Я глубоко вдохнул и затаил дыхание.
Скрипнула другая половица. Кто-то медленно, очень медленно пересекал переднюю справа налево. Закрыв глаза, чтобы лучше улавливать звуки, я ждал. Через секунду скрипнуло опять. Я начал про себя медленно считать: раз, два, три… Досчитав до десяти, положил руку на дверную ручку и стал ее поворачивать. Повернув до упора, я рванул дверь на себя и, с револьвером в вытянутой руке, выскочил в переднюю, целясь влево.
Там, слева от меня, стоял высокий молодой блондин – почти на пороге кухни. Его вытянутые вперед руки были уже в кухне и мне не видны. Но в них, несомненно, был пистолет с глушителем.
Я нажал на спусковой крючок.
Ни выстрела, ни отдачи. Я забыл взвести курок! Спусковой крючок прошел только половину пути. Пока я исправлял свою ошибку, блондин резко повернулся, и я увидел знакомый черный пистолет с глушителем. Я смотрел прямо в бездонную черную дыру его дула. Но тут револьвер наконец сработал. Громыхнул выстрел, и я машинально закрыл глаза. Когда я их открыл, блондина передо мной не было. Он лежал на полу.
Визг Рейчел иглой вонзился в мои барабанные перепонки.
Из головы блондина хлестала кровь. Я сделал несколько быстрых шагов вперед и с силой наступил на запястье руки, все еще сжимавшей пистолет. Рейчел продолжала визжать как резаная. Я быстро посмотрел в ее сторону. Лицо серое от ужаса, рот безобразно распахнут в крике.
– Прекратите! – заорал я. – Заткнитесь!
Она продолжала стоять с открытым ртом. Но больше не кричала.
Я выхватил пистолет из руки блондина, затем проверил его плечевой пульс. Нитевидный. Пуля вошла в голову чуть выше правого уха. Стекленеющие серые глаза открыты, зрачки расширены и неподвижны. Наклонившись, увидел ошметки мозга на полу. Парень и пяти минут не протянет.
Я не столько увидел, сколько ощутил, что Рейчел вышла. Я выпрямился и посмотрел в сторону кухни. Рейчел держала в руке телефон.
– Поставьте на место!
– Нужно вызвать "скорую"!
– Ему не выжить.
– Откуда вам знать?!
– Как врачу мне все понятно. Не верите, сами осмотрите его. А был бы шанс его спасти – все равно я бы не рискнул звать на помощь.
– Но почему?
– Кто, по-вашему, вломился к нам средь бела дня? Обкуренный бродяга? Сбежавший из дурдома психопат? Поглядите на него внимательно!
Рейчел пару секунд молча разглядывала умирающего.
– Первый раз вижу. Вы с ним знакомы?
Я впервые по-настоящему вгляделся в лицо блондина. Не то чтобы я с ним был знаком, однако прежде видел. Проходил мимо него, направляясь на стоянку автомобилей у здания «Тринити». Высокий, сероглазый… подобно Гели Бауэр, он походил на альпиниста-экстремала или элитного десантника.
– Я и впрямь знаю этого парня! Он работал под началом Гели Бауэр.
Рейчел потерянно смотрела на меня.
– Что за Гели?
– Некоронованная королева «Тринити». Правая рука Година. И цепной пес АНБ. Кто-то из хозяев приказал ей убрать и меня. А заодно, очевидно, и вас.
Трудно, неимоверно трудно было признать очевидное – меня «заказал» лично Питер Годин: кто же не знает, что в «Тринити» ничего не происходит без его одобрения!
– Нам следует вызвать полицию, – сказала Рейчел. – Они поймут. Этот тип хотел меня застрелить, и вы меня защитили. Это самооборона… или, на худой конец, убийство при смягчающих вину обстоятельствах.
– Полиция? Я же вам сказал, местная полиция не имеет права соваться в дела АНБ.
– При чем здесь АНБ? Он вломился в чужой дом и мог убить хозяев. Обычная уголовщина.
Я горько усмехнулся:
– АНБ – самая большая и самая секретная спецслужба в Соединенных Штатах. Все, что они делают, имеет гриф "совершенно секретно". К примеру, без специального судебного постановления ни один полицейский следователь не войдет в штаб-квартиру АНБ в форте Джордж-Мид.
– Тут вам не форт Джордж-Мид!
– Каждый аэнбэшник – ходячий форт Джордж-Мид. К чему ни прикоснется АНБ, все становится фортом Джордж-Мид!.. Поймите же, пока я не переговорю с президентом, мы можем полагаться только на самих себя. Никто нам не поможет, никто нас не выручит.
Рейчел с ужасом смотрела на растущее озерцо крови под головой убитого.
– И все-таки не исключено, что это просто обкуренный бродяга, – сказала она упрямо.
– До чего же туго до вас доходит! Ведь именно поэтому они украли мою историю болезни из вашего кабинета!
– Что вы имеете в виду?
– Они готовились к вашему убийству. Нет чтобы скопировать мою историю болезни и оставить ее на месте – они ее выкрали! Значит, не хотели, чтобы полиция Дарема после вашей гибели нашла ниточку, которая может вывести их на проект "Тринити".
Хотя Рейчел недоверчиво качала головой, против моей логики возразить было нечего. Я сунул пистолет с глушителем за пояс, а свой «смит-вессон» взял в правую руку.
– Двигаем отсюда. По-быстрому. Возможно, он не один явился и где-то рядом другие.
Ее глаза округлились.
– Другие?
Внезапно мне все стало ясно.
– АНБ прослушивает мои телефоны. Как только Ивэн Маккаскелл наговорил сообщение на мой автоответчик, они поняли, что я до сих пор не побеседовал с президентом. Это был для них зеленый свет: можно прикончить! Я, дурак, так обрадовался звонку Маккаскелла, что не просчитал его роковые последствия.
Я схватил Рейчел за руку. Ее ладонь была холодная и мягкая.
– Нам надо удирать. Без промедления. Иначе нам конец.
– Удирать – куда?
– Куда угодно. Только бы поскорее исчезнуть отсюда.
– Нет. Мы ничего дурного не совершили.
– Это никого не интересует.
Я показал ей рукой на тело в луже крови (теперь уже было очевидно, что парень больше не дышит).
– По-вашему, и этот труп – моя галлюцинация?
– Вы убили его, – сказала она голосом обиженного ребенка.
– И ни секунды не жалею. Он собирался пустить пулю вам в лоб.
Рейчел пошатнулась. Я поддержал ее и повел в спальню для гостей, где еще несколько минут назад я лежал без сознания.
– Побудьте здесь. Мне нужно кое-что взять. – Я пытался сунуть ей в руки пистолет, но Рейчел с ужасом его оттолкнула. – Да берите же! – настаивал я, силой вкладывая пистолет ей в руку. – Запомните: выйдете из дома одна – вас тут же шлепнут.
Рейчел отупело таращилась на меня.
Я вынул из-за пояса пистолет с глушителем и снял его с предохранителя.
– Обещайте ждать.
– Обещаю, – сказала она убитым голосом.
Я побежал по лестнице на второй этаж. Моя спальня была слева от лестницы, а справа – пустая спальня, которую я превратил в чулан. Я подтянул старенький стул к шкафу, залез на шкаф, дотянулся до листа фанеры, который закрывал лаз на чердак, и отодвинул его. Потом, крякнув от напряжения, на руках подтянулся вверх.
Полусогнувшись, чтобы не разбить голову о гвозди, торчавшие из балок надо мной, я огляделся. Через вентиляционные отверстия проходило немного света – достаточно, чтобы сориентироваться. Почти на четвереньках я переместился влево. Там, метрах в пяти от лаза, валялись молоток и ломик. Четыре недели назад я нарочно швырнул их на покрытую толстым слоем пыли розовую изоляцию из стекловолокна, чтобы они производили впечатление небрежно брошенных и забытых. Потом я двинулся дальше – к тайнику под полом чердака. Молотком круша дерево, я вбил ломик между толстыми фанерными панелями, налег на него и поднял одну из панелей. Там, в черной яме между балками, лежала небольшая нейлоновая спортивная сумка. Я вытащил ее, открыл «молнию» и в неверном свете увидел прямоугольник паспорта и две толстые, перехваченные резинками пачки банкнот. В каждой по сто штук. Двадцать тысяч долларов.
Пять недель назад, когда Филдинг приказал мне на всякий случай заготовить в тайнике "узелок на черный день", я подчинился ему со смехом, лишь бы не спорить. Но мудрый Филдинг знал, что неминуемое произойдет – и тогда я буду несказанно благодарен ему за предусмотрительность. Я затянул «молнию», на четвереньках дополз обратно до отверстия и швырнул мешок на пол чулана. Затем нырнул в отверстие, повис на руках, нащупал ногами шкаф и встал на него. Машинально закрыл отверстие куском фанеры. Оказавшись наконец на полу, я живо представил себе, как Рейчел в панике бежит вон из дома. Схватив мешок, я ринулся вниз.
