Он невероятно красив даже в маске, но его глаза… это что-то особенно сильно сводящее меня с ума. Я с замиранием сердца любуюсь тем, как опускаются ресницы на эту пронзительную зелень с вкраплениями, будто кристалликов льда. Они необычные, загадочные, опьяняющие…

Мне хочется поцеловать его ещё раз, чтобы он их закрыл и снова открыл, одаряя этим взглядом, полным самого настоящего блаженства. Он мой наркотик и я хочу видеть этот взгляд снова и снова, эти расширившиеся в экстазе зрачки… и поэтому целую его всё ниже и ниже, проводя пальцами по идеальным рельефным мышцам живота…

– А ты искала? – спросил Женя, выводя меня из транса.

– Нет! Она торчала в очереди за выпивкой, это я её нашёл, – ответил за меня Денис и оказался на сто процентов прав, даже в том вопросе, на который не отвечал. – Ну всё, сейчас нам её упакуют! Поехали домой, я голодный и хочу уже нарядить эту красотку!

Я поджала губы и опустила взгляд.

Не могу я ему сказать, что я тоже искала. Уже слишком поздно, меня нашёл другой. Все наши бесплодные попытки привели нас в тупик. И я не знала, что он ищет меня. Если бы я только знала… я бы не сдалась так быстро. Я бы не…

Теперь уже ничего нельзя вернуть. Слишком много времени прошло.

– Да, Катюш? – что-то спросил меня Денис, а я хлопнула глазами, не понимая, о чём он.

– Что?

– Ты где витаешь? Я говорю, у нас будет самый классный Новый год в этот раз, мы же вместе!

– Да, – натянуто улыбнулась я.

Подошли рабочие, чтобы снять ель с выставочной подставки и упаковать в сеть её ветки.

– Пойду заведу машину и подгоню поближе, – сказал Женя и ушёл.

– Что с тобой? ТЫ какая-то бледная?

– Глинтвейн… в голову ударил, кружится.

– Пойдём, усажу тебя в машину. С ёлкой мы с Жекой сами разберёмся.

И мы отправились в машину.

– Дорогие гости, ровно в шесть часов утра, когда пробьют наши часы, вечеринка закончится и погаснет свет. Наши помощники отведут вас в кабинки для переодевания, где вас ждут все ваши вещи, а затем проводят к выходу. Каждого гостя отвезёт домой персональное такси. Напоминаем, что для соблюдения правил клуба, анонимность нарушать запрещено, и вы можете покинуть вечеринку только с тем, с кем пришли или в одиночестве, если пришли по индивидуальному приглашению. А пока веселитесь! У вас ещё три часа удовольствий, используйте их по максимуму! Пусть все мартовские коты и кошечки утолят свою жажду любви!

Если раньше мне было тяжело, то теперь стало ещё хуже. Всю дорогу я боялась лишний раз взглянуть на Женю, который сидел за рулём. Тот единственный раз, когда я посмотрела в зеркало заднего вида, там тут же встретилась с задумчивым взглядом, его пронзительных серо-зелёных глаз. Мне показалось, что серебристых, словно ледяных, пятнышек в них стало чуть больше.

– Я найду тебя… – он не отпускал мою руку. Хоть за мной уже пришла девушка помощница в чёрном бархатном боди и маске без ушек.

– Нам нельзя, за мной пришли.

– Мне всё равно…

Если бы он только знал, как мне жаль, что… мы встретились именно сейчас. А не где-нибудь полгода назад столкнулись в центре Москвы или ещё на одной вечеринке, которые я посещала, но только с одной целью, найти в толпе зелёные глаза в прорезях маски. Или его самого в любом другом наряде или без.

Сначала мне казалось это реальным, а потом я поняла, что проще найти звезду на небе днём. Я отчаялась и бросила эти бесполезные попытки. А он, оказывается, действительно искал.

Я убедила себя, что это было просто мимолётное наваждение, яркий секс, который ничего не значит. И продолжила жить, лишь изредка вспоминая его, как погружение в невероятную сказку, которая больше никогда не повторится.

Сейчас, впрочем, ничего не изменилось. Сказка не повторится – я уже с другим.

У дома нас встретил Варфоломей, сидящий на самом высоком сугробе. Он не собирался бежать нам навстречу, или хотя бы мяукнуть, просто наблюдал с задумчиво-царственным видом за копошением убогих людишек, пытающихся снять упакованную ёлку с багажника.

Парни отправили меня домой, чтобы не путалась под ногами. Я переоделась и заглянула на кухню, чтобы узнать, не нужна ли помощь с обедом, но меня выслали и оттуда. Мама Дениса не желала делиться кухонным пространством с ещё одной женщиной.

Пришлось подняться в комнату, у меня действительно немного кружилась голова, возможно, в этот глинтвейн подливали какое-то некачественное вино. Я прилегла на минуточку в большую мягкую кровать, обняла подушку и прикрыла глаз.

– Котёнок, просыпайся, – на мое щеку лёг нежный поцелуй, – ты так проспишь всё самое интересное.

– Что? Я не сплю! – я вздрогнула и вскочила, ударяясь тут же в лицо Дениса головой.

– Ай! – прикрыл он нос.

– Прости, прости! – тут же заволновалась я, – не разбила? Ты меня напугал.

– Нет, – он посмотрел на ладонь, – вроде цел. Ты хорошо себя чувствуешь? – приложил к моему лбу руку, потом прислонился губами, – мне кажется, или ты немного горячая.

– Да нет, всё хорошо, – я потёрла лицо, – это ото сна. Я вообще-то не собиралась… – я посмотрела на часы на комоде перед кроватью, – ничего себе! Уже три часа дня!

– Да, – виновато пожал плечами Денис, – ты проспала обед, я хотел тебя разбудить раньше, но у тебя был такой усталый вид во сне, поэтому не стал. Точно всё хорошо? – он взял моё лицо в ладони и пристально вгляделся.

– Точно, меня из-за глинтвейна, наверное, сморило. Или эта… акклиматизация, тут столько кислорода после центра города, что голова кругом просто не переставая.

– Что ж, тогда пойдём вниз, мама подогреет тебе поесть, а потом будем наряжать ёлку. Все уже собрались и ждут тебя.

Я поднялась, переоделась и привела себя в божеский вид. Вместе мы спустились в большую гостиную, где Женя и папа Дениса распутывали длиннющую электрическую гирлянду с множеством разноцветных лампочек. Варфоломей усиленно делал вид, что ему всё это не интересно, грея задницу у камина и скорей всего только что вернувшись с улицы.

Денис увёл меня на кухню, где его сверхзаботливая мама также ощупала меня, поохала и усадила за стол. Накормила горячим крем-супом с гренками и налила чаю с лимоном и имбирём, чтобы не болела. Мне было непривычно столько внимания, но я как послушная девочка всё съела. Денис сидел напротив меня за столом и листал что-то в телефоне.

Не успела я приступить к чаю, как из холла к нам на кухню забежал Варфоломей с лентой мишуры в зубах, развивающимся как воздушный змей в китайский Новый год.

– Стоять! Вафля! – за ним вбежал Жена, обогнул стол, пытаясь его поймать, – отдай зверюга! – кот прыгнул на кухонную стойку, напугав маму, потом на подоконник, оттолкнулся от рамы, как паркурщик и рванул в другую сторону. Женя едва не упал на повороте, врезавшись в стол, – я тебе сейчас!

С шумом и грохотом упавшего стула, они вынеслись с кухни, с лестницы послышался лошадиный топот.

– Не приходи ко мне, когда у тебя эта хрень из жопы торчать будет! – раздалось громогласно, и я прыснула, а мама всплеснула руками.

– Бедный Вафелька, наверное, кушать хочет после прогулки, – взяла пакет с какой-то едой и пошла в ту сторону, – надо его покормить и тогда отдаст.

Вместо неё на кухню вернулся запыхавшийся Женя, поднял упавший стул и сел на него напротив меня.

– Прошу прощения, я и забыл, что ёлка это ещё и мишура. Смотрите теперь под ноги на всякий случай и обувь проверяйте.

– Обувь?

– Может туда кусок мишуры припрятать, чтобы не отобрали, в роду, наверное, белки были.

– Пойду помогу папе, раз ты тут, – вздохнул Денис и внезапно оставил меня одну со своим другом.

Я опустила глаза к чашке, где плавал кусочек лимона, от него вкусно пахло, но даже лимон с имбирём был не в состоянии перебить аромат Жени. У меня словно обострилось обоняние на его запах, я не искала его, но всё время чувствовала. Или это уже нездоровые симптомы и фантомные запахи, потому что я ощущаю не только его чуть резковатый пряный парфюм, но и тот особенный тонкий аромат разгорячённой кожи, который въелся в мою память.