Если бы папа был здесь, он бы посоветовал ей заняться собой, перестать дуться и жалеть себя. Но папы здесь не было. Никогда больше он не обнимет ее и не даст ни единого совета. Сьерра потерла дрожащие руки.

Ее пальцы раскрыли альбом для рисования. Карандашом 4B она провела толстые линии, позволив воображаемому образу проявиться на бумаге. Угловатое лицо, четко очерченный подбородок, резкие скулы, пронзительный взгляд, растрепанные длинные волосы и широкие плечи. Только закончив, она осознала, насколько странным было ее желание нарисовать Гэвина. Что в нем было такого, что заставило ее захотеть узнать его, понять?

Дело было не только в его красивом лице. За ним скрывалась уверенность. Гэвин контролировал свою жизнь, он знал, чего хочет. Она хотела бы быть такой же.

Ее мысли блуждали от Гэвина к Бену. Когда он уехал учиться в Бостон? Понял ли он, что она исчезла? Волновало ли его это? Помнил ли он их совместные поцелуи и ласки, те времена, когда они лежали в постели и занимались самыми интимными вещами?

«Что? Почему ты не сказала мне раньше? В коридоре раздался бабушкин голос.

Сьерра захлопнула альбом и вскочила. Бабушка была спокойной, и Гэвин, должно быть, сказал что-то действительно неприятное.

“Не то чтобы я сказал ему об этом. На самом деле, я поклялся Джио и всем остальным хранить тайну”. От слов Гэвина веяло холодом.

– Тогда откуда Луис знает, что она здесь?

– Кто такой Луис? – спросил я. – Спросила Сьерра. Бабушка выглядела так, словно хотела сказать ей, чтобы она возвращалась в свою комнату, но Сьерра покачала головой. Это беспокоило ее, и она решила остаться. Ей надоело, что ее держат в неведении.

Бабушка вздохнула и опустилась на диван. – Он правитель Юго-Востока, и он хочет встретиться с тобой.

“ой.” Сьерра не хотела встречаться с правителем. Встреча с ним означала признание, возможно, даже принятие ее новой реальности. Она не могла этого сделать, не тогда, когда какая-то часть ее все еще надеялась, что все это просто дурной сон.

“Не волнуйся, я не собираюсь везти тебя в Форт-Лодердейл”, – сказал Гэвин.

Бабушка потерла костяшки пальцев. “Как Луис узнал о Сьерре, если никто из твоих людей ему не сказал?”

Гэвин пожал плечами. “Луи очарователен. Он хитер. У него свои методы. Как бы то ни было, мне пора идти.

Сиерра последовала за Гэвином к двери, не обращая внимания на растущий жар в затылке. Выйдя из квартиры, она набралась смелости заговорить. “Я понимаю, что не могу поступить в колледж, но я не могу просто сидеть сложа руки. Я хочу что-то делать”.

Гэвин приподнял бровь. “Например, что?”

“Работать в Veneficia”.

“нет.”

«почему бы и нет? Я заглянула на ваш сайт. Вы ищете бармена.

Гэвин провел рукой по своим светлым волосам. “Я ищу человека с опытом”.

“Я быстро учусь”. Она скрестила руки на груди и выпятила бедра.

“Это плохая идея. Ты несовершеннолетняя”.

“Тебе должно быть всего восемнадцать, чтобы работать в баре”.

“Ответ по-прежнему отрицательный”. Она скрестила руки на груди. “Ты хотя бы говорила об этом с Вальдебург?”

– Мне не нужно спрашивать разрешения, чтобы устроиться на работу, и вы не можете ожидать, что я буду целыми днями отсиживаться в этой квартире. Она не добавила, что бабушка была категорически против любых тренировок с Флюидусом, сказав, что телу и разуму Сьерры нужно несколько недель, чтобы привыкнуть к “пробуждению” и предотвратить какие-либо внутренние повреждения. Эта концепция не имела смысла для Сьерры, пока бабушка не сравнила “пробуждение” с простудой, сказав, что физические упражнения в острой фазе могут привести к излишнему напряжению ее тела и повышению температуры.

Гэвин потер лоб. “Я подумаю об этом. Мы можем обсудить это, когда я вернусь из Форт-Лодердейла.

Лицо Сьерры расплылось в улыбке. “Договорились!” Она закрыла дверь и практически вприпрыжку побежала по коридору.

Гэвин ступил на восьмидесятифутовую роскошную яхту. Официанты сновали вокруг с подносами с шампанским и морепродуктами, разложенными на больших кусках льда. Особи, подвергшиеся хирургическому вмешательству, развалились в шезлонгах, их блестящая кожа обгорела на солнце.

Ольга Смирнова, последняя из постоянно меняющейся череды личных ассистентов Луи, проводила Гэвина в крытую часть яхты. Несмотря на летнюю жару во Флориде, блондинка с модельными данными была одета в черный брючный костюм, который подчеркивал ее голубую ауру.

В отличие от нее, Луи не был одет так, как будто собирался на заседание правления. Одетый только в белые плавки, правитель Юго-Востока сидел, широко расставив мускулистые ноги, откинувшись на спинку своего золотого трона. – Так рад, что ты смог прийти. – Он лениво убрал с лица свои непослушные черные кудри, на тон темнее его кожи. Гэвин перевел взгляд с кольца в соске Луи на белого длинношерстного кота, мирно спящего у его ног.

– Рад вас видеть. – Гэвин выдавил из себя натянутую улыбку.

– Присаживайтесь. – Луис указал на относительно простой стул напротив себя. Симпатичный официант поспешил открыть бутылку шампанского. Гэвин и Луи чокнулись бокалами.

– Ты не принес Флюидус.

Гэвин знал, что это небрежное замечание было всего лишь прикрытием, которое могло лопнуть в любую секунду. Он должен был действовать осторожно. “Она просто испуганная девочка. Ничего больше. Она не принесла бы тебе никакой пользы и даже не потешила бы твой изысканный вкус.

Луи улыбнулся, обнажив зубы. Фиолетовый оттенок вокруг него, казалось, задрожал. “Это я должен был решить сам”.

Ладно, сегодня он не в настроении выслушивать лесть. Вероятно, он достаточно наслушался своих детских игрушек. “Ее бабушка не хотела, чтобы девочка путешествовала”.

“Бабушка. Девочка. Почему так неопределенно, Гэвин? Назови их имена”

“Сьерра и Вальдебург Ривз”. Коренные зубы Гэвина заскрежетали друг о друга.

– Ты должен был сказать мне, что Флюидус находится на моей территории.

Гэвин промолчал, зная, что ничего хорошего из его уст не выйдет, если он их откроет. Он еще не решил, как отнесется к появлению Сьерры в Саванне, но он никогда бы не отдал ее Луису. Ни за что на свете он не позволил бы внучке Вальдебурга присоединиться к банде развратников Людовика, которые не видели ничего плохого в том, чтобы распространять ложь и разрывать людей на части ради развлечения. Людовик проделал нелегкий путь вверх по лестнице регентства. Он следил за всеми с целью шантажа, но у него ничего не было на Гэвина, поскольку тот не нарушал никаких правил.

“Знаешь, Гэвин, это действительно заставляет меня задуматься, правильно ли я поступил, назначив тебя маршалом. Если вы не в восторге от этой работы, я могу назначить других. Я уверен, что Джио был бы рад этой должности и сообщал бы мне о последних новостях”.

Угрозы и натравливание друга на него – типичный ход Луи. Гэвин, не мигая, смотрел на линейку, медленно потягивая свой напиток, и на языке у него образовывались кислые пузырьки. – Я не из тех, кого вы можете просто уволить. Клемент и Лорна ожидают, что вы приведете разумные доводы.

При упоминании североамериканского и европейского регента глаза Луи сузились. Он закурил сигару и склонил голову набок, рассматривая Гэвина. – Школа Дитриха Барретта. Однажды я выступал там с речью. Это было за год до того, как ты переехал в школу-интернат. Твоя сестра…напомни, как ее звали?

– Калиста. Гэвин поперхнулся тремя слогами.

“ Ах, да, конечно. Калиста. Очень красивый. Такая умная. Такая талантливая. Жаль, что она не выжила.”

Боль, смешанная с первобытной яростью, терзала Гэвина. Кровь застучала у него в ушах, а пульс застучал отрывисто.

– Я прочитал отчет. Калиста не погибла в автокатастрофе вместе с твоими родителями. Нет, Калиста добралась до больницы вместе с тобой. Жаль, что она скончалась. Самые талантливые всегда умирают молодыми, в то время как обычные, – Луис указал на Гэвина, – выживают.

Гэвин поднялся. Его самоконтроль был на пределе, и ему пришлось уйти, прежде чем он задушил Луи.