Я так погрузился в свои мысли, что едва не упал, когда эскалатор остановился. Шатнувшись, я на мгновение потерял равновесие, но удержался, шагнув вперёд. Моё лицо, и так суровое, стало ещё мрачнее.

Загадки множились, и с каждой новой мыслью становилось ясно – всё это далеко не конец.

Метро подошло точно по расписанию. Система всегда обеспечивала порядок, даже если все остальное вокруг казалось погруженным в хаос. Я, погруженный в свои мысли, зашёл в полупустой вагон. В это время суток таких, как я, – тех, кто ещё работает в реальном мире, – оставалось немного. Я не обращал внимания на других пассажиров, словно они были частью серого фона, такого же тусклого, как утреннее небо за окнами.

Ехать всего пять станций. Я знал их наизусть, но сегодня даже не пытался считать. Мысли крутились в голове, как хоровод загадок, ни одна из которых не предлагала решений. Всё, что я мог сделать, – отбросить бесполезное копание в себе и дойти до участка. Уже там я разберусь с уликами, проложу путь и выберу, куда двигаться дальше.

Участок выглядел как трёхэтажная бетонная коробка. Его недавно реконструировала система, но он всё равно казался нелепым среди высоток, которые когда-то были памятниками человеческому прогрессу. Теперь эти здания пустовали: охрана, уборщики и система – вот всё, что осталось в этих гигантских призраках. Офисы, залы заседаний, людская суета – всё это исчезло. Теперь всё в голове: система решает, а люди лишь выполняют ежедневные задачи, чтобы удержаться на плаву.

Я остановился перед входной дверью, бросив взгляд на мрачное здание участка. Оно выделялось, словно островок жизни в море пустоты. Люди в форме сновали туда-сюда, окна были ярко освещены. На первый взгляд могло показаться, что внутри решают что-то глобальное, но это был обман. Контраст между пустотой города и оживлённым участком создавал иллюзию значимости.

Я усмехнулся и шагнул внутрь, коротко кивнув охраннику на входе и подняв шляпу в приветствии. Это был новенький. Он, кажется, хотел что-то сказать, но не успел – сканеры системы просигналили зелёным светом, подтверждая мою личность. Я прошёл дальше, улыбнувшись себе под нос, и направился в свой кабинет.

Мой кабинет находился в подвале, рядом со складом улик. Я сам выбрал это место – подальше от людей. Никто не спорил, все только обрадовались, что мне не придётся торчать наверху. Это было моё королевство: тихое, тёмное, с доступом ко всему, что могло понадобиться.

Первым делом я зашёл в оружейную. Система – спасибо ей за это – автоматически выдала мне мой старомодный шестизарядный револьвер и пачку патронов. Я проверил его, покрутил барабан, сунул в кобуру и направился к складу улик.

Вход на склад был автоматическим, всё под контролем системы. Бумажной волокиты больше не существовало. Она жила где-то в недрах её электронного мозга, хотя, чёрт возьми, действительно ли он электронный? Задумался об этом на секунду, но быстро отмахнулся. Это была тема для другого времени. Сейчас меня интересовало всё, что насобирали криминалисты по трём случаям самоубийств.

Обычно всё хранилось в виртуальной базе. Просто подключайся, и перед тобой весь кабинет, каждая улика, каждая зацепка. Но это не для меня. Я должен был всё потрогать, ощутить, увидеть своими глазами. Виртуальная реальность не заменит настоящую. Автомат на складе начал собирать всё, что мне нужно: небольшие контейнеры с уликами, разложенные по полкам, шумно выдвигались на механических рельсах.

Склад был захламлённым, но это меня не волновало. Никто, кроме меня, им не пользовался. Это был мой мир, моя территория. Здесь начиналась настоящая работа.

Спустя пару минут передо мной выкатился небольшой картонный ящик. В нём, аккуратно уложенные в отдельные пакетики, лежали улики. Всё, что удалось собрать по трём случаям. Я подхватил коробку, взял её подмышку и направился в свой кабинет, который находился в самом конце длинного подвала участка. Кабинет в тупике – идеальное место для того, чтобы никто не мешал.

Окна у меня не было. Свет я тоже не любил, поэтому помещение освещали четыре старые лампы на потолке. Они давали ровно столько света, чтобы можно было работать, не морщась от лишней яркости. Справа от стола висела доска – пока пустая. Обычно я развешивал на ней всё, что касалось дела, чтобы видеть перед собой картину целиком. Слева от двери стоял стеллаж. Ящики и папки, заваленные моими записями, громоздились и на полках, и под ними, и даже сверху, в хаотичном порядке. Это был хаос, но мой хаос, в котором я знал каждую деталь.

В центре кабинета стоял мой рабочий стол. Не слишком большой, слегка побитый временем, но вполне функциональный. Он был сдвинут ближе к дальней стене, оставляя пространство для остального беспорядка. На этот стол я поставил ящик с уликами и, ловким движением, скинул плащ и шляпу на вешалку у входа.

– Ну что, посмотрим, – пробормотал я с легким энтузиазмом, усаживаясь поудобнее. Коробка казалась мне чуть ли не сундуком с сокровищами. Единственное место, где можно было найти хоть какие-то ответы.

Я начал разбирать содержимое, сразу раскладывая улики по трём случаям. Первая стопка – маленькая, почти пустая. Это было дело Натальи Сенченко, женщины, повесившейся на проводе от тостера. Вторая стопка, чуть больше, принадлежала Владимиру Суржикову, водителю автобуса. Но третья… третья была настоящей находкой. Улики по делу Екатерины Самойловой занимали больше половины ящика. Криминалисты, повинуясь предписаниям системы, собрали всё, что только могли, включая то, что на первый взгляд не имело никакого смысла.

Если бы система не пометила эти случаи как «убийства», никто бы даже не стал собирать столько мелочей. Но правила есть правила. А в этом деле каждая мелочь могла оказаться важной. Я посмотрел на разложенные перед собой три группы улик и почувствовал, как что-то в голове начинает складываться в общую картину. Это было начало работы, и я знал: чем глубже я погружусь, тем меньше шансов вынырнуть обратно.

Итак, Сенченко Наталья Петровна. Повесилась у себя дома, использовав провод от старого тостера. Провод был обрезан с обеих сторон аккуратно, словно она готовила его заранее. Не для случайности, не для импульсивного решения. На самом тостере остались следы, будто это было сделано давно. Зачем? Причина до сих пор непонятна, и никто из криминалистов не смог это объяснить.

В квартире нашли потрёпанную тетрадь с рецептами. Обычная вещь, каких полно в каждом доме. Исписанная мелким, аккуратным почерком, но с каким-то странным напряжением, как будто каждая буква стоила ей усилий. Между страницами обнаружился старый обрывок бумаги. Пожелтевшая, с потёртыми краями. На ней карандашом, едва различимыми буквами, было выведено: «ЕЁ НЕТ». Я застыл, держа в руках эту записку. Знакомая надпись. Уже не новая улика. Она повторялась, словно это была не случайность, а часть чего-то большего. Я отложил её в сторону и продолжил осмотр.

Ключ от склада – ещё одна странность. Он висел на гвозде у входа. Обычный ключ, стандартный для сотрудников. Но этот открывал заброшенный склад, который давно не использовался. Система зафиксировала, что за неделю до смерти Наталья заходила туда. Зачем уборщице, пожилой женщине, посещать склад, о котором все забыли? Система, как всегда, молчала. А данные, которые могли бы пролить свет на её визит, просто исчезли. Будто их никогда не было.

Я просмотрел фотографии, сделанные по моему требованию. Криминалисты, наверное, проклинали меня, пока снимали это всё, делая работу, которая давно отошла в прошлое. Но фотографии были нужны. Без них я не мог прочувствовать эту историю. На снимках её квартира выглядела чистой, стерильной, почти музейной. Всё на своих местах, ничего лишнего. Никаких следов посторонних, ничего, что выдавало бы связь с чем-то вне её тихой, одинокой жизни.

Но записка и ключ не укладывались в эту картину. Они выглядели как пробоины в идеальной оболочке, оставленные чем-то, что ускользало от системы. Система ничего не фиксировала – ни звука, ни движения, ни причины. Эти дыры в её записях делали дело Натальи странным. Система не забывает, говорили они. Но здесь что-то пошло не так.