Солнцезащитные очки скрывали его глаза, лоб пересекала глубокая складка. Он, казалось, едва сдерживался, чтобы не рассмеяться: потирал ладонью «штурманскую» бородку, пряча улыбку. Ну ещё бы, с высоты его роста многое могло показаться смешным. Явно растерянная горожаночка в хорошо унавоженных гламурных лоферах, с растрёпанными на ветру волосами, надо думать, забавляла не меньше выходок задурившей кобылы.
Внезапно Айрис увидела всю эту сцену его глазами и усмехнулась. Он улыбнулся в ответ и протянул руку.
– Адам.
Айрис повела плечами, ощутив, что майка на ней, пожалуй, излишне открытая.
– Айрис. Мама этих замечательных девочек и дочь… – тут она немного понизила голос, – вот этого одержимого ковбоя. Он меня с ума сведёт этой зверюгой. Адам, как думаете, похожа Дикси на лошадь, которая когда-то выигрывала соревнования?
Её собеседник утвердительно кивнул:
– Конечно. Уличного масштаба, – и заметив недоумение в глазах Айрис, поспешил пояснить: – На улице есть, положим, несколько подворий. Вот собираются у кого-нибудь в воскресенье с пивом и караоке, устраивают небольшие состязания из серии «кто во что горазд». Вручают друг другу призовые ленточки, купленные накануне по доллару за штуку, и все счастливы.
– Боже, наша лошадь, ко всему прочему, ещё и обычная уличная девка! – с плохо скрываемым сарказмом пробормотала Айрис.
Майкл, точно услышав, поднял голову, окинул их обоих взглядом и что-то проворчал себе под нос.
– Вы здесь тоже держите лошадь? – спросила она, вложив в голос всё доступное ей сегодня дружелюбие.
Адам кивнул в сторону крупного серого жеребца, стоявшего у ограды и наблюдавшего за ними с нескрываемым любопытством.
– Этот – мой. Ждёт. Знает, разбойник, что у меня сахар в кармане.
– Давно увлекаетесь лошадьми? – Айрис хотелось продолжить разговор, но сложно было нащупать общую тему.
– Я ими живу. Всю жизнь.
– Ого, впечатляет. – Внезапно Айрис осознала, что до сих пор смотрит на него. Она повернулась к ограде и кивнула на Дикси. – Что подсказывает ваш опыт? Это животное можно как-то перевоспитать?
– Ну, только если вместе с вашим отцом…
Айрис состроила скептичную гримаску.
– Уф-ф… Это безнадёжно. Он упрямый, никого не слушает. Серьёзно, мне совсем не нравится эта лошадь. Я её боюсь, а ещё больше боюсь за девочек, и продолжать дальше в том же духе отцу не позволю. Но дети уже прикипели к Дикси, я понимаю, что избавиться от неё не выйдет. Нужно что-то делать – но что?
Адам сплёл на груди мускулистые руки. Айрис поймала себя на том, что разглядывает его, и нехотя отвела взгляд.
– Ну… этот вопрос решить можно, но дело потребует времени и усилий. Обычная тема: родители покупают детям пони, а через какое-то время начинают жаловаться. Пони кусается, не слушает ребёнка. В таких случаях в первую очередь рекомендуется родителям начинать заниматься животным самостоятельно. Дети до десяти лет ещё не обладают необходимой реакцией, да и редко бывают последовательны.
Он поднял очки на макушку (глаза у него оказались миндалевидной формы, к тому же карими и весёлыми) и окинул собеседницу взглядом – с головы до ног, точно измерил. Помедлил пару секунд, раздумывая.
– То есть, как вы понимаете, вариант есть. Но всё зависит от вашей готовности… – он снова сделал паузу, – выйти из сферы комфорта. Будет непросто, сразу предупреждаю. Заниматься придётся часто, подолгу, вы будете уставать, у вас многое не будет получаться. Если вы к такому не готовы, лучше продавайте эту кобылу как можно скорее, мой вам совет. Если решитесь – дайте знать, думаю, я смогу вам помочь.
Айрис пожала плечами: можно подумать, у неё есть выбор. Неподалёку девчонки устроили догонялки, им хорошо здесь, у них есть любимая лошадь и длинные летние каникулы впереди – а в их возрасте это же целая жизнь.
О чём тут думать?
Глубоко вздохнув, она сказала Адаму, что готова ко всему.
И вот чего папаше Керуку не сиделось на своём ранчо?
ГЛАВА 3. НАСТОЯЩАЯ ЖЕНЩИНА И САПОГИ МЕЧТЫ
Обычно по субботам Айрис отсыпалась за все ранние недельные подъёмы, не спеша завтракала, пила кофе и, лениво листая ленты в соцсетях, скользила по тонкой плёнке вирта, которая позволяла ей оставаться в курсе новостей и сохранять при этом эффект неприсутствия. С годами ей всё меньше хотелось активно поддерживать дружеские и родственные связи – да и родственники (не считая отца, конечно) сами не рвались общаться. Мать, с которой Айрис с юности была не особо близка, вполне удовлетворяли несколько звонков в месяц. Главной и единственной страстью теперешней жизни Даны стала религия.
Неторопливые субботние утра Айрис плавно перетекали в полдни. После обеда она ехала на встречу с подругами или в салон красоты. Работающая на износ женщина имеет полное право почистить «пёрышки». Да и неработающая – тоже.
Сейчас, оглядываясь назад, Айрис понимала, что непозволительно долго шла к самой возможности позволить себе час-другой в неделю, чтобы немножко больше полюбить себя. Это оказалось так сложно: признать за собой право быть не только дочерью, мамой, женой (пусть и бывшей). Колесо женских обязанностей издавна бежит по кругу жёстко регламентированных ролей, из года в год повторяясь в каждом дне, и женщина теряет себя, постепенно растворяется в близких, забывает, что она – особенная, уникальная, отдельная – тоже есть.
И что она не просто есть, но и имеет право быть разной. В том числе и неудобной.
Правда, в эту субботу уже привычный распорядок Айрис дал сбой, и всё пошло не так. Майкл уже с восьми утра заявился к дочери – и заявил с порога, что покупать форму для занятий они поедут вместе.
«Да, папочка, конечно, папочка, тебя мне только и не хватало – особенно после вчерашнего заявления, что в седле я сижу чуток получше мешка с картошкой», – подумала Айрис, до сих пор переживающая недавний позор по вине несдержанного отцовского языка.
Накануне Полли настояла, чтобы «мамочка попробовала покататься на Дикси». Айрис было уперлась, но дочь взглянула на неё с нескрываемым детским горем, словно отказ разделить новую радость ранил её в самое сердце. И Айрис, незаметно вздохнув, решила, что улыбка дочери дороже вероятных рисков.
Но тут же выяснилось, что Айрис не под силу самостоятельно забраться на спину неспокойной кобыле. Посадочный блок тоже был бесполезен, потому что при виде него Дикси пучила глаза и отпрыгивала так резко, будто её этим пластиковым предметом били каждый день.
– Будешь запрыгивать на неё с забора! – энергично объявил Майкл.
Айрис закатила глаза.
– Пап, мне тридцать восемь лет, я – аудитор, банковские аудиторы не прыгают с забора на полоумных лошадей!
– Пф-ф! – Ничто на свете не могло изменить планов упрямого Майкла Керука. – Ничего, лезь давай. Мы её придержим.
Придерживать Дикси было жизненно необходимо: противная зверюга то и дело поворачивалась к забору мордой. Майклу вместе с Шерил пришлось подпереть её сбоку, пока Полли висла у неё на поводьях. Ухватившись за гриву, Айрис осторожно перебралась с забора на лошадиную спину. На всякий случай прошипела кобыле грозно: «Убью, стерва!».
Полли отпустила повод…
Вот тут и выяснилось, что Дикси не желала передвигаться каким-либо другим аллюром, кроме рыси. Шаг? Какое там! Айрис натягивала поводья, кобыла задирала голову, широко открывая рот, но продолжала бежать вдоль стены манежа, будто карусельная лошадка.
– Как её остановить? – крикнула Айрис, чувствуя, как ноет уже отбитый копчик.
– Никак, – Полли словно бы извинялась. – Мамочка, я с неё обычно на ходу спрыгиваю.
Майкл с довольным видом подтвердил: так и есть, внучка у него настоящая золотая девчушка Дикого Запада, сразу видно, что его родная кровь. Да чего тут сложного: спрыгиваешь, не отпуская поводья, и кобыляка сама встаёт рядом как вкопанная. Только следить надо, чтобы зубами за плечо не прихватила.
