мужества.

Но не сейчас. Вряд ли Система пойдёт на изменение графика запусков, а на поиски равноценной замены Земле оставалось мало времени, совсем не оставалось.

Ответ пришёл неожиданно быстро. Никаких изменений. Пояснять свою точку зрения Система не посчитала нужным.

Илона смотрела на бумагу с величественным гербом и прекрасно понимала, что решение окончательное и обсуждению не подлежит.

С тяжёлым сердцем взялась за свою, ставшую обычной, работу – проложить кратчайший и безопаснейший маршрут до Земли.

Но кратчайший маршрут к этой планете не был безопасным! Кораблю предстояло преодолеть Пояс астероидов. Непостижимо, будто кто-то, невидимый, ставил на пути к Земле этот барьер. Она написала ещё одну докладную, прекрасно понимая, как это расценит Система. Саботаж!

В ответ получила копию распоряжения Координатору Программы:

В тот день Бен решил взять на Базу обоих младших сыновей. Тимоти пора было начинать знакомиться со своим кораблём, а Дэвида он будет готовить себе в помощники. Он уже не мог охватить тот объём работы, который тянул столько лет. Считалось, что «начинка» Ковчегов не его забота, все проблемы решал он, его слово было последним.

Дэвид был младшенький, последыш. Таким в семье достаётся вся нерастраченная на старших материнская нежность и отцовская любовь. Всегда – первенцу и самому младшему.

Ему было шестнадцать лет. Бен удивлялся, его ли это сын? Точные науки его не интересовали. Читал запоем, бредил историей.

– Какая история! Ну, будешь знать всё, от первых цивилизаций до наших дней. Какая польза? Жить надо будущим! – говорил Бен.

Мэл вступалась за своего младшенького, защищала мальчика:

– Бенджамин, оставь его в покое! Окончится твоя великая Программа, вернёмся в метрополию, Дэв поступит в университет. Впрочем, может, и раньше. Год-два на подготовку… станет преподавать, женится, будут внуки, как у всех людей.

– Меня не отпустят. Когда десять станций начнут действовать, с ними надо будет работать. Система не остановится. И можно будет услышать голоса мальчиков, а может, и увидеть их на мониторе.

– Неужели это возможно?!

– Сейчас ещё нет, когда вступит в строй последняя. Если Дэв захочет, закончим Программу, отправим десятый Ковчег, один остался, отвезу его в метрополию к деду с бабушкой.

На Базе мальчики вели себя по-разному. У Дэвида интерес был чисто зрительский. А Тимоти был счастлив – наконец, давняя мечта сбывается! Он ходил по своему недостроенному кораблю, залезал в каждый угол, гладил стены. Считал себя и Ковчег неотделимыми друг от друга. До самого старта будет вникать в каждую мелочь. Экзаменовать на профпригодность каждого члена экипажа, требовать знаний смежных профессий, взаимозаменяемости.