Я стал грести с удвоенной силой, расстояние до моста через Кэши быстро сокращалось. Рейчел разглядывала массивное сооружение вдалеке. Автомобили пролетали по мосту каждые несколько секунд.
Я отложил весла, чтобы дать рукам немного отдыха. Тишина в лесу была почти полная.
– Послушайте, как славно щебечут птицы, – сказала Рейчел.
Я прислушался, но не пение птиц привлекло мое внимание. Где-то вдалеке урчал мотор. Возможно, просто моторная лодка, но я нутром угадал – нет, не лодка.
– Что случилось? – спросила Рейчел. – У вас испуганный вид.
Я вглядывался в береговую полосу, высматривая место, где можно спрятаться. От самолета на бреющем полете нависающие ветки нас не укроют. А звук мотора тем временем становился все более внятным. И уже не было сомнений, что это самолет. Теперь и Рейчел слышала его.
– Они совсем рядом! – воскликнула она.
Прямо впереди большое поваленное ветром дерево лежало наполовину в реке. Его огромные ветви торчали во все стороны. Между стволом и водой было пространство в тени ветвей, где вам на голову могла запросто свалиться мокасиновая змея, если вы по глупости заплыли туда в поисках рыбы. Я загнал каноэ именно в это естественное убежище, чувствуя себя немного Ястребиным Глазом из романа "Последний из могикан". Я надеялся, что мне повезет так же, как Ястребиному Глазу в подобной ситуации.
Через пару секунд после того, как мы очутились в зеленой пещере, звук мотора превратился в рев. Я осторожно раздвинул ветки и посмотрел на реку. Именно этого я и боялся: маленький самолет летел метрах в пяти от поверхности – словно над вьетнамской речкой, оказывая огневую поддержку американским солдатам на берегу.
– Им нас не видно, да? – дрожащим голосом спросила Рейчел.
– Без тепловизора нас не засекут. Беда в том, что у них может быть и этот прибор на борту. Ложитесь-ка лучше на дно.
Она соскользнула со скамейки и легла на дно. Я втиснулся рядом. Тонкий алюминиевый корпус каноэ завибрировал, когда самолет пролетел в считанных метрах от нас. Мы с Рейчел еще некоторое время лежали на дне лодки, прислушиваясь, не вернется ли самолет.
Нет. Тишина.
Я сел за весла и стал торопливо грести к мосту.
– Никак не могу поверить в происходящее, – сказала Рейчел. – До меня не доходит, почему женщина, которую я никогда в жизни не встречала, упрямо пытается выследить меня и убить. Зачем ей это?
Я вспомнил свою беседу с Бауэр во время нашей последней встречи.
– Она считает, что мы с вами слишком близки, – сказал я. – Вообразила, что вы в меня влюбились.
В лучах заходящего солнца было заметно, как Рейчел покраснела.
– Потому что я вас поцеловала в доме Лу Ли?
– Не только. Во время вчерашнего разговора со мной Гели сказала, что вы ни с кем не встречаетесь.
– Откуда ей знать?
– Она в курсе всех ваших любовных дел: с кем у вас были свидания и когда они прекратились. Эта сволочь, вполне возможно, знает имя вашей учительницы в младших классах и какими блюдами вас баловала мать!
– А что вы ответили ей, когда она предположила, что я вас люблю?
– Сказал: вы уверены, что я шизофреник.
Хотя Рейчел улыбнулась, ее глаза оставались печальными.
Наша лодка была единственной на широком пространстве реки возле пристани. Впрочем, неудивительно; люди тут не задерживались: спускали лодки с большими навесными двигателями по пандусу и уносились удить рыбу в далеких и более укромных местах. Я притормозил веслами и направил каноэ к пристани.
– Делаем остановку? – спросила Рейчел.
– Да. Когда причалим, не выходите из лодки. Я быстро.
– Куда вы?
– Просто осмотрюсь.
На просторной автомобильной стоянке – от леса до опор моста – не было ни души, одни пикапы с пустыми лодочными прицепами. Первый ряд машин находился метрах в двадцати от пристани.
Зная простоту нравов в этой глуши, я надеялся быстро найти ключ от какой-нибудь машины. Подойдя к первому пикапу, я нагнулся и пошарил рукой по верху правого переднего колеса. Ничего. Проверил остальные колеса. Ничего. Следующий пикап тоже не принес удачи. Я проверил колеса еще двух машин – и тоже безрезультатно. Это плохо; хотя кругом вроде бы никого, я не мог позволить себе слишком долгие поиски. Осмотрев колеса следующего пикапа – красно-коричневого «додж-рэма» с открытым кузовом – и ничего не найдя, я решил сменить тактику: присел на корточки между «доджем» и пустым лодочным прицепом и провел рукой под бампером. Пальцы что-то нащупали.
Магнитная коробочка с ключами!
В коробочке было два ключа: один от «доджа», другой от крепежного замка прицепа. Проворно отсоединив прицеп от пикапа, я сел за руль и завел мотор.
Когда я подъехал к краю причала, Рейчел нырнула на дно каноэ, не догадавшись, что за рулем «доджа» сижу я. Я опустил стекло и крикнул ей:
– Хватайте коробку Филдинга и сюда! Поторапливайтесь!
Прижимая коробку к груди, как ребенка, Рейчел выпрыгнула на берег. Я сбежал с пристани к воде, набрал две пригоршни прибрежной грязи и замазал ею часть номерного знака. Пока я мыл руки, Рейчел осваивалась в "додже".
– Как вы завели мотор? Замкнули провода? – спросила она, когда я сел наконец за руль.
– Этим фокусам я не обучен. Рыбаки – народ честный, доверяют друг другу. И ключи прячут чисто условно. Мне чертовски неприятно, что пришлось злоупотребить их простодушием.
– Ах да, я не заметила ключи. Ладно, помолюсь, чтобы Бог вас простил. А теперь поехали.
Оставив за собой облачко пыли, мы выехали с автомобильной стоянки.
– По-прежнему двигаемся к Нэгс-Хеду? – спросила Рейчел.
– Нет. Там нас, возможно, уже поджидают. Позвольте мне воспользоваться вашим сотовым телефоном.
Она вынула из кармана серебристую «моторолу» и протянула ее мне. Я по памяти набрал номер Белого дома (Филдинг когда-то давно приказал мне заучить номер наизусть).
– Кому вы звоните? – озабоченно спросила Рейчел.
– Надеюсь поговорить с президентом лично.
– Но вы же сами сказали…
– Хочу посмотреть, что произойдет.
После второго гудка ответил оператор.
– Проект «Тринити», – сказал я.
Молчание, щелчок – и я услышал тот же чеканный мужской голос, что и вчера:
– Изложите ваше дело.
– Это Дэвид Теннант. Я хочу поговорить с президентом.
– Подождите, пожалуйста.
Затем молчание. Ждать было мучительно. Я знал, что каждая новая секунда – дополнительный шанс для АНБ определить местоположение сотового телефона.
– Ну что? – спросила Рейчел.
– Считайте до сорока. Вслух.
Когда Рейчел досчитала до тридцати пяти, я услышал знакомый голос:
– Профессор Теннант?
– Да.
– Ивэн Маккаскелл. Я говорю из президентского самолета.
Сердце бешено колотилось у меня в груди.
– Мистер Маккаскелл, я должен поговорить с президентом.
– В данный момент он беседует с британским премьер-министром. Сможет подойти к телефону приблизительно через пять минут. Будете ждать? Президент в курсе того, что с проектом «Тринити» что-то неладно, и очень хочет с вами побеседовать.
– Ждать я, увы, не могу. Я позвоню в Белый дом еще раз – через семь минут.
– Вас тут же переключат на нас.
Закончив разговор, я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
Рейчел коснулась моей руки.
– Ну как? Хорошо или плохо?
– Сам не знаю. Маккаскелл сказал, что президент хочет со мной побеседовать. Однако с ними явно кто-то уже успел поговорить. Скорее всего Джон Скоу. И теперь они знают ту версию событий, которая удобна для Година.
– Они уже вернулись в США?
– Нет, президент в самолете.
– Возвращается из Китая?
– Нет. Вчера я узнавал: это пятидневный визит, за которым последует однодневная остановка в Японии. Встреча на высшем уровне – своего рода дань памяти историческому визиту Никсона в Китай в 1972 году. Новая встреча – теперь, после окончания холодной войны, в куда более дружественной обстановке.
