В проектах они уже существовали, с приборами, которые ещё только предстояло разработать, сделать опытные образцы, испытать в действии, а потом дорабатывать от одного Ковчега к другому.

На Базе 2 возводилась мощнейшая обсерватория.

Город жил своей обычной жизнью. Дети «гарема» заполнили детский сад. Школа была построена, в ней учились в разных классах по два-три ребёнка Они родились в метрополии, но волею Системы, которая бросила их родителей на Программу, оказались в Городе.

Мальчики мэра учились дома, это было связано с особой программой обучения и подготовки. Окружающим об этом знать было незачем, резиденция жила своей замкнутой жизнью. Люди, привыкшие к иерархии во власти сверху донизу, принимали это, как должное.

Он мэр и Координатор Программы, на которую работают все, от руководителя каждого института до последнего биоробота.

Мальчики росли рослые, спортивные, красивые, похожие, как один, на отца. Душой дома была Мэл. Она успевала поцеловать на ночь самых маленьких, кто уже это воспринимал, решить мирным путём спор подростков. Её вердикт обсуждению не подлежал.

Дети воспринимают любовь каким-то шестым чувством. Правда, справедливость, когда ими пронизан каждый день, становятся нормой жизни. Как это скажется на правителях далёких планет…

Десятый ребёнок родился через восемь лет. И Мэлори спросила:

– Бенджамин! – когда она называла его полным именем, он знал, разговор будет серьёзным. – Теперь ты рассчитался с Системой, могу я следующего ребёнка родить для себя? И верить, что его у меня не отнимут для неведомых высших целей?

– Ты знала, Мэл? – поразился он.

– Конечно. Это было условием замужества. Не согласилась, – у тебя была бы другая жена.

– И ты молчала…

– Но ведь и ты молчал. Тебе важнее и меня, и сыновей была Программа. Я не осуждаю, у мужчин другие ценности. Так ты рассчитался с Системой, ты обещал ей в жертву десять сыновей?

– Ты называешь это жертвой. Они будут счастливы, посмотришь!

– Ты обещал Системе десять сыновей. Я могу быть уверена, что одиннадцатого у меня не отберут?

– Конечно, Мэл. Речь шла о десяти.

– Тогда я подарю нам с тобой ещё одного ребёнка.

Бену-младшему было пятнадцать, когда отец впервые взял его на Базу. У Мэлори сжалось сердце – вот оно, начало…

А мальчик был горд и счастлив. Накануне вечером Бен рассказал ему о великой миссии.

– Братьям об этом говорить не надо. И о том, что ты увидишь на Базе. Ты должен знать корабль до последнего винтика, это первое. Постепенно я буду подключать тебя к остальным задачам. Помни, ты отвечаешь за всё. И чем лучше подготовишься, тем легче будет принимать решения в любой ситуации. Пока изучай корабль.

Мальчик не спал всю ночь. У старших были уже отдельные комнаты, и его смятения никто не видел. Близнецы, Сэм и Фил, утром заметили перемену, Бен стал взрослей и серьёзней.

– Папа, возьми и нас!

– Вам ещё рано, – сказал отец, и у Мэлори сжалось сердце.

Сообщение с Базой было постоянным, паром-дебаркадер отвозил грузы и захватывал людей и биороботов из новых серий, которых запрашивали заранее. Общежития давно перебрались на Базу.

Они спустились на глубину в лифте вместе со сменой специалистов. Как все, переоделись в спецовки. И целый день Бен-старший показывал сыну основу его будущего корабля, на которой шёл начальный монтаж. Вечером привёз домой.

На следующее утро ему предстояла поездка на Базу 2. Монтаж обсерватории был закончен в основном, пора было вызывать наладчиков. Он хотел лично убедиться, всё ли готово к их приезду.

Илону ждали отдельные апартаменты, он ещё не просил, чтобы её прислали, но ему не отказывали ни в одной просьбе.

А Бена-младшего ждал наставник. Теперь он останется рядом до самого старта. Будет определять детальную подготовку, занятия на умных тренажёрах, участие в испытаниях систем и приборов. А когда обсерватория войдёт в строй, детальное изучение маршрута.

Отец представил их друг другу:

– Знакомьтесь, Бен – доктор Льюис. Работайте, мои дорогие.

И две машины выехали утром за ворота резиденции.

Монтаж оборудования обсерватории был завершён. Предстояла настройка, и он с нетерпением ожидал Илону. Но Герман прислал специалистов и сообщил, что использовать Илону на настройке – не жирно ли, Бен? Она прилетит принимать работу. На неделю, максимум на десять дней. Это не обсуждается.

Когда настройка подходила к концу, он снова попросил прислать Илону. Возражений не было.

В большом зале обсерватории было пусто и просторно. Огромные экраны по периметру, ковровое покрытие на полу. Один наладчик сидел за пультом.

– Добрый день. Как дела?

– Приходите ночью, сэр, будет пробное включение.

– Обязательно, спасибо.

И уехал на Базу. Там у него была квартира, часто приходилось задерживаться не на один день. Главная работа давно переместилась из Города. Было ещё светло, можно передохнуть немного.

И заснул на диване. Проснулся глубокой ночью. Проспал! Там уже всё закончили, наверно, и разошлись. Но что-то заставило позвонить диспетчеру:

– Подготовьте дежурный катер на Базу 2. Я еду на причал.

Обсерватория возвышалась над островом, была его центром и душой. И уже с причала он увидел тусклое свечение. Работала аппаратура! Вошёл в знакомый зал, было темно и тихо, свет горел только у пульта. И за ним сидела Илона! Обернулась, хотя ковёр заглушал его шаги, и встала ему навстречу.

Они стояли посреди зала, обнявшись, как раньше, будто не прошло столько лет и ничего не изменилось в их жизни.

– Погоди, Бен, я выйду в Космос. Ты увидишь, как здорово! Это самая новая обсерватория.

Она погасила свет, взяла его за руку. Медленно засветились экраны, и вспыхнули тысячи, нет, миллионы звёзд!

Одни светили ровным светом, другие мерцали. Они были разных цветов. И сгустки тумана, и какие-то чёрные провалы… Такого эффекта не было в их обсерватории, в академии. Непередаваемое впечатление, будто ты не смотришь с Зеи в звёздное небо, а плывёшь по бесконечному океану Вселенной в крошечном батискафе.

Бен не возвращался в Город. Мэлори не удивлялась, такое бывало и раньше. Иногда появлялось какое-то беспокойство – он мог в самое горячее время заехать хоть на часок. Сейчас не заезжал.

Весь день он работал на Базе, городские дела решал по телефону, а вечером неизменно оказывался в обсерватории.

Они с Илоной не могли оторваться друг от друга, будто навёрстывали годы разлуки.

Она вводила его в свой звёздный мир, показывала, как прокладывается путь Ковчега.

– Перед пуском всё выверим.

– Ты будешь прилетать перед каждым?

– Нет, ваша обсерватория включится в общую систему, я буду это делать из Центра.

– Жалко.

– Я привыкла радоваться тому, что даёт судьба.

Жили вне времени. Не считали, сколько дней и часов подарила им судьба. Стали другими – и он, и она. И оказалось, что это ещё сильней сближает, притягивает друг к другу.

Он столько лет был главным в жизни огромной армии людей, отвечал за всех и за всё. В семье в любых вопросах его слово было последним и решающим. Это, конечно, меняет и характер человека, и облик, и поведение. Он уже не был мальчиком. Стал взрослым, сильным, уверенным в себе.

Илона почувствовала это с первой же встречи. Но и она была другая. Ей ничего и никому не надо было доказывать. Её авторитет и среди коллег, и в Звёздном институте был непререкаем.

Тем более, ничего не надо было доказывать Бену. Он был покорён, принадлежал ей до последней клеточки. И она была счастливой, открытой, доверчивой. Он стал главным человеком в её жизни.

За все пять лет в Разведакадемии она ничего не рассказывала ему о прошлом. Это он ей рассказывал всё. А тут как-то ночью…

Они ещё не ушли из мира звёзд в её дом, который он постарался сделать уютным, тёплым, домашним. Не спешили. Вечер был долгим, и ночь впереди – бесконечной, до самого утра.