В книге присутствуют сцены курения и употребления алкоголя.

ВСЕ ЭТО ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ.

Оформление обложки Насти Борисенко

Корректор Ольга Дергачева

Дизайнер-верстальщик Николай Кормер

Литературный редактор Татьяна Агеева

Выпускающий редактор Татьяна Агеева

Главный редактор Ксения Коваленко

Генеральный директор Татьяна Кормер

© Анастасия Вервейко, 2023

© Настя Борисенко, оформление обложки, 2023

© ООО «Издательство Альбус корвус», 2024

Сидеть в засаде было неудобно, больно и пыльно. Жесткие пеньки скошенной травы впивались в коленки. Опасная сумеречная жизнь кишела под ними – Полина чувствовала, как там шевелятся усы и снуют туда-сюда длинные членистые лапки. Но азарт превозмогал все. И хотя тело натянулось струной и каждый мускул готов был спружинить, а ноги так и порывались бежать, она оставалась на месте. «Подпустить еще поближе, – думала она, – пускай пройдут мимо и заглянут в кусты, тогда уж точно не вернутся».

И действительно, на фоне меркнущего неба, мешаясь с тенями кустов, проплыли черные силуэты, рассеянно поворочали палками в листьях и прошуршали мимо. На мгновение Полине показалось, что это настоящие инопланетяне, и какой-то первобытный страх пополам с восторгом охватил ее тело, так что она чуть не закричала вдогонку.

«Теперь дождусь, пока перейдут поле», – подумала Полина и позволила себе наконец пошевелить онемевшими ступнями.

Тени дошли до края травы и растворились в роще. Тогда Полина вскочила, зорко оглядела даль и кинулась в другую сторону – туда, откуда несколько минут назад выплыли силуэты. К штабу.

Умирал третий вечер школьной археологической экспедиции. Шла война. Отряд Полины был разбит. Однако война не считалась проигранной до тех пор, пока в живых оставался хотя бы один солдат.

«Небось, уже чай пьют на поляне, все сдались в плен», – с горечью подумала она, продираясь сквозь валежник к штабу, и почувствовала, как к глазам подступили слезы, а под языком предательски собрались слюнки. Есть хотелось ужасно, хотелось чаю, печенья со сгущенкой, сидеть на пенках у костра и щуриться на дымный горячий воздух… Она слишком хорошо пряталась, слишком ловко уворачивалась, слишком быстро бегала для этой игры – она воевала всерьез.

«Но разве каждый не должен был стараться изо всех сил? – спрашивала себя Полина. – Разве победа и команда – теперь пустые слова? Может быть, и друзья – пустое слово? Так просто взять – и сдаться!» Но именно это они и сделали: просто сдались в плен и теперь с незаслуженным, нечестным удовольствием сидят в лагере и отдыхают, нисколечко не устав! Полина в бешенстве пнула кочку. «В штабе, конечно, тоже никого нет», – горько подумала она, но к лагерю не свернула.

На месте штаба тлел крошечный костерок. В складном кресле дремала, нахохлившись, историчка. Полина, на секунду оробев, взорвалась:

– Ольга Викторовна! Я вернулась! Я осталась в живых!

Ольга Викторовна встрепенулась и подняла на Полину мутный со сна взгляд.

– Наконец-то, – проворчала она, с усилием вытаскивая обильное тело из раскладушки. – Где тебя носило? Все давно уже в лагере – война кончилась! Даже ловцы вернулись! Где ты была?

– Я уничтожила троих противников – вот погоны, – Полина сунула под нос учительнице влажные мятые бумажки, – и спаслась бегством от пятерых ловцов!

– Ты что, не слышала гонг? – учительница не понимала ее, она встала и принялась брызгать на угли остатками воды из фляги. – Тебя по всем оврагам ищут, давно пора быть на Большом Костре! Я, между прочим, жду тебя здесь больше часа…

– Ольга Викторовна! Я добыла своему отряду третье место! Я… – начала Полина и задохнулась. Все было яснее ясного: Ольге Викторовне тоже хотелось чаю с печеньем… Им всем с самого начала было плевать! Все только делали вид, что играют.

– Ты, конечно, молодец, – раздраженно перебила Ольга Викторовна, – но ты снова выбиваешься из коллектива! Семеро одного не ждут, знаешь ли. А кроме того, ты опять нарушила распорядок: гонг прозвучал для всех!

«Заигралась, – горько думала Полина. – В лагере будут ржать».

Как это странно: одни делают вид, что воспитывают, а другие – что воспитываются. Для чего? И почему больше никому не интересно играть? Хоть немножко? Разве это не здорово? Она вспоминала, как неслась птицей в пыльной серой траве, ликуя и умирая, как пряталась, переставала дышать, как нападала и ненавидела, – она ощупывала свою игру: просто дух захватывало!

В глубоком смятении, сумрачная и злая, брела Полина за учительницей через черное поле, а над ними в сиреневом небе включались звезды. Шарахались по кочкам ежи, стрекотали сверчки – у них была своя Игра, и никто не ругал их за то, что они возятся, сопят или наяривают крыльями до звона.

«Я хочу быть ежом, – подумала она. – Шуршать сухими стеблями, тереться о теплую пыль…» Она зажмурилась, как еж, и пошла наугад.

– Девочка-героин! – гаркнуло сбоку, и Полина распахнула глаза. На нее таращились пять пар глаз, на лицах застыли ухмылки – это были ловцы. Старшие. Видно, только что болтали о ней.

– Почему не на костре?! – набросилась на них Ольга Викторовна.

– Ольга Викторовна, инквизицию упразднили в 1834 году, помните? – заорал в ответ развязный Пашка, здоровяк из одиннадцатого класса. Остальные угодливо загоготали.

– Я-то помню, Паша, – спокойно ответила историчка и тихо добавила: – А иной раз и пожалеешь…

Потом рассеянно обернулась к Полине.

– Ну, иди в лагерь, – и вплотную занялась ловцами. – Где сигареты? Уже попрятали?..

Полина осталась совсем одна. Она больше не была ни солдатом, ни ежом – она вдруг очень устала и покорно поплелась в сторону стелющегося по безветрию дыма, где маячили темные силуэты палаток и откуда долетал мелодичный струнный перезвон.

С разочарований начинался этот сезон. Во-первых, стоянка, которую им предстояло раскапывать, относилась к позднему каменному веку, а значит, бронзовых наконечников, монет и украшений, как в прошлый раз, нечего было и ждать.

Во-вторых, за ними увязались студенты-историки. Но тут Полина, конечно, лукавила, потому что увязались скорее они, – у тех-то была учебная практика, школьники же ехали за интерес. Студенты поставили лагерь достаточно далеко, с другой стороны леса. Но так как ложились они без отбоя, когда вздумается, в ночи еще долго раздавались залихватские песни и крики. Студенты шастали к школьникам, чтобы стянуть что-нибудь из кухни или выклянчить гитару на вечер, а попробуй отказать таким лбам!

В-третьих, девчонки встали слишком близко к учительскому крылу. Палатка Ольги Викторовны маячила через одну справа, а это значило – прощай ночные чаепития, покер, истории и стихи. Полинину палатку учителя не поленятся уложить персонально!

И было что-то еще, чего Полина пока не понимала, – что-то, отчего весь лагерь вдруг утратил кураж, отчего всех теперь тянуло бродить парочками впотьмах, шастать к студентам и набиваться в палатки вместо того, чтобы одним огромным зверем ютиться у теплого костра и петь или носиться стаями по лесу. А ведь она ждала этого лета целый год! Все ждали!

Дойти до костра Полине было не суждено. Из темноты вынырнули две слипшиеся, как сиамские близнецы, фигуры и, пригнувшись, пошли на нее. Полина на всякий случай посторонилась и ускорила шаг.