– Секундочку. Жора, ты слышал меня или нет?!

Откуда-то сверху упало нечто, и, так как произошло это прямо перед Ангелиной, она в ужасе отскочила назад. Развалившееся на полу, по виду, запаху, издаваемым звукам и положению в пространстве нечто напоминало человека.

Парень с пепельно-светлыми волосами, одетый в жёлтый свитер поверх фиолетовой рубашки, встал и запоздало ответил:

– Да, мама, я тебя слышал.

– Я просила, не обращайся к нам так на работе, – одёрнула его Валентина.

– Это Жора, второй ассистент оператора. Он наш сын, – не без гордости представил его Кузьма Иванович.

Жора лёгким кивком поздоровался с Ангелиной.

– Да, с детства увлекался фотографией, всякими камерами, и вот, я здесь, – развил он тему. – Просто мои родители хотели сэкономить, а мне как раз нужно было заработать. Вот, готовимся к всероссийскому конкурсу фильмов! – на последней фразе он сделал акцент, как бы намекая, что Ангелине стоит воспринимать всё происходящее всерьёз.

– Первый раз участвуете? – спросила Геля.

– Нет. Мои родители несколько лет подряд участвовали в «Весеннем кинозале», и каждый раз их картины занимали последнее место.

– То есть, на мне лежит ответственность за реванш?

– Ангелиночка, что вы так переживаете? Ведь не боги горшки обжигают, – Кузьма Иванович успокаивающе похлопал её ладонью повыше груди и пониже ключиц. – Вы ведь камер не боитесь?

– Нет, таких проблем у меня никогда не было, – вспомнила Ангелина, и это её приободрило.

– Будут, – пугающим полушёпотом сказал Жора.

Валентина Сергеевна послала ему грозный взгляд. Чупрунова столько времени провела в киноиндустрии, что забыла, как много в этом деле можно не понимать. Режиссёр сделала вывод, что придётся доставать с антресолей запылившийся кнут и размачивать зачерствевший пряник.

– Идите, Ангелина, пообщайтесь с коллегами, – она указала на стену, у которой беседовали мужчина и женщина. – Вот это Агафья Арсеньевна Сафиулина и Владислав Станиславович Петров. Они, кстати, твои родители. По фильму, то есть.

Расставив приоритеты, Ангелина села чёрный раскладной стул и принялась читать сценарий. Всё равно ей пока не о чем разговаривать с этими людьми. Петров продолжал рассказывать Сафиулиной что-то, что должно было быть забавным:

– … Он меня спрашивает: «Почему вы превысили планируемый хронометраж на пятнадцать минут?», а я ему отвечаю: «Потому что вы для озвучки театрального актёра наняли!»

У его собеседницы это незамедлительно вызвало улыбку.

Геля посмотрела на полученный ею веер, оценила его площадь, которая очень кстати была светлой и обширной.

– Извините, у вас нет ручки? – осторожно спросила она у Владислава Станиславовича.

На её счастье, он всё-таки достал из кармана своей украшенной кружевами рубашки шариковую ручку и протянул ей. Ему не понадобилось долгих размышлений, чтобы понять намерения новоиспечённой актрисы:

– Только не сильно размахивай этой штукой, а то твои шпаргалки попадут в кадр.

Благодарно кивнув, Геля стала мелко-мелко писать свои реплики на одной из сторон раскрытого веера.

– Весьма умное решение для человека, недавно появившегося в шоу-бизнесе, – заметила Сафиулина.

– Умное решение – бежать из шоу-бизнеса, – съязвил Петров.

– Почему же вы сами до сих пор не оставили эту работу? – не сдержав любопытства, спросила Геля.

– В юности я был слишком наивен, потом – нерешителен, а сейчас хочу обеспечить себе нормальную пенсию. Ты ещё учишься?

– На филологическом.

– Разве там учат актёрской игре?

Геля ничего не успела ответить, потому что Чупруновы объявили о начале съёмок.

***

Как только Жора щёлкнул хлопушкой, Геля села за стол с белой скатертью, расположенный примерно в середине съёмочной площадки. Кузьма Иванович очень подробно объяснил ей, как сидеть, куда смотреть, о чём при этом думать.

– Сядь так, чтобы в кадре были видны твои глаза, – потребовала Валентина Сергеевна. – Только не смотри в камеру, смотри, например, на кота. Так, откуда здесь кот? Уберите кота с площадки!

Худой с подпалинами кот деловито вылизывался возле двери. Юлия, пробежав через всю площадку, взяла его на руки и шмыгнула в коридор.

– Так, о чём это я… Ангелина, подвинься поближе к Агафье Арсеньевне, а то вы как будто не родные, – Чупрунова продолжила командовать Гелей.

Та, чувствуя ещё больше давления, просто ждала, пока ей позволят зачитать свой текст с веера. Чувство собственного достоинства подсказывало ей, что не стоило браться за дело, от которого она так далека, а здравый смысл напоминал о неоплаченной аренде.

– Не волнуйтесь, голубушка, – сказала Сафиулина, ласково положив ладонь на спину несостоявшейся студентки. – Все начинали когда-то.

Скосив глаза на свой веер, Геля начала:

– Как бы хорошо ни было в моём родном королевстве, мне хотелось бы посмотреть на другие страны…

Единственное, чего ей хотелось – это не звучать слишком торопливо.

–Так, стоп! – воскликнула внезапно Валентина Сергеевна. – Почему опять кот в кадре?

Кот действительно был здесь. Как ни в чём не бывало, он вышел на середину площадки и свернулся клубочком, явно собираясь почивать. Юлия снова подхватилась и побежала изолировать животное.

– Унесите его как минимум на четвёртый этаж! – крикнула Чупрунова вслед ассистентке. – Такое ощущение, что в этой киностудии хорошо работает только гардероб!

– Буфет тоже ничего, – сказал Жора, дожёвывая булку.

– Второй дубль! – объявила режиссёр, хлопнув сына между лопаток.

Жора снова проделал свой ритуал с хлопушкой.

***

– Чем бы это ни закончилось, это должно начаться, – Геля тихонько, неторопливо закончила свой монолог.

– Подожди! – Сафиулина сделала такой резкий и выразительный жест рукой, что исполнительница главной роли даже вздрогнула. – Твоё время ещё придёт, – закончила она фразу хорошо поставленным голосом.

Геля почувствовала разницу в их мастерстве лучше, чем свою почему-то замёрзшую левую руку. Милена, сидевшая в раскладном кресле рядом с режиссёрами, с профессиональным интересом наблюдала за Агафьей Арсеньевной, а на Ангелину она смотрела с простым человеческим любопытством.

– Что ты думаешь об этом? – спросила Валентина Сергеевна у Кузьмы Ивановича.

Тот достал платок из кармана своего бежевого пиджака, промокнул им лоб и посмотрел в глаза жене.

– Я тоже так считаю, – кивнула Валентина.

На площадку чуть ли не с ноги вошла женщина в рабочем халате.

– Ваш, что ли, кот? – спросила она, за шкирку опуская на пол маленького хищника.

– Ниночка, зачем нам кот? Он только мешает снимать, – попытался сопротивляться Кузьма Иванович.

– А мне он пол мыть мешает, – возразила уборщица. – Кстати, там этот ваш приехал… Заходи… Заколи…

– Закодимов?! – Чупрунова подскочила и несколько раз посмотрела то на Ниночку, то нам часы у себя на запястье. – Декорации! Переставляйте декорации! – замахала она руками на рабочих.

Съёмочная группа снова засуетилась. Ангелина пошевелила руками, головой, разминая шею, радуясь, что пристальное внимание камер больше не ограничивает её подвижность. К ней подошла Вероника Крылова и стала наносить новый слой пудры на её лицо. Виктория Котова в одежде Гели в сторонке переминалась с ноги на ногу, явно испытывая дискомфорт. Джинсы были ей коротки.

– Что-то плохо вас на филологическом актёрской игре учат, – прокомментировал Петров. – Лучше было бы пойти в училище.

– Для первого раза вас вышло очень даже неплохо, – похвалила Сафиулина. – Вы совершаете распространённые ошибки, так что будет несложно их исправить. Только вот я не почувствовала контакта с вами.

– Это моя вина? – осторожно спросила Геля.

Сафиулина призадумалась:

– Не совсем. Это высокочастотные вибрации. Вам не понять.

Ангелина про себя порадовалась, что не понимает таких вещей. А если начнёт понимать, то непременно обратится за профессиональной психиатрической помощью.