Впервые покинув земли поместья, я заметила Синие горы, про которые существует много легенд. Они отделяют Инсулу от остальной части Атлантиды, поэтому добраться в наш полис можно только на кораблях. В лесах у подножия гор обитают рыжие обезьяны – ужасающая карикатура на атлантов, которые всегда нападают первыми. Никто не ходит в леса без оружия, да и то лишь в случае крайней необходимости, к примеру, если разбежались овцы. Много атлантов погибло в лесах, сражаясь с обезьянами, но ещё больше погибло в горах. Эти безумцы были тщеславны, они хотели пересечь высочайшие хребты и пики, но никому это не удавалось. Те, кто задумал пересечь Синие горы, никогда не возвращались. На Величайшей горе есть лестница, ведущая в обитель солнечного бога Атона, но ни одному смертному не позволено подняться по ней.

В свою первую недозволенную прогулку, чтобы не попасться никому на глаза, я выбрала скалистую часть на окраине полиса близ Океана. Спусков к берегу и воде здесь не имелось, а потому мы не боялись, что нам случайно встретятся охотники за океаническими дарами.

Утёсы казались неприступными, но для таких детей как мы, нашёлся маленький, но очень удобный спуск.

Крики чаек и плеск волн радовали меня, напоминая о том, что я свободна. Для любого атланта всегда большая радость, когда он может войти в воды Великого Океана. С малых лет мы отлично плаваем и ныряем, вот поэтому-то я сразу, как была в одежде, бросилась в воду, которая была тёплой и слегка пенной.

Моему удивлению не было предела, когда Тир последовал за мной. Обычно рабы не умеют плавать, ведь детьми они или бегают с поручениями, или следуют за родителями, и на плавание у них просто не остаётся времени.

Я заплыла довольно далеко, на «взрослую» глубину, и рискнула нырнуть. Я заметила под водой стайку уплывающих прочь ихтий, а на дне – множество ракушек, но не имела ножа, чтобы срезать их и проверить, есть ли внутри жемчужины. Тир тоже нырнул, и я подивилась тому, что он срывает ракушки со стеблей голыми руками, а это и с ножом представляет собой нелёгкое дело. А ещё атланты не настолько рыбы, чтобы так надолго задерживать дыхание.

Я первая выбилась из сил и выбралась на берег. Так легко превзойти суперий в воде, на мой взгляд, ни одному рабу не удавалось, и я сразу потребовала объяснений.

– Как вышло, Тир, что ты движешься в воде и держишься под водой куда лучше меня?

Его волосы были мокры, но зато престали казаться неряшливыми. С нас обоих вода стекала ручьём, и мне пришлось снять гольфы, чтобы прополоскать их от забившегося песка.

– Не забывай, что мой отец был поваром и добывал океанические дары для господского стола. А ещё он искал жемчуг, и, конечно, брал меня с собой. Я почти все дни проводил в воде. Один раз мы даже сумели поймать кита.

Это было очень трудное дело. Киты представляли большую опасность из-за своих размеров и раздражительности, из-за которой они всегда переворачивали лодки, но их мясо, жир, шкура и кости имели большое значение для атлантов. Этих гигантских животных мы ели по праздникам, их мясо считалось деликатесом. Ловили их редко, убить же было ещё труднее.

– Ты ловил кита? – удивилась я, представив на миг, как он гордо стоит на этом животном. – Я даже не видела его никогда вживую.

– Не ловил, но…, – Тир улыбнулся, – наблюдал за охотой отца и его приятелей.

– А китовое мясо ел?

– Довелось попробовать, – кивнул мой друг с видом знатока.

– А ещё скажи, как ты добыл эти раковины без помощи ножа? Это ведь непросто.

Мы уселись на камни, чтобы обсохнуть. Я разложила гольфы и подставила себя солнцу, чтобы как можно скорее скрыть следы своего преступления от домашних.

– У моего отца никогда не было ножа, но он всегда добывал жемчуг и был мастером в этом деле. Это было его занятием, как велит Номос, и он выполнял его качественно. Надо просто нажать у основания стебля, тогда раковина сама собой отпадает. Сейчас посмотрим, есть ли в них чего.

Тир постучал створкой ракушки о камень, и она немедленно раскрылась. Внутри оказались только водоросли и песок. Та же участь постигла других моллюсков.

– Ничего, – мой друг выкинул пустые створки в песок, – но я лишь сорвал первые попавшиеся и не надеялся на улов.

– Обещай, что в следующий раз мы добудем ещё ракушек, но обязательно с жемчугом, – попросила я.

4. Тир

– Конечно, – заверил я свою подругу. – Всё будет так, как ты захочешь.

Я до того привязался к ней, что все её пожелания были мне в радость. Я был готов выполнить любое её повеление, поэтому очень часто мы понимали друг друга с полуслова.

Когда Агата надела гольфики и поправила своё белое кружевное платьице, мы встали и пошли по песку вдоль кромки воды. В который раз я подумал, что недостоин её. Мне было стыдно идти рядом с такой нарядной девочкой в своих растянутых груботканых штанах.

Солнце припекало. Если бы был полдень, находиться на пляже было бы невозможно из-за жары, но даже сейчас ветер не давал достаточной прохлады.

Уже давно мы рассказали друг другу и о своих семьях, и о своей жизни, поэтому сейчас не было нужды в словах. Мы просто молча шагали рядом рука об руку, а Великий Океан клокотал справа от нас, пережёвывая камни.

Пляж не был единым, он разделялся на несколько частей, и, чтобы пройти дальше, приходилось перелезать через скалистые выступы, которые отделяли бухты друг от друга. Здесь не было никого, потому что атланты ходили только по удобным пляжам – ровным, песочным и без всяких большущих валунов. В Инсуле таких было много, а вот каменистые и дикие пляжи встречались только вблизи гор, которые отделяли этот полис от остальной части острова.

Закончив помогать друг другу перелезать через скалы, мы одновременно увидели лежащего в прибрежной полосе гигантского серого кита. Должно быть, он выбросился на берег по какой-то странной причине и теперь не мог сдвинуться с места. Агата замерла, во все глаза обозревая животное.

Несмотря на юный возраст, она могла быть серьёзной и принимать взрослые решения, в этом сказывалась её роль будущей правительницы.

– Тир, мы должны сказать моему отцу. Эта добыча станет ценным подарком, – она положила руку мне на плечо. – Я скажу, что ты обнаружил кита во время прогулки, а потом рассказал мне. Я не могу признаться отцу, что была с тобой. Поспешим домой.

– Погоди, у тебя все гольфы в песке, – я присел на корточки, чтобы отряхнуть её ноги.

– Не стоит, – моя подруга сама поспешила снять гольфы. – Я их понесу в руках; пока дойдём, песок обсохнет и сам отвалится.

Хотя мне не нравилось, что моя подруга идёт босой, мы заспешили в имение. Взобравшись по скалам наверх к дороге, по которой мы пришли, она вновь надела свои беленькие гольфы, и теперь ничто не говорило о запретной прогулке.

В дом входить не потребовалось. Владыка Лупп беседовал у колонн с несколькими воинами-супериями. Он заметил нас и сразу отвлёкся.

– Агата, – улыбнулся он, потрепав дочь по голове. – Чего ты скажешь мне?

– На прибрежную полосу выбросился серый кит. Скорее, его можно убить, пока он не уплыл.

Владыка нахмурился.

– Погоди, дочка. О каком ките идёт речь?

– О самом настоящем. Только представь, сколько мяса и жира можно добыть. Скорее, зови людей и пойдём.

– Погоди, ты что же, одна бродила по берегу? Тебе ведь запрещено…

Но дочь прервала его, переведя взгляд своих горящих глаз на меня.

– Кита обнаружил Тир. Он ходил к Океану, нашёл его и прибежал с этим известием ко мне.

– Это правда, юный инферий? – впервые Владыка Лупп обратился ко мне, как к чему-то значащему.

– Да, господин. Если угодно, я отведу вас на место, – я склонил голову, ожидая дальнейших распоряжений.

– Если всё так, как ты говоришь, ты получишь большую награду. Исса! – закричал он, подзывая мать Агаты и свою жену. – Исса!

Я едва не оглох от его криков, а белокурая госпожа вышла из-за колонн, где уже давно стояла, наблюдая за нами. Не было нужды так кричать, но её муж не знал, что она так близко.