Я заметил на ее левой руке выбеленные от времени шрамы, свидетельствующие о том, что когда-то эта девчонка пыталась свести счеты с жизнью, однако сейчас она была примером для подражания по степени жизнелюбия. Хоть в рекламе иди снимайся, демонстрируя радости бытия.
У моей новой знакомой была сильная энергетика, пытливый ум, твердый характер и искренность. Этой черты характера я не встречал в людях сотни лет. Это удивляло и выбивало из колеи. Относилась она ко мне тоже не так, как другие: внимательно слушала, демонстрировала свои знания и чем-то цепляла.
Нет, нет, нет. Влюбиться или размякнуть от чьего-то желания жить? Судьба сама решила свести нас, значит эта девка где-то не хило так нагрешила. В противном случае ничто бы не толкнуло ее в объятия Карателя.
Я не любил слово маньяк. Оно больше подходило для сластолюбцев. Убийцей назвать себя тоже было трудно: я не испытывал наслаждения от чужой боли или от самого акта преступления. Я именно карал. Знал кого, за что и всё равно старался сделать всё аккуратно и максимально быстро. Я знал, хорошо знал, что такое боль, и не собирался никому ее причинять. Поэтому скальпель. Быстро, остро, аккуратно, наверняка. Да и тело потом не остается изуродованным. Правда, я не совсем уверен, был ли я самим собой в момент расправы. Иногда мне казалось, что я наблюдаю за сценой казни как бы со стороны, словно что-то выходит на передний план, и делает всю работу за меня, но моими руками, а я стою в сторону молчаливым свидетелем.
Обычно я сам выбирал объект. Впервые за всё время кто-то выбрал меня. Что ее во мне притянуло? Сколько людей стоят на улице и что-то снимают. Каждый второй блоггер, каждый второй эксперт. Люди со штативами, камерами или просто смартфоном в руках в режиме видеосъемки давно уже стали чем-то привычным. Все продают свои курсы, раздают бесплатные советы и с радостью научат вас жить или общаться с противоположным полом.
Мой контент отличался. Я любил историю своего родного города и умел сделать ее интересным для аудитории разного возраста. На моем канале было почти десять тысяч человек, что говорило только об одном: я делаю всё правильно. Однажды, может, и про Карателя выпуск сделаю.
Я ухмыльнулся и представил, как буду снимать репортаж про самого себя. Как объясню мотивы преступлений так, чтобы не было видно, что это знания, а не предположения. Занятно. Никто еще в истории российской криминалистики не снимал про свои убийства. Даже странно, – в наш-то цифровой век с клиповым мышлением. Ну что ж, нужно быть в чем-то первым.
Я включил компьютер и заварил горячий черный кофе. Его аромат сразу наполнил пространство моей комнаты и придал некий уют. Открыв «википедию», я стал читать про «Медного Всадника», готовясь завтра снимать контент и конечно же впечатлять свою жертву.
Почитав несколько статей про памятник, выписав ключевые моменты себе в блокнот, я стал думать, как можно эту информацию упростить, обыграть, добавить перчинки там, где ее нет. История может быть скучной только для тех, кто учит ее в школе или институте. На деле она намного веселее, чем кажется. Взять хотя бы биографии великих писателей и поэтов: как скучна их жизнь казалась нам в школе, и как стало любопытно, когда уже в зрелом возрасте мы стали узнавать, как НА САМОМ ДЕЛЕ они кутили и чем славились. Вот тогда ты и на стихи начинаешь смотреть по-другому. И на личность автора.
Штука в том, что информация сама по себе очень слабый инструмент. Намного бОльшую роль играет ее подача. Один и тот же факт можно рассказать на сухом школьном языке, и это не произведет ровным счетом никакого впечатления, и точно ту же информацию можно преподнести так, что человек после твоего рассказа пойдет покупать дополнительную литературу, смотреть документальные фильмы относительно этого вопроса в интернете и погружаться в вопрос более глубоко. Главное, подтолкнуть. Главное, направить.
Что же подтолкнуло эту девушку ко мне? Как мотылек, летящий на огонь, она заметила на многолюдной площади меня и подошла. Смело!
Не буду лукавить, мне это чертовски польстило. Я никогда не пользовался особой популярностью у девчонок, поэтому избалован вниманием не был. Не обладая яркой запоминающейся внешностью, я брал красноречием, интеллектом, харизмой. Психологи наверняка найдут в этом какие-то признаки будущего Карателя, но их там нет.
Моя история началась не с того, и закончится точно не вот этим всем. Почему-то современные психологи отсылают всё к детству или любовным травмам. Моё детство было великолепным. Я никогда не забуду атмосферу уюта, которая царила у нас дома, мерное тиканье старинных часов, и шуршание переворачиваемых страниц книги, которую папа любил читать.
Что же касается моих возлюбленных, то их было достаточно, чтобы не пользоваться услугами платных мамзелей или искать легкой добычи среди полупьяной публики ночных клубов. Проблема в том, что психологи не хотят больше думать. Они заучили два понятия «трудное детство» и «невзаимная любовь», и теперь каждый уникальный случай пытаются подогнать либо под первое, либо под второе. Вот вам и курсы «стань психологом за три месяца».
Я сделал глоток крепкого кофе и стал писать наметки сценария для завтрашней съемки. Выпуск про «Медного Всадника» должен получиться хорошим. В конце концов, люди наконец-то узнают, что памятник на самом деле бронзовый. Медным он стал с легкой руки Пушкина. Экскурсоводы почему-то делают акцент на технических подробностях, а не на самом изваянии. Несправедливо. Кому интересно слушать, как подтапливали баржу? Я предпочел рассказать о том, почему памятник стоит именно там, где он стоит, и кто его отливал. На мой взгляд, эта информация намного ценнее, чем транспортировка камня.
Закончил подготовку сценария, когда за окном уже был рассвет. Какая красота в этом простом каждодневном явлении природы. Многогранная, чистая, без спецэффектов. Красота в квадрате, кубе. ХХХ красота!
ГЛАВА 2
Даша Просыпаться было не легче, чем засыпать. Когда же я верну себе тот режим, когда смогу засыпать хотя бы в час, и вставать в районе десяти?
Ворча себе под нос ругательства, я щелкнула кнопку чайника и отправилась в душ. Сборы на концерт представляли для меня целый ритуал и начинались задолго до самого мероприятия. Сперва я покупала себе платье, в котором пойду: у меня была традиция ходить на выступления этой группы каждый раз в новом платье, и именно для этой цели в моем гардеробе появлялись новенькие вещи, которые редко потом куда-то еще надевались. После выбора образа можно было с легкостью выдыхать и ожидать даты мероприятия, а уж подготовка к вечернему шоу всегда начиналась с самого утра.
Ополоснувшись, я неторопливо смаковала кофе и настраивала себя на приятный вечер. Удивительно, но за ночь мысли о вчерашнем роскошном мужчине поблекли и любимая группа с ее солистом во главе вытеснили вчерашнее знакомство.
Время за сборами на концерт пронеслось молнией. После кофе я провела почти два часа в ванной комнате, ухаживая за своим телом. Отдельный час потребовался на мытье головы: помывка головы, уход, маски и масла. Со стороны могло показаться, будто это я сегодня выйду на сцену радовать своими бессмертными хитами публику, но нет. Я как раз буду в числе тех, кто пришел напитаться энергетикой артиста и унести с собой чуточку волшебства.
Успокаивающая ванна с солью и пеной, уход за телом и волосами, макияж, – все эти милые женские прелести настроили меня на умиротворенный лад, но, когда до выхода из отеля оставалось чуть более часа, я вдруг вспомнила о том, что после концерта у меня встреча. Наверное, даже важная. Правда, неизвестно придет на нее мой визави или нет.
Мысли невротика частенько посещали меня. Нет, с самооценкой у меня все было хорошо, даже слишком, а вот с тревожностью наблюдались проблемы, правда, в России лечить такие расстройства еще не научились. Какое-то время я принимала «Золофт», но он является больше антидепрессантом, чем успокоительным, и я приняла решение отказаться от него. Более слабые настойки на мне не срабатывали: валериана, пустырник, «Новопассит» и иже с ними не приносили никакой пользы, и я решила принять ситуацию как есть. В конце концов, любая особенность чем-то уравновешивается: шизофреники более изобретательны, нимфоманки более чувственны, истерички сильнее чувствуют чужую боль. Моя тревожность всегда помогала мне более детально анализировать ситуацию и сразу же заготавливать несколько планов действий на будущее.
