Но все это никак не объясняло для Гели необходимость казни Филдинга. Совершенно очевидно, что вплоть до вчерашнего вечера Годин рассматривал блистательного физика из Великобритании в качестве ключевой фигуры проекта «Тринити», от которой зависит успех или неуспех дела. И вдруг такой поворот: ладно, мы и без Филдинга обойдемся! Что изменилось?

Повинуясь интуитивному импульсу, Гели набрала несколько команд на клавиатуре, и на экране появилась опись личных вещей Филдинга, которую она, по приказу Година, сделала после его смерти. Чего только не было в офисе Филдинга! Столько странных безделушек и памятных вещей! Больше похоже на профессорский кабинет в университете, чем на рабочее место физика-практика.

Конечно, книги. Экземпляр «Упанишад» на санскрите. Томик Йейтса. Три зачитанных романа Раймонда Чандлера. "Алиса в Зазеркалье". Всякие научные книги и трактаты. Далее вещи вполне несуразные. Четыре пары кубиков для игры в кости, одна из них – шулерская, с грузиком. Клык кобры. Медная печатная форма с обложкой «Пентхауса». Язычок саксофона. Тибетский молельный шар. Обтрепанный стенной календарь с рисунками Эшера. Такая же обтрепанная афишка ночного клуба в английском городе Ньюкасле, где Джимми Хендрикс играл в 1967 году, с автографом великого гитариста. Вставленное в рамку письмо Стивена Хокинга[5] – признание, что он проиграл какое-то пари насчет какой-то темной материи во Вселенной. Компакт-диски Ван Моррисона, Джона Колтрэйна, Майлса Дэвиса.

Список вещей на этом не заканчивался, но ничто в нем не вызывало подозрений. Гели лично пролистала каждую книгу, а техник проверил каждый компакт на подлинность – не хранится ли под видом музыки украденная информация. Помимо всякого барахла, в кабинете Филдинга был его бумажник, его одежда и драгоценности. Драгоценности – громко сказано. Золотое свадебное кольцо, позолоченные карманные часы на цепочке с хрустальным брелком.

Проглядывая опись, Гели внезапно подумала: а на месте ли все эти вещи? Она лично заперла их в камере хранения. Однако ключ от этой комнаты имелся также и у Джона Скоу. Вдруг Филдинга велели убить, чтоб забрать нечто бывшее в его владении? Возможно, как раз поэтому хотели, чтобы он умер именно на работе. Дабы гарантированно получить нужное им «нечто». Если догадка правильна, это «нечто» он должен был носить при себе; в противном случае можно было просто украсть вещь из его кабинета.

Гели уже хотела идти для более тщательной проверки в камеру хранения, но тут в ее наушниках снова раздался условный писк.

– Похоже, у нас опять проблема, – сказал Корелли.

– Что такое?

– Все как в доме Теннанта. Они уже внутри и разговаривают, но я лишь иногда слышу невнятные голоса – как будто беседуют в соседней комнате за плотно закрытой дверью.

– Черт!

Гели сама подключилась к микрофонам в доме Филдинга. Вообще глухо. Никаких звуков.

– Тут что-то не так, – пробормотала она. Затем спросила Корелли: – Что у вас с собой?

– Есть параболический микрофон, но через стены или через оконное стекло он не берет. Мне нужен лазерный прибор.

– У меня есть. – Гели мысленно прикинула свои возможности. – Доставим вам через… двенадцать минут.

– Возможно, через двенадцать минут их и след простынет.

– А прибор ночного видения у вас с собой?

– Я не ожидал полномасштабной операции.

Что за незадача!

– Так, – сказала Гели. – Все нужное пришлем. А вы пока проверьте автомобиль Теннанта – нет ли там конверта "Федерал экспресс". Дайте мне точный адрес, где вы припаркованы.

Записав адрес, Гели нажала сигнал тревоги. Тут же, в глубине подвала, была комната с нарами. Ее использовали в ситуациях, когда всей команде приходилось работать круглосуточно. Там можно было поспать между сменами.

Через тридцать секунд из комнаты отдыха прибежал высокий блондин с заспанным лицом.

– В чем дело?

– Аврал. – Гели показала на кофейный автомат у стены. – Хлебни.

Немец Риттер Бок был единственным членом ее команды, которого наняла не она, а Питер Годин. Бывший десантник и бывший боец германской антитеррористической бригады, Риттер работал прежде в элитной частной службе безопасности, которая поставляла Годину телохранителей для путешествий по Европе и Дальнему Востоку. Годин взял Риттера на постоянную службу после того, как тот предотвратил попытку похищения миллиардера. Безжалостный и хладнокровный, с опытом, выходящим далеко за рамки борьбы с террором, этот двадцатидевятилетний парень был лучшим в команде Гели. А поскольку в детстве она каждое лето проводила в Германии, то они могли общаться и на немецком.

Риттер быстрыми глотками пил дымящийся кофе, поглядывая на Гели поверх кружки. Сероглазый, с колючим взглядом, он напоминал Гели мальчишку, в которого она была влюблена девочкой, когда гостила у отца, служившего в американских войсках, размещенных в Германии.

– Тебе нужно срочно доставить лазерную экипировку Корелли. Он у дома неподалеку от университетского городка. Вот адрес.

Она вырвала листок из блокнота и положила его на стол.

Риттер только фыркнул и кивнул. Быть посыльным ему не улыбалось, но в подобных случаях он не жаловался и работой для салаг не брезговал – в ожидании настоящих заданий, для которых он был рожден и обучен.

– Лазер в вещевой?

– Да. И прихвати четыре прибора ночного видения.

Допив кофе, Риттер взял записку с адресом и вышел, не сказав ни слова. Гели любила его молчаливую манеру. Американцы боятся пауз в разговоре, готовы любую глупость сказать, лишь бы не молчать, словно тишина – опасный враг. А Риттер был экономен на усилия – что в разговоре, что в деле. Поэтому ему цены нет. Временами они просто работали вместе, временами Гели с ним спала. До сих пор это не создавало проблем. В армии она вела себя точно так же: зачем отказываться от удовольствия, если подворачивается случай. Такой она была уже в швейцарской школе-интернате. Разумеется, риск есть всегда. Нужно уметь обращаться с агрессивными мужчинами – или женщинами. И ловко сглаживать последствия разрывов. С обеими задачами Гели пока что успешно справлялась.

– Корелли! – позвала она, подключившись к связи. – Что слышите теперь?

– По-прежнему ничего. Неразборчивые шумы.

– Я подняла по тревоге Риттера. Он уже в пути.

Тишина на том конце связи, только электростатический шорох. Гели улыбнулась. Риттера явно не любили – с ним чувствовали себя не в своей тарелке.

– Слышите меня, Корелли?

– Так точно. Я сейчас как раз в машине Теннанта.

– Что видите?

– Конверта "Федерал экспресс" не обнаружил. Должно быть, Теннант прихватил его с собой.

– Ладно.

– Что делать теперь?

– Возвращайтесь в свой автомобиль и ждите Риттера.

Гели отключила связь и вспомнила про Филдинга и про свое желание еще раз осмотреть его личные вещи. У нее было чувство, будто она что-то упустила – или какой-то вещи недостает. А инстинкт ее еще никогда не подводил. Однако сейчас не время бросать центр управления. Как только Риттер доберется до места, события начнут разворачиваться стремительно.

Я быстро затащил Рейчел в холл филдингского дома. Дверь за нами мгновенно закрылась. Мы стояли перед миниатюрной азиаткой. Лу Ли Филдинг прожила большую часть своих сорока лет в коммунистическом Китае, но английский понимала вполне хорошо, хотя говорила на нем довольно скверно.

– Кто этот женщина? – спросила она, указывая на Рейчел. – Ведь вы не иметь жена – так, профессор Дэвид?

– Это Рейчел Вайс. Мой хороший друг. Кстати, тоже врач.

Лу Ли подозрительно прищурилась.

– Она работать на компания?

– Вы имеете в виду "Аргус оптикал"?

– "Т'инити", – сказала она, не выговаривая "р".

"О! – подумал я про себя. – Первый сюрприз".

– Нет-нет! Она профессор в медицинском колледже университета Дьюка.