Борьба с большевизмом общим фронтом буржуазных партий, как руководящих политикой, и умеренно-социалистических, как вспомогательных, – вот что, с моей точки зрения, было бы наиболее опасным для большевизма.
Враги со всех сторон
Несмотря на свое торжество, большевизм никогда не чувствовал себя достаточно прочным. Его окружали внутренние и внешние враги. Официальные газеты весны 1918 года, времени, непосредственно предшествовавшего перевороту в Сибири, дают много материала, освещающего тогдашнее положение Советской России.
В № 98 (от 18 мая 1918 г.) «Известий Центрального Исполнительного комитета Советов крестьянских, рабочих, солдатских и казачьих депутатов» известный Ю.М. Стеклов (Нахамкес) пишет:
«Положение тяжелое, что и говорить. И мы, активные деятели и сторонники советской власти, меньше других скрываем от себя серьезность положения.
Разруха, разброд, неустройство осаждают нас со всех сторон; явные и тайные препятствия, открытый и скрытый саботаж всячески мешают наладить нормальную жизнь страны, а тем более увеличить производительные силы ее в ближайшее время.
Внутренний непримиримый смертельный враг (черносотенцы, либералы, социал-предатели) подсиживает и караулит».
В мае 1918 года все социалисты, не примыкавшие к большевикам, считались «социал-предателями», сочувствовавшими реакционерам в их замыслах свергнуть большевизм. Кого же могли они повести за собою против «народной власти»? Смертельные враги большевиков не скрывались; они были и среди крестьян, и среди рабочих.
«Ненавистные богатеи»
В тех же «Известиях» (№ 93) народный комиссар продовольствия «товарищ» А.Д. Цюрупа по поводу борьбы с голодом говорит: «Главный виновник нашего голода – деревенская буржуазия, всеми силами задерживающая хлеб в деревне. Обеспеченное богатое крестьянство не нуждается в продаже хлеба.
Мы будем посылать в деревни вооруженные отряды, которые оружием заставят богатеев-мужиков продавать хлеб».
Далее Цюрупа характеризует тяжесть борьбы и приводит пример из последней практики: «Отряд вооруженных солдат, прибывший в деревню для извлечения хлеба у крестьян, был встречен пулеметным огнем. Деревня была окружена проволочным заграждением. Солдатам пришлось окопаться, но вскоре отряд был окружен крестьянами. Одному из солдат удалось бежать на соседнюю станцию и вызвать подкрепление».
Зажиточное крестьянство, так называемые «богатеи», – первый и могущественный враг большевиков. Чтобы оценить, насколько это серьезный враг, нужно припомнить процесс расхищения земли. Его отлично изобразила газета Горького «Новая жизнь» в одном из обзоров, относившихся к 1917 году. В статье А.Я. Пилецкого «Земельный вопрос и революция» (от 31 декабря 1917 г.) указывается, что предоставление деревне самой разрешить земельный вопрос привело к усилению зажиточных элементов.
«Сплошь и рядом львиную долю в поместьях захватывали себе наиболее богатые слои крестьянства, делили по лошадям, по наделам, то есть тот получал больше, кто много имеет. В лесных местностях начались самовольные порубки, и тут опять сильные захватили большую и лучшую часть.
Богатые слои крестьянства решительно начинают выступать на первый план. По деревням широкою волною разлилось винокурение, дававшее винокурам чудовищные барыши. В деревне накопились, конечно в верхних, зажиточных кругах, миллиарды буржуазных денег (по приблизительным расчетам, до 10 миллиардов рублей). Иными словами, за период революции процесс расслоения деревни пошел еще глубже и дальше, чем раньше: богатые стали относительно еще богаче.
Верхи деревни, значительно окрепшие и сознательные, вместе с городским мещанством все решительнее отталкиваются от революции. Низы вместе с пролетариатом, малоопытные и слабо развитые, идут под знаменем утопий и иллюзий, выставляя лозунги всеобщего поравнения и социальной революции. Конфликт неизбежен, если более сознательные части с одной и с другой стороны не придут к соглашению. Но при конфликте поражение революции почти неизбежно. Тогда земельный вопрос будет разрешен так, как он сплошь и рядом самочинно решается теперь: закреплением мелкой и средней сельской буржуазии и превращением России в мелкобуржуазную республику, на манер Франции».
Настроение сибирского крестьянства
В самый разгар большевизма, «в расцвете укрепления советской власти», когда по всей Сибири шло уничтожение земских учреждений и насаждение Совдепов, редакция «Земской деревни» запросила своих читателей о жизни волостных учреждений, заменивших при большевиках земство.
В числе вопросов анкеты последним, 16-м пунктом поставлен следующий: «Отношение деревни к современной политической власти (в центре и на местах), взгляд на большевиков, отношение к другим социалистическим партиям, замечаются ли монархические симпатии и среди каких кругов населения (старики, бабы, молодежь)».
Все ответы помечены числами от 8 до 15 мая 1918 года, следовательно, в такое время, когда казалось, что большевизм занял прочные позиции.
Из 102 ответов больше четверти, вероятно, по тем же политическим причинам, из-за которых молчит до сих пор значительная часть русского населения, не ответили на вопрос об отношении к большевикам. Зато другие дали интересный материал, обзор которого был напечатан в «Сибирском вестнике» за 8 октября 1918 года.
В пользу большевиков дано только семь ответов. Из них три, безусловно, восхваляют советскую власть. Приведем их полностью. «Большинство примыкает к большевикам, разных разногласий нет»; «Благоприятное, и довольны правлением большевизма большинство»; «Хорошо, к другим партиям недоброжелательно, о монархии нет и речи».
Четвертый сторонник советской власти дает подробный ответ, и картина отношения деревни к большевикам получается уже иная, чем из кратких ответов предыдущих корреспондентов. Он пишет: «Взгляд на большевиков в начале января был очень неблагоприятный ввиду ложной агитации, но в настоящее время взгляд на большевиков самый благоприятный, и, кроме того, возвратившиеся с фронта солдаты разъясняют хорошие отзывы о большевиках. Другие партии совершенно, по темноте своей, не знают, монархических симпатий не замечается, хотя действительно некоторые старики и старые бабы говорят, что как жить-то без царя, что это уж конец света».
Ссылку на стариков, «более глупых и темных», которые «вспоминают царя» и имеют «презрение к большевикам», находим в пятой анкете, но зато, по словам отвечающего, «молодое население все симпатизирует современной власти».
Остальные два сторонника советской власти дают очень уклончивые ответы: «Деревня к современной власти относится ничего, взгляд на большевиков тоже ничего».
В восемнадцати анкетах, что составляет 25 процентов от общего числа, можно отметить как основную мысль безразличное отношение к советской власти большинства деревенского населения, но в части ответов, именно в восьми, имеются также указания, что на общем фоне безразличия уже произошли разделения во взглядах на советскую власть. Среди отдельных групп населения выделяются группы «стариков и баб», которые ненавидят большевиков, и группа молодежи, особенно «солдат с фронта», всецело тяготеющих к большевизму и советской власти.
В десяти ответах находим, как определение отношения к советской власти, такие слова: «безразличное», «неопределенное», «безучастное».
Некоторые дают пояснения своей основной мысли; приведем наиболее характерные. «Отношение к власти безучастное, – пишет гражданин Тюменского уезда. – Для деревни безразлично, какая бы власть ни была, лишь была бы справедливость. Лишь среди солдат и приезжих на жительство из России замечается тяготение к большевизму». В другом ответе находим: «Население волости безучастно смотрит на все, как на большевиков, так и на другие социалистические партии. Большевиками наша волость была обложена на 4000 руб., но мы до сих пор не заплатили денег, предлагали взять с имущего класса волости. После обложения контрибуцией замечается опасение, чтобы с имущего не перешли на неимущий».
