— Ваше величество! — почти выкрикивал Тодзио. — Америка добивается гегемонии на Дальнем Востоке. Если мы сегодня пойдем ей на уступки, трудно сказать, что она потребует завтра! Мы не можем соглашаться ни на какие отклонения от своих принципов. С Россией нужно повременить до падения Москвы…
— Фюрер уверяет, что Россия еще до наступления зимы перестанет существовать как великая держава! — в свою очередь прервал военного министра Мацуока. — Наша цель должна заключаться в том, чтобы Германия и Япония встретились на Транссибирской магистрали до наступления зимы. В результате краха России позиция держав оси на международной арене настолько гигантски вырастет, что вопрос поражения Англии, то есть полное уничтожение британских островов, станет лишь вопросом времени. Ваше величество! — обратился Мацуока к императору. — Русско-германская война предоставила нам отличную возможность разрешить северные проблемы, и мы должны использовать ее! Тем более у нас с Россией после Номонганских событий до сих пор не решен вопрос о границе. Я считаю, что в существующих в настоящее время условиях упомянутая причина является лучшим способом сделать первые шаги, направленные на осуществление наших планов в отношении Советского Союза.
— Нет! — резко воскликнул Тодзио. — Время, ваше величество, для России еще не наступило! Германские войска встречают ожесточенное сопротивление Советов. На северо-западе темп их продвижения сократился с двадцати шести километров до двадцати трех в сутки, на западе с тридцати до двух, на юго-западе с двадцати до шести километров. Дальневосточный фронт продолжает оставаться в довоенной силе. По личным же наблюдениям за политикой Вашингтона и по докладу осведомительной службы я пришел к выводу, что со стороны Америки мы не встретим сколько-нибудь эффективного сопротивления…
— Осуществляя движение на юг против волков, надо остерегаться тигра с северных ворот, — желчно заметил Коноэ.
— Занятая войной против Германии, Советская Россия не воспользуется нашим продвижением на Юг, — возразил Тодзио. — У нас нет другого выбора, князь Коноэ, кроме удара на Тихом океане. Если империя будет продолжать переговоры, она может упустить свой шанс продвижения на Юг.
Тодзио умолк и, отвесив короткий поклон, отошел к своему месту. Наступило длительное, напряженное молчание. Все ожидали высочайшего решения.
— Когда вы намерены завершить переговоры с Америкой? — неожиданно спросил император премьер-министра князя Коноэ.
— В Вашингтоне я надеюсь успешно завершить переговоры к 10 октября, — с надеждой поспешил заверить Коноэ.
— Если он не выполнит своего обещания в срок, то империя должна принять решение воевать с Америкой и Великобританией! — твердо проговорил Тодзио и со скрытой угрозой добавил: — Армия бесконечно выжидать не может.
— Да! — коротко подтвердил император. — На Севере же, хотя наше отношение к советско-германской войне определяется духом оси Рим-Берлин-Токио, мы некоторое время не будем вмешиваться в нее, но продолжим тайное вооружение для войны против Советского Союза. Тем временем мы будем продолжать дипломатические переговоры с большими предосторожностями и, если ход советско-германской войны примет благоприятный для нас оборот, то мы применим оружие для решения северных проблем и этим обеспечим стабильность положения в северных районах.
* * *
Главнокомандующий Квантунской армией генерал Умедзу удобно устроился около камина и, казалось, дремал. Неподалеку, опершись на эфес разукрашенной драконами сабли, стоял двоюродный брат императора — принц Такеда. В списках Квантунской армии он числился под фамилией Мията и состоял при главнокомандующем в должности штаб-офицера. Своей позой, жестами принц старался копировать своего божественного родственника. Такеда только утром возвратился из Токио, и важность того, что император поручил ему передать главнокомандующему, переполняла его. Непосредственность молодого принца забавляла главнокомандующего. Умедзу изредка взглядывал на него и прятал чуть заметную усмешку. Подавляя возбуждение, Такеда старался говорить спокойно, но это ему не совсем удавалось.
— Высочайшим указом на днях будет утвержден новый состав кабинета. Его величество соизволил назвать его кабинетом «Надежды Японии»… — Принц многозначительно взглянул на главнокомандующего. — Премьер-министром назначается генерал Тодзио, — почти выкрикнул он.
Собравшиеся в зале военные — цвет генералитета империи — хорошо понимали, что это означает. Послышались энергичные одобрительные возгласы. На лице главнокомандующего выразилось удовлетворение.
— Он же остается военным министром! — добавил Такеда.
Умедзу поднялся. Главнокомандующий был взволнован. Он считал, что созданием правительства генерала Тодзио вопрос о войне решен. Политика предшествующего кабинета уже не могла удовлетворить военные круги империи. Князя Коноэ удерживала на посту премьер-министра только близость к придворным кругам и высшей аристократии. Военная клика настояла на его отставке. «Япония не может больше медлить, — уверял Тодзио. — Дух армии не допустит этого!»
Еще будучи только военным министром, Тодзио приказал Квантунской армии не давать покоя русскому Дальневосточному фронту. Умедзу было ясно, что теперь, когда Тодзио занял все важные посты, последует пора решительных действий.
— Да, господа! Сейчас особенно необходимо сосредоточить политическую и военную власть в одних руках. Хвала мудрости божественного тенно! — возбужденно проговорил Умедзу. — Величие Японии в независимой и твердой позиции армии. Но… — словно предупреждая легкомыслие, добавил: — подготовка к выступлению еще не закончена…
Наступило молчание. Принц нетерпеливо поглядывал на главнокомандующего, ожидая, когда можно будет продолжить сообщение.
— Каковы высочайшие повеления? — наконец спросил Умедзу.
Такеда быстро подошел к карте с краткой надписью наверху: «Кан-Току-Эн. Вариант 2».
Этим названием был зашифрован план нападения Японии на СССР и захвата Советского Дальнего Востока. Его разработал генерал Умедзу после того, как министр иностранных дел Мацуока возвратился из Берлина и информировал, его о готовящемся гитлеровской Германией ударе.
— Следя за событиями на советско-германском фронте, в Токио не разделяют уверенности фюрера германской империй, что русские капитулируют до конца этого года, — словно удивляясь осторожности Ставки, не совсем уверенно сообщил принц. — Хотя, действительно, русскую армию, которая так ожесточенно сражалась с храбрейшими солдатами Ямато, не так уж легко сломить, — поправился он. — Высший военный совет ожидает, что развитие германо-советской войны в ближайшее время примет благожелательный для империи оборот. Германский посол, генерал Отт, информировал, что у стен Москвы сосредоточены крупные пехотные и танковые соединения — главные силы фюрера. По его мнению, через несколько дней Японии останется только ввести свои войска в русские области Дальнего Востока… Обстановка требует, как повелел его величество, быть в полной готовности для удара на Север по объекту номер один. — Такеда повернулся к главнокомандующему и прищелкнул шпорами, послышался тихий звон. — Задания и оперативные цели Квантунской армии, господин главнокомандующий, остаются без изменений. Ударные соединения Четвертой армии и Вторая воздушная армия вашего подчинения вклиниваются в направлении Читы, рассекая Россию на две части. Первый Восточно-Маньчжурский фронт овладевает Приморьем. Четвертая отдельная армия наступает на Благовещенск — Свободный.
Когда принц от имени императора называл то или иное соединение, командующий вставал и коротко, по-военному, кланялся.
Одной из первых Такеда назвал южную группировку генерала Сато, нацеленную на Сабурово с последующим развитием наступления в направлении Уссурийск — Монастырище.
— На этом направлении, генерал Сато, — говорил принц, — появился ваш старый знакомый — генерал Савельев. Его величество выразили надежду, что вы примерно накажете этого генерала за Номонганскую операцию, — добавил Такеда.
