Он довел ее до салона и передал во власть стюардессам. При этом сказал, что это его кузина и она напилась с горя:

– Ее бросил парень.

Дальше, как темная пелена. Адель лишь ощутила удобное место, прислонилась к окну и тут же уснула. Ее разбудило странное явление – тошнота вместе с закладыванием ушей. В голове гудело так сильно, что она не сразу осознала, что происходит. Выпрямившись в кресле, она перевела взгляд в окно и ужаснулась. Там не было земли, но вместо черноты внизу она увидела белый пушистый снег. Боже, она в небе! И что-то происходит с самолетом, если так сильно закладывает уши! Сглотнув, она тут же закрыла шторку иллюминатора и перевела взгляд на соседа. С ней сидел здоровый парень, его голова была откинута на спинку кресла, а в ушах торчали белые наушники. Может, надо было попробовать такой вариант? С выпивкой она переусердствовала точно! Теперь ее тошнит, она не знает ничего, что происходит. Сколько они уже пролетели? Сколько осталось? И почему закладывает уши?

– Уважаемые пассажиры, наш самолет снижается, – прогремел голос стюардессы. Именно прогремел, Адель чуть не подпрыгнула от неожиданности. – Просим вас пристегнуть ремни безопасности, перевести кресла в вертикальное положение, убрать столики и поднять шторки иллюминаторов. Спасибо за понимание.

Сосед Адель даже не вздрогнул, он ничего не слышал, она ему позавидовала. А себе позавидовала лишь в том, что проспала почти весь полет, но, увы, чувствует себя ужасно мерзко. И до ужаса не хочется смотреть в окно.

Но сказали открыть шторки. Бред! Она не будет подчиняться глупым просьбам! Зачем открывать вид на бездну и портить себе и так уже испорченные нервы? Лучше бы принесли воды.

Она не стала открывать шторку, закрыла глаза, пыталась расслабиться, но привкус алкоголя сводил с ума. К тому же уши закладывало с такой силой, что хотелось выть.

От ужасного состояния ее отвлекла стюардесса, которую Адель даже не помнила. Та дотронулась до руки и указала на окно:

– Откройте шторку, пожалуйста.

– Зачем? Мне это не мешает?

– Таковы правила, синьорита. Прошу вас открыть шторку иллюминатора, – уже строго произнесла стюардесса, – иначе мне придется сообщить об инциденте капитану.

– О, капитану, – Адель улыбнулась, желая побесить Марко хотя бы этим. – Не думаю, что капитану есть дело до шторок. Кажется, он сажает эту махину со всеми нами.

Стюардесса стиснула зубы и решила пройти мимо. Адель расслабленно откинулась на спинку кресла, все еще ярко ощущая биение сердца. Сейчас оно билось сильнее, чем в первый полет. Дышалось тяжело, грудь сдавило в тиски. Она закрыла глаза, ощущая их тяжесть. Она вся стала тяжелой! Ее голова готова была взорваться от боли. Это действие алкоголя. Страх не ушел от его приема, но она и не думала, что он уйдет, просто она решила проспать весь полет. Но не виновата, что проснулась раньше. Чем испытывать такие мучения, лучше было бы вообще не проснуться.

Свет в салоне погас, самолет шел плавно к взлетной полосе – это Адель разглядела в окошке на соседнем ряду. Уже виднелись деревья, машины…

Она вцепилась в подлокотники и затаила дыхание, упираясь ногами в пол, как будто тормозя самолет. Сконцентрировав взгляд на журнале, который был засунут в кармашек впереди стоящего кресла, она пыталась дышать ровно и часто. Но внезапно все резко изменилось, и ее стало прижимать к креслу. Давление теперь начало расти сверху, что при посадке противоречит всем законам физики. Хотя она не физик, может, вся эта авиация есть противоречие физики! Не может железяка летать в воздухе. Обязательно произойдет катастрофа. Вот, например, сейчас, почему изменилось давление?

Адель подняла шторку иллюминатора и не поверила глазам – не было видно ни машин, ни леса! Они взлетали!

Пока пассажиры морально готовились к посадке, Марко уводил самолет на второй круг по внезапному приказу диспетчера:

– Sicily Airways, уходите на второй круг! На полосу несанкционированно выехал автомобиль.

Голос диспетчера тут же перебил звук в кабине пилотов:

– Сто…

– Вот же дьявол, – выругался Марко, понимая, что они уже у земли. – Уходим на второй круг, закрылки пятнадцать градусов. – Его рука молниеносно надавила на РУДы, и самолет тут же начал подниматься выше. – Шасси убрать.

Второй пилот Мигель тут же перевел закрылки в положение пятнадцать и потянул рычаг закрылок вверх. Звук, когда поднимаются шасси, ни с чем не спутать, если пассажиры часто летают, то они его уже знают. Сколько сейчас вопросов возникло у них?

– Что по схеме? – спросил Марко, желая увидеть эту самую схему ухода на второй круг в Брюссельском аэропорту.

– Отворот вправо. – Второй пилот начал зачитывать схему и выполнять четкие действия. Наверно, его сердце тоже стучало чаще, чем при обычной посадке.

Сердце Марко не усилило свой ритм, хоть все пошло не по плану. Сколько таких вторых кругов было в его летной карьере? Он бы никогда не сосчитал. Много! Часто боковой ветер сбивает все планы и вытесняет самолет с взлетной полосы. Бывает, что посадку прекращает диспетчер из-за метеоусловий. Но не ниже четырехсот метров от земли! Сегодня было сто, и это было впервые. Да еще и виноват какой-то кретин, разъезжающий по взлетной полосе на машине.

Как только самолет поднялся в небо, Мигель вышел на связь с диспетчером, докладывая о готовности садиться снова.

– Посадку разрешаю, Sicily Airways, прошу прощения за инцидент. Человек будет наказан.

Как он будет наказан, пилотов уже не касается. Марко лишь слегка улыбнулся, обращаясь ко второму пилоту:

– Может, пассажиры ничего не заметили?

Тот махнул рукой, давая понять, что пассажиры сейчас его интересуют меньше всего:

– В моей практике это первый случай ухода со ста метров.

– В моей тоже, – кивнул Марко, смотря впереди себя, держа в руках штурвал. Он держал в руках весь самолет и жизни более ста пятидесяти человек. – Мы всегда должны быть готовы к различным обстоятельствам. А иногда они бывают ужасно непредсказуемыми.

Марко сделал отворот вправо, как было показано на схеме, думая о том, что выйдет на связь с салоном, как только шасси коснутся полосы. Он не будет волновать пассажиров, которые после его заявления о втором круге начнут нервничать, разговаривать и впадать в панику. Незнание иногда бывает полезным.

Он вспомнил Адель. Его злость на нее уже улетучилась. Она вот-вот узнает, что прибыла совсем не туда, куда хотела. Наверно, будет в шоке. Марко улыбнулся, отгоняя эти мысли прочь и переключая внимание на датчики и посадку.

Адель слышала краем уха, что их самолет ушел на второй круг. Боже правый! Она зажмурилась и приложила руки к груди, вспоминая хоть одну молитву. Если самолет ушел на второй круг, значит, что-то случилось. Она так и знала, что с Марко летать опасно! Но все, это в последний раз! Она уже почти дома. Сейчас они еще раз сядут, только на этот раз точно сядут, она выйдет из самолета и больше никогда не подойдет близко к аэропорту. К черту все и всех!

Хотелось плакать, она с надеждой смотрела в окно на приближающиеся лес и машины, но внезапно ее как будто парализовало: столько зелени на Мальте никогда не было!

Тут же шасси коснулись полосы, самолет загудел, Адель прижало к спинке сиденья, и Марко вышел на связь с салоном:

– Синьоры и синьориты, говорит капитан, мы только что совершили посадку в аэропорту Брюсселя…

Адель открыла рот, уставившись туда, откуда говорил этот чистый голос, и не могла поверить в то, что услышала. Вскрикнув, она перевела взгляд в окно, читая вывеску на здании аэропорта, к которому приближался их самолет: «Аэропорт Брюсселя».

– Как? – сначала Адель рявкнула, а потом ее лицо приняло страдальческий вид. – Как так получается, что я лечу домой, но в итоге оказываюсь от дома все дальше и дальше?

Она шла рядом с Марко по терминалу аэропорта, даже не обращая внимания на магазины. Шла и долго возмущалась, недовольно высказывая все, что у нее накопилось за то время, когда голос капитана объявил о том, что они в Брюсселе, и до момента, когда этот капитан вышел в салон после рейса. В тот момент Адель не смогла себя контролировать: вскочила со своего места и начала причитания. Она даже приплела уход на второй круг: