И при всем, как говорится, при том лес остается ничем пока не заменимым источником разнообразных материалов, ценного технологического сырья, потребности в котором, как мы знаем, непрерывно растут. По данным экспертов Организации Объединенных Наций, уже в 1985 году общий спрос на лесные материалы удвоится.
Писать о лесах — любимое мое занятие, в некотором смысле даже гражданская обязанность, и я мог бы подробно рассказать о шведской лесной промышленности и лесном хозяйстве, но эти подробности могут быть интересными лишь для специалистов, поэтому ограничусь общими замечаниями.
Шведская промышленность славится глубокой переработкой древесины, издавна предпочитает вывозить не бревно, а то, что подороже — высокосортные пиломатериалы, фанеру, бумагу, беленую суперцеллюлозу. Вокруг Карлстада, расположенного в северной части озера Венерн, сосредоточена четверть целлюлозно-бумажных мощностей Швеции. В бассейне Венерна растут обширные хвойные и смешанные леса, одно из главных богатств Швеции. По рекам, впадающим в него, по речным долинам очень удобно доставлять древесное сырье на озерное побережье. Есть тут также практически неограниченные запасы чистой, нужной для варки целлюлозы воды и хорошие транспортные — железнодорожные и водные — выходы на внутренние и международные рынки.
Швеция занимает первое место в Европе по производству и потреблению лесных продуктов на душу населения, и в шведских лесах можно многому научиться, многое позаимствовать. Существуют в этих лесах и свои немалые беды, да начинать с них не хочется…
В лесном деле есть одно непреложное правило — нельзя рубить больше годового прироста. Этот прирост в шведских лесах исчисляется в семьдесят восемь миллионов кубометров. Рубится же пока семьдесят три миллиона в год. К концу семидесятых годов в стране значительно увеличится заготовка древесины для лесопиления и выделки бумаги, но особенно резкий скачок ожидается в производстве целлюлозы — от семи до тринадцати миллионов тонн И как следствие этого неизбежного роста — рубка увеличится до восьмидесяти пяти миллионов кубометров древесины в год.
Выходит, что шведы пойдут на ежегодные перерубы, на постепенное уничтожение основного лесного капитала? Нет. Этого сделать они, вероятно, не смогут, потому что принципом лесной политики в этой стране является постоянство, непрерывность пользования лесом. Может, превышение потребности над возможностями лесов покроется за счет расширения лесных площадей? Тоже нет. Шведы лишены права сколь-нибудь значительно расширять посадки, так как у них лесной площадью признается только та земля, на которой экономичнее выращивать лес, чем что-либо иное. Кроме того, лес растет добрую сотню лет, а выход целлюлозы удвоится за десяток. Возможно, извечный европейский лесной экспортер превратится в импортера? Замечу, что многие шведские переработчики древесного сырья, следуя западногерманским, японским и другим лесопромышленникам, готовы покупать лес или щепу где и у кого угодно, везти ее хоть с острова Тасмания, если не будет другого выхода, — ведь процесс варки целлюлозы остановить нельзя. Однако в своих расчетах шведы ориентируются главным образом на отечественные леса.
Как прекрасен этот тягач-универсал! Могучая машина может спилить или свалить дерево, обрезать корневище, вершину и сучья, разделать хлыст на сортименты, собрать их в пачки и вывезти к дороге. Огромные надувные или бескамерные колеса, обладая самостоятельными подвесками, легко перекатывают через большие камни и пни, преодолевают речки и болота. Этот своего рода лесной комбайн, выполняющий за счет смены навесных орудий десятки операций, прекрасен потому, что облегчает и удешевляет тяжелую лесную работу и… сберегает лес же — он не портит лесной почвы, высвобождает силы и средства на углубленную переработку и восстановление леса.
Замечательны и рубительные машины! Для шведов прошли те времена, когда из ствола выпиливался брус, а горбыль шел в отходы, захламляющие заводские окрестности. Рубительные машины превращают отходы в ценное сырье для лесной промышленности — технологическую щепу. Есть в шведских лесах передвижные машины, работающие от тракторного или автономного двигателя, есть агрегаты, выпиливающие брус и одновременно рубящие горбыль в щепу, которая идет на выработку целлюлозы, бумаги, древесных плит. Короче, основное направление шведского лесного дела — экономить живой лес за счет улучшения использования срубленного.
Выращивание лесов в Швеции тоже переходит на современные методы. Здесь охотно используют любой хороший опыт лесоводов других стран, постоянно изобретают свои лесовосстановительные приемы. Тяжелый, связанный с риском труд сборщиков семян, например, облегчает удобный костюм и специальные страхующие приспособления, разработанные одной парашютной фирмой. Не стану рассказывать о тепличном выращивании сеянцев по японской системе или перевозке сеянцев в бумажных рулонах — интересной новинке, изобретенной финном Пенти Нисула, скажу только, что в современном питомниковом деле произошел, можно сказать, качественный скачок.
Широко применяются в лесовосстановительной практике теплицы с автоматическим регулированием питания и освещения древесных ростков, пластмассовые патроны, блоки и контейнеры для перевозки посадочного материала, разнообразные посадочные машины. Применение одной из таких систем лесовосстановления (без посадочных машин) дает следующие итоговые показатели — затраты на саженец, если перевести на наши деньги, около трех копеек, с помощью нехитрого приспособления один рабочий за сезон покрывает юным лесом более пятидесяти гектаров, приживаемость саженцев — около восьмидесяти процентов.
Упомяну еще о трех важнейших методах повышения продуктивности лесов, также не применяемых пока у нас.
Когда смотришь на большое дерево, то невольно задумываешься о мощи природы, создавшей необхватный дубовый либо вязовый ствол и величественную крону. Незабываемое впечатление производят сосновый Тюрмеровский лес под Москвой или феноменальная лиственничная Линдуловская роща под Ленинградом — на гектаре там накоплено в десяток раз больше древесной массы, чем, скажем, в рядовых архангельских ельниках. Но если даже брать не эти дендрологические уникумы, а обыкновенный, привычный каждому лес, то и он всегда являет собой довольно внушительное зрелище, свидетельствующее о мощи органической жизни, расцветшей на нашей планете.
Хорошо налаженное лесное дело сводится к простым циклам — снимается природный лесной урожай, потом проводится лесовосстановление, выращивается новый лес и опять вырубается, чтобы уступить место молодому лесному поколению. Земля и солнце вновь берутся за свою титаническую работу. Но только слишком несведущие люди считают, что это может продолжаться до бесконечности. В стихийном, девственном древостое все остается в лесу — старики умирают и питают своим тленом молодую лесную поросль. Почва непрерывно обогащается и улучшает структуру. Другое дело лес, эксплуатируемый, как говорится, на древесину. Со стволами вывозятся преобразованные в клетчатку питательные соли, элементы и микроэлементы, нужные для роста следующего лесного поколения. И не только со стволами. При современном интенсивном хозяйствовании из леса вывозится все — рубятся в щепу сучья, чтобы стать материалом для картона, отделочных плит из древесной крошки, собирается хвоя для приготовления витаминного корма, выдираются корневища на пневый осмол, а из коры шведы, например, делают удобрения, имеющие хороший сбыт. Лесная почва истощается, теряет плодородие, под многократным и длительным воздействием измельчается, ухудшает структуру. Другими словами, лесные почвы, как и пахотные, начинают нуждаться в удобрении, в щадящем механическом воздействии на них. Шведы отказываются от колесных тракторов на железном ходу и тяжелых траков, финны считают выгодным использовать на вывозке леса лошадей, и нередко на лесных опушках наших северных соседей можно увидеть объявление: «Въезд на тракторах и автомобилях строго воспрещен!» И что знаменательно — шведы постепенно начинают переходить к удобрению лесной земли, к искусственной подкормке деревьев.
