На закорках побежденной рептилии сидела Виреон, она жадно, как вурдалак, пила голубую лигулу рептилии, лицо ее было перемазано, волосы потеряли маскировку, они были белоснежные, кое-где небесно-голубого цвета,

вымазанные внутренностями ящера. Она рычала, как крупный хищник над своей не менее достойной добычей, глаза ее горели красным огнем. Старик сделал шаг назад, даже молодые тагаи, хорохорящиеся перед Ариэль, испугались, кто-то даже бросил ружье.

— Вот, значит, как — сказал гибрид. — Занозой в заднице у нас два года был, а теперь и сдох. По делом тебе, падаль, — он пнул лапу лиха.

Виреон утробно зарычала. Гибрид сделал шаг назад.

— Мать, говоришь, твоя.

— Мать, мать, кивнула — Ариэль. — Мать Виреон. Охранять ее будем. Наестся, в себя придет. Или домой отправитесь?

— Нет, лучше уж с вами, — сказал гибрид и раздал указания.

Ночью около костра варили ящера. Старик, как только Виреон пришла в себя и свернулась клубком у огня, не выдержал и отправился в свою деревню. Ему очень хотелось вылечить скотину. С ним отправился один из молодых

тагаев, Ариэль было все равно. Если даже Виреон перебила не всех ящеров, то уж с тремя, четырьмя, да даже десятью в той деревне старика бы справились.

— Вири, как ты? — Она водила рукой по ее щеке, перебирала белоснежные волосы.

Эльфийка приходила в себя на несколько секунд, говорила односложно, "в порядке", "отдых", восстанавливаясь. Наконец, она сказала, "вареная пища". Ариэль тут же все поняла без слов. Был сделан большой котел, в котором Ариэльпринялась варить мясоящера. Когда Виреон снова пришла в себя,

ангелоид сунула ей похлебку из рептилии. Виреон приподнялась на предплечьях и начала медленно пить из импровизированной тарелки. Сознание

она больше не теряла, а горячая пища и сунутая ей Ариэль шоколадка быстро восстановили ее энергию.

— Вири, если бы я знала, ни за что бы не стала тебя слушаться, — упрекнула

ее Ариэель, — могли бы просто прибить этого мерзкого старика, да уж сейчас бы на этой повозке куда-нибудь доехали.

— Нельзя так делать, — сказала Ариэль Виреон, — это все исследования. Господа ваши занимаются исследованиями и я ими занимаюсь.

— И что за исследования, просветишь?

— Ну, по крайней мере, я поняла, что с рептилиями практически невозможно договориться.

— Как тебе удалось этого лихокрыла того одолеть?

— Так он сам всех поуничтожал. У них там очень много было вашей пудры, целые бочки. Я ему говорю, давайсразимся. Победишь меня, я тебе артефакты свои отдам. А если проиграешь, отпустишь меня.

— На гордыне его сыграло?

— Не знаю, он честно говоря при любом раскладе хотел меня уничтожить.

Сказал, я тебя и так съем и набросился. А мне только и надо было у него за спиной оказаться. Удалось мне ему разум затмить. Летала я у него на спине. Да и пудру поджигала. Всю деревню разнесло. Конечно, кто-то может быть живых и остался, но главное, что вся пудра сгорела, а ящеры все поразбежались

кто куда. Многих взрывом накрыло. Конечно, ваша пудра это страшная вещь. Не знаю, как я пальцев не лишилась.

— Ну, этот крендель лишился.

— Все-таки он вкусный, что сырой, что вареный. — Виреон продолжил есть похлебку из ящера.

— Я даже не думала, что увижу тебя такой. Ничем от сестры не отличаешься.

— Это, наверное, комплимент в такой ситуации, — кивнула Виреон. — Все-таки сестра она мне, что уж поделать.

— Я даже не думала, что ты так можешь. Я всегда считала тебя ну, леди, что ли.

— А что, я перестала быть леди от того, что звериное нутро взяло вверх? Нет. Леди я быть не перестала. — Состроила гордое лицо Виреон. — Просто в таких условиях выживает тот, кто может.

— Я даже не спорю. — Оперлась на приклад ружья Ариэль. — Занесло нас с тобой.

— Занесло. Может быть, нас уже ищут?

— Не знаю. Может быть, ищут.

До границы они добрались через два дня. Останавливаясь на ночь Ариэль

рассказывала, как она проходила практику в храме, а Виреон играла на импровизированных музыкальных инструментах.

— Чертовски хорошая здесь природа в Лулусии.

— Да, получше, чем в барбак-барбак, — говорила Ариэль.

— Ты так не любишь свою страну?

— Да я никакую страну не люблю, если честно, — закурил ангелоид. — Я себя люблю, наверное, только. Ну, немножечко Хлою и к тебе успела привязаться, — сказала Ариэль.

— Так уж и успела.

— Успела. Иначе бы не подчинялась тебе, — ответила Ариэль. — Я на самом деле тоже со свободой воли, как и Хлоя, как и все, кто Конраду служит. Но, честно говоря, нравится мне находиться с тобой. Хоть это и чертовски опасно, — она

поежилась. — Ну что? Хватит ящериц варить?

— Этих-то точно хватит.

Девушки наловили на крючок в речке несколько ящериц и теперь варили из них суп.

— Еще немного вот таких кореньев надо добавить, похоже на те, что я видела всрединном мире. — Виреон добавила растительный компонент.

— Здорово это все, — сказала Ариэль. — Я как-то хотела в походы выбраться

с Хлоей или с Лизой, но все не то. Хлоя слишком пафосная. Лиза очень часто тупит. В последнее время вон в религию ударилась. А мне хотелось чего-нибудь такого, ну вот как сейчас.

— Понимаю, я-то так всегда живу.

— Что прям всегда?

— Феи живут лесом.

— Зная Айрен, я была уверена, что феи это кто-то вроде хищников.

— Так и есть, — сказала Виреон, и попробовала похлебку. — Я думаю, что сварилась.

— Айрен редко ела что-то готовое, кроме мороженого и кофе, шоколад еще. То, что в основном делается для восстановления энергии, чтобы меньше крови пить.

— У нас немножко разные подходы, да к тому же разная эволюция. Но это не делает ее кем-то меньшим. Она, как была моей сестрой, так и осталась.

— Знаешь, что я думаю, — сказала Ариэль, — сколько в мои тела не добавляли в фейской генетики, я все-таки так и осталась ангелоидом. Однако я знаю одно,

надо нам встретиться с тем лиловым пауком.

— Которому первую первую гибриду продали, — тспросила Виреон, — она наслаждалась пением травы.

— Да, заодно может быть, еще какие свои исследования провернешь.

— Неохота мне с лиловыми пауками встречаться, — ответила Виреон.

— То есть, с каменщицами охота. И не боишься этих тысячелетних тварей, -

удивилась Ариэль.

— Нет, не особо боюсь, если честно. Просто всегда с насторожением относилась к тем, кто не служит лесным эльфам. У них не известно, что на уме.

— А у каменщиц, значит, известно?

— Если они столько тысяч лет прожили, то, по крайней мере, с ума они не сошли.

Значит, с ними можно договориться.

— Что, вот эта Геневра, — Ариэль изобразила изящный стиль Геневры, не сумасшедшая, по-твоему?

— Ну, не настолько, насколько могла быть сумасшедшая Лиза, например, — посмеялась Виреон.

— То есть, Лиза, все-таки, сумасшедшая.

— Давай, поедим, и поедем. Скоро уже доберемся до границы с Лулусией.

Скучающий лулусец в синей форме с золотыми нашивками обозначавшими, что он имперец Империи Лубак, смотрел. Служба не приносила ни радости, ни удовлетворения. Каждое утро он надевал эту форму, символизировавшую его принадлежность к Империи, но внутри подавленный лулусец испытывал разочарование. «Какой смысл в этой жизни, — размышлял он, — если она проходит в бездумном исполнении приказов?» Голос предков, что шептали о великих подвигах и славе, сковывал его, не давая возможности выбраться из рутины. Однако в его сердце еще теплится искра надежды. Иногда ему снились яркие сны о далеких странах и приключениях. Он мечтал о том дне, когда сможет снять упругую синюю ткань, которой был обременен, и отправиться в путешествие в поисках настоящего смысла. С каждым днем в его внутреннем мире росло недовольство, подстегивая его к действию. Возможно, вскоре он сможет нарушить привычный порядок и стать тем, кем всегда мечтал быть. Уставившись, он вдруг чуть не потерял дар речи и свою челюсть, когда ему навстречу вышел специальный агент из страны Барбак с его ангелоидом. Ну, как вышли — выехали на полуразбитой, починенной в дороге повозке, запряженной хромым уродливым гамелькаром. Солдат молча смотрел, не подавая никаких сигналов. Другой его напарник, подбежавший было и, решив что-то делать, тоже встал, как будто превращенный в дерево. Агент, облаченный в тёмную форму, с горделивой осанкой, с одной стороны внушал страх, с другой — притягивал внимание, как магнит. У него была особая аура, а его ангелоид, блестящий, как свежевыточенный мрамор, будто светился изнутри. Они остановились в нескольких метрах, уставившись на молчаливую пару, что не приспособилась к такой необычной встрече. Словно по невидимому сигналу, время вокруг стало течь медленно, вытягиваясь, как туман. Звуки издалека умолкли, и только свист ветра продолжал звучать, ускоряя дыхание каждого из присутствующих.