– 

Из нас бы вышли плохие актеры, если мы не прочувствовали бы всю палитру эмоций загнанного к углу зверя.

Ну, а на самом деле расчет был на то, что, увидев слабые силы, Бьерн отправится на бойню не со всеми своими кораблями. Это разделит его войско на две половины. Первую захватили в клещи, а вторая, узнав, что их начальник помер разошлась кто-куда. Ну, а что им ещё оставалось делать? Пошли искать нового шефа, и воевать за того, кто платит…

Доверие к Аскольду и Диру было подорвано, хотя и не окончательно, поскольку они смогли выставить свой поступок не в качестве сдачи в плен, а в качестве попытки безнадежной атаки. Но, так или иначе, а Рюрик приставил к ним Олафа, чтобы тот следил за лучшими воеводами в ватаге. Так создавалось следующее положение. Олафа нельзя убрать, поскольку это сразу повлечет за собой ответную реакцию командира, но и переманить на свою сторону его тоже не выйдет, поскольку он старый друг Рюрика. Формально жизнь Олафа стала разменной монетой в отношениях между Рюриком и воеводами. Человеческая жизнь тогда ценилась крайне низко. Да что и говорить, если благословением верховного бога Тора была смерть!

Вот так вот свершилась ещё одна баталия, которая пополнила послушной список Рюрика. Тот самый фьорд Рюрик решил назвать в свою честь, поскольку никакого названия до этого он не носил. Об этом раструбили местным жителям. Правда, в последствии у них в воспоминаниях остался не какой-то ярл Рюрик с захудалого Готланда, а сам Рёрик ютландский, имя которого стала носить бухта. Всегда так получается, что слава достается самым крикливым. Ну, что ж, Рюрик хотя бы почувствовал себя открывателем Колхиды…

Знаете, есть замечательная книжка Исая Калашникова «Жестокий век». Повествование её совершенно отлично от того, что разворачивается на страницах данного произведения, но название книги довольно говорящее. Да, если говорить, в общем и целом, то, не то, что век, а целая гряда веков была невероятно жестокой. Но как же объяснить эту жестокость, чем она была вызвана? А вызвана она была общественным бытием, которое было сформировано тем уровнем производства и экономических отношений, которые господствовали в те времена. Век сам по себе не может быть плохим или хорошим. Он является всего лишь материалом, над которым можно работать. И создается его содержание не им самим, а теми людьми, которые живут в нём. А что формирует этих самых людей? Все то, о чем писалось выше. Вот и получается, что в тех условиях, когда вершиной технологического прогресса является ветряная мельница, органическое строение капитала общества неимоверно низко, когда почти все человечество закабалено феодалами, и посему правосудие и законность осуществляется при помощи меча, только и возможно существование жестоких времен. Жестокость эта свойственна была не веку, а тому способу производства, который и сформировал эту общественную надстройку, состоящую из нравов и обычаев. Надстройка – это стебель цветка, а экономические отношения и уровень производительных сил – это его корень. И в зависимости от корня, облик цветка способен меняться. Интересный момент заключается в том, что, чем дальше идет технический прогресс, тем более уродливым представляется отражение человечества самому себе и тем более интенсивно оно пыталось изменить себя к лучшему при помощи революций. А ведь при беглом взгляде на нынешнее состояние общества невозможно признать за ним красоты и грациозности…

Вернувшись в Стокгольм после такой виктории Рюрик снискал огромную известность. Пределы которой, как оказалось, вышли даже за пределы Швеции…

По прибытию он тут же распределил между своими войнами пайки, сообразно тому положению, который занимал тот или иной человек. Своего рода тарифная сетка, которая окутала всю ватагу. Командующим группами, которых всего было пять человек по 16 % с куша, а обычным войнам весь тот небольшой остаток в 20 %, который разделялся между сотнями людей. Не трудно представить себе тот разрыв в уровне жизни ярлов и обыкновенными людьми. И совершенно не удивительно, что первые закабалили последних.

Так или иначе, а после непродолжительного отдыха в Стокгольме, Рюрик планировал отправиться со всем своим воинством в родной Готланд, чтобы приступить к дальнейшему ведению хозяйства. Но его планам не суждено было сбыться.

Спозаранку, когда первые солнечные лучи только-только начали проявляться над горизонтом Балтийского моря, к берегу пристала небольшая труппа судов, из которой вышли довольного богатого вида люди. На них была одета совершенно недурная броня, а обувь была сделана из кожи редкого зверя. У каждого на эфесе меча имелся какой-то драгоценного вида камень, а ножны были с позолотой. В общем, настоящие князья. Кеми они и являлись. Они сразу же отправились на поиски старосты, чтобы расспросить его о том, где можно встретить ярла Рюрика. Уже стоя перед домом держателя деревни, они постучали в большую, воротную деревянную дверь. Староста, никого не ожидая в такую рань, не хотел было вставать, подумав, что это очередная пьянь, которая зашла к нему похмелиться, но стуки становились все настойчивее и игнорировать их уже не было сил.

Встретив их честь по чести, напоив и накормив, он ответил, где можно им встретить Рюрика. Провожая их, он сказал:

– 

Не успели ещё в себя прийти после сечи, а к ним уже новые заказчики. Во

,

как широко весть о Рюрике разнеслась

.

– 

Очень широко, отец. – сказали ему князья – ведь мы прибыли прямиком из-за моря.

– 

Ничего себе! – воскликнул он в изумлении.

– 

Да и не заказчики мы, а князья славянские. Дело имеем к Рюрику вашему.

На это старик смог лишь что-то промямлить невразумительное и отправился почивать дальше, посчитав потом всё это сном. Так и рассказывал своей жене, что приснился ему удивительный сон…

Князья отправились в избу Рюрика, разбудив его ни свет, ни заря. Отворя им двери, он впустил пришельцев в свои хоромы, которые он был вынужден делить с семьей богатого купца, понятно, что за солидную плату. Хоть жена купца и противилась такому решению, но сделать ничего не могла. Феодорой – жена Юстиниана 1-го, которая руководила развитием культуры целой империей она не была, а значит и слушать её никто не станет.

– Весть о тебе, славный ярл, разошлась по нашей земле. – начал говорит глава депутации, облаченный наиболее дорогими одежками. Он имел длинную, оформленную полумесяцем к концу бороду, отрытый и острый взгляд. В общем и целом, был похож на Хаммурапи, имел все черты восточных народностей – Знаем мы о твоей учености и ратных заслугах, потому именно к тебе пришли. Мы славянские князья, новгородских земель. Дело в том, что недавно приглашали мы из ваших краев управителей, но те накличили народный гнев, непомерной данью и несправедливостью, не считаясь с нашими обычаями и правилами, насаждали своих богов. Посему мы их выпроводили как враждебное племя. Но объединиться так и не смогли. Каждый князь тянет лямку на себя, все к своим рукам хотят прибрать. После изгнания князей заморских началась смута, которой нет конца. Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами.

– Вот те на! – воскликнул Рюрик, хлопнув себя по колену – На родине никто не признает, а чужеземцы княжить зовут.

На такую реплику славянским князям оставалось только переглянуться и с взглядом полным удивления, снова посмотреть на Рюрика.

– Что же, от таково может отказаться только дурак. Я согласен стать вашим архонтом, но с одним условием. Не один я буду править вашей землей, позову с собой своих братьев: Синеуса и Трувора. Да и их будет маловато, возьму всю свою ватагу с командирами. В конце концов, не могу же я вершить правосудие и собирать дань с, как вы сами выражаетесь, обширной земли в одиночку, разорваться мне что ли?

– Мы согласны на твои условия, Рюрик. – твердо и сухо проговорил глава депутации – Только не зазнавайся, а иначе вылетишь точно так же, как твои предшественники.