Соня.

– Сонька, срочно ко мне! – голос моего отца звучит взволнованно и пронзительно. —Немедленно! Прямо сейчас! – я слышу в его словах панику и страх.

Вскочив с дивана, бросаю телефон, выскакиваю из комнаты, мчусь по длинному коридору в его кабинет. Именно там отец проводит большую часть своего времени, когда не играет в покер со своими приятелями.

Мы живём в одном доме, но почти не пересекаемся, как будто существуем в параллельных мирах. Я редко вижу отца, но, честно сказать, меня это совершенно не беспокоит. Чем реже видимся, тем лучше. После смерти мамы мы не очень хорошо ладим, постоянно ругаемся, он как будто стал ненавидеть меня.

В последний месяц его поведение сильно изменилось, он начал вести себя немного странно, порой агрессивно.

Каждый раз, после очередного скандала, я порываюсь съехать из дома, снять жильё, но меня останавливает, что отец останется один. Вдруг, у него случится сердечный приступ, внезапно станет плохо, ему никто не сможет помочь.

Сейчас я рада, что не съехала, судя по его голосу, произошло нечто ужасное.

Отец поджидает меня, услышав мои шаги, резко открывает дверь кабинета, прежде чем я успеваю схватиться за ручку. Я смотрю на его сгорбленную, сутулую фигуру в поношенном пиджаке, он перестал следить за своим внешним видом и совсем сдал.

– Что случилось? – взглядом прохожусь по его растрёпанному виду, глубоким морщинам на лице и пытаюсь понять, зачем он меня позвал. Визуально всё в порядке, я не вижу кровь, ушибы, синяки, гематомы на его теле, что уже хорошо.

А может, и нет. Почему-то мне представлялось, что он упал, травмировался, я боялась, что его могли избить.

Но сейчас, вглядываясь в его лицо, думаю, что лучше, если бы это были телесные повреждения. Раны заживают быстро, от боли помогают таблетки. Лучше испытывать телесную боль, невольно думаю я, когда он просто смотрит на меня, не в силах ответить на мой вопрос.

– Папа, скажи что-нибудь! – чувствую, как в животе сжимается узел тревоги.

Он не отвечает, жестом приглашает меня войти и закрыть за собой дверь. Я вхожу в кабинет, невольно зажимаю нос.

Запашок ещё тот! В кабинете висит густой запах перегара, смешанный с табачным дымом. Кабинет завален хламом, повсюду разбросаны бумаги, бутылки вина, отец здесь и спит, и есть, хорошо, если раз в неделю мусор вынесет. Мои глаза начинают слезиться, появляется кашель, похожий на аллергический.

Отец никогда не курил, но после смерти мамы он закурил, запил, словно пытается как можно быстрее к ней присоединиться. Самое смешное, что когда мама была жива, он её особо не ценил и не любил.

– Соня, я совершил несколько ужасных ошибок, – наконец, произносит он. Его голос надламывается. Он падает в кресло, закрывает лицо руками. – Теперь это обрушилось на нас. Я не знаю, как это исправить.

– О чём ты, папа? – спрашиваю я, подходя ближе. – Какие ошибки?

Он смотрит на меня красными глазами, полными отчаяния. Судя по всему, он выпил. Выглядит так, словно вернулся домой после ночного загула с друзьями.

– Долги. Игровые. Я увлёкся ставками. Не мог вовремя остановиться. Думал, что смогу отыграться. Я хотел исправить ситуацию. Но я всё потерял, Соня. ВСЁ.

– Но… у тебя бизнес. Компания проносит хороший доход, – говорю я немного беспечно, несмотря на серьезность того, что он мне говорит. Мне хочется думать, что он разыгрывает меня. Но я знаю, если бы это была шутка, он не выглядел бы таким потерянным и поникшим. Сломленный, отчаявшийся человек, вот в кого он превратился.

– Нет больше компании! – Он качает головой, снова закрывает лицо ладонями.

– Что ты имеешь в виду, говоря «нет компании»? – спрашиваю я, изо всех сил стараясь не закричать. – Она испарилась?

– Всё пропало, – говорит он, снова смотрит на меня и улыбается, словно потерял остатки разума. – Всё ушло, как дым. Исчезло, растворилось. Как и Мариша.

Я сжимаю кулаки.

– Будь добр, не впутывай маму в свои неприятности. Она тут ни при чем, – рычу я, чувствуя прилив раскалённой злости. Ненавижу, когда он упоминает имя матери. Он ведет себя так, будто несчастен из-за неё. Как будто, она решила умереть ему назло, вместо того, чтобы остаться и заботиться о нём.

– Это неважно! – пренебрежительно машет рукой. – Всё равно, всё кончено. К тому же, я ещё остался должен!

– Сколько ты должен? – спрашиваю я шёпотом.

– Больше, чем смогу когда-либо отдать! – говорит он, его голос прерывается. – А теперь они идут за мной. Вернее, за нами.

– Кто идёт за нами? – Узел в моём животе сжимается до такой степени, что я чувствую, как всё мое тело вот-вот сведет судорогой. Неужели отец тронулся рассудком? Белая горячка? Что мне делать, вызывать скорую помощь?

Громкий звук дверного звонка разносится по всему дому, за ним следует звук открывающейся двери. Тяжелые шаги отдаются эхом по деревянному полу, приближаются размеренным, угрожающим шагом.

– Слишком поздно, – глаза отца расширяются от страха, когда он смотрит на дверь кабинета. – Они уже здесь.

Прежде чем я успеваю отреагировать, дверь резко распахивается. В кабинет входит высокая, внушительная мужская фигура.

Мужчина одет в идеально сшитый костюм, подчеркивающий его широкие плечи и мускулистое телосложение. Тёмные волосы зачесаны назад, открывая точёные черты лица и сильную линию подбородка. Все в нём излучает силу и опасность, но его глаза привлекают меня.

Они холодные, пронзительные и расчётливые, но обладают притягательностью, которую невозможно игнорировать. Когда наши взгляды встречаются, я чувствую, что он смотрит прямо в мою душу, словно пытается вытащить её из моего тела и поглотить.

Когда мужчина делает ещё один шаг, его присутствие заполняет комнату, я чувствую странную, тревожную смесь страха и очарования. Я никогда не видел никого похожего на него, но интуиция подсказывает, что он из тех людей, с которыми лучше не пересекаться. Это как встретить дикого зверя на узкой, лесной тропинке.

– Добрый вечер, господин Тарасенко, – произносит мужчина ровным, сдержанным голосом. – Думаю, нам есть, что обсудить. Поговорим?

Соня.

Отец сидит в кресле, дрожит, как осиновый лист, не в силах встретиться взглядом с мужчиной, от которого веет опасностью.

– Ринат, – хрипит он, голос выдаёт его страх. – Пожалуйста, дай мне ещё немного времени. Я найду деньги, мне просто нужно…

– Время – это роскошь, которой у тебя больше нет, – жёстко прерывает его Ринат. Его тон ледяной, как вечная мерзлота в Арктике, где суждено умереть от обморожения, если сначала тебя не разорвёт на части белый медведь. Он переводит взгляд на меня, по моей спине пробегает дрожь. – Кто это?

– Это моя дочь, Соня. София, – говорит мой отец дрожащим голосом. – Пожалуйста, она не имеет к этому никакого отношения.

Глаза Рината сужаются, когда он цепким взглядом изучает меня. Едва заметная, хищная улыбка приподнимает уголки его идеально очерченных губ.

– Ты не прав, Тарасенко. Я думаю, она имеет к этому самое непосредственное отношение. Ты говорил, что собираешься продать свой бизнес, дом, попытаешься взять кредит в банке, но ты никогда не упоминал, что у тебя есть дочь. Сколько ей лет?

– Мне двадцать четыре, – отвечаю я за своего испуганного, дрожащего отца. – А теперь я хочу узнать, что вы сделали с моим отцом. Вы тот, кто зазывает его на покерные вечеринки?

– Это то, что ты ей говорил? – Ринат смотрит на моего отца и усмехается. – Покерные вечеринки. Звучит так мило!

Я смотрю на отца, но он избегает моего взгляда, стыдливо прячет глаза. Он сгорбился в своем кресле, дрожит, словно боится за свою жизнь. Он мне лгал?

В любом случае, вот так нагло, без приглашения, заявиться в дом и терроризировать его из-за игровых долгов – это гнусно и низко. Любой, кто использует сломленного человека – мерзавец, который не заслуживает денег, которые выиграл. К тому же, такой человек, как Ринат, не станет играть честно. Я вижу по его глазам, что он умён, хитёр и безжалостен, вряд ли он из тех, кто позволит другому человеку победить себя.