Выбив из фотографа обещание, что снимки будут готовы до конца недели, Валентина Сергеевна с чувством выполненного долга попросила Юлию объявить очереди в коридоре об окончании кастинга.

– Разве это честно по отношению к ним? – Ангелина попыталась выразить своё чувство справедливости.

– Это была чистая формальность, – отмахнулась режиссёр. – Мы с Кузей всё решили ещё вчера.

После этого они вернулись к стойке, у которой Юлия уже поставила два стула с мягкой обивкой. Чупрунова села на один из них и предложила Ангелине устроиться рядом.

– Хотите что-нибудь? – вежливо поинтересовалась режиссёр. – Чай? Кофе?

– Водички, если можно, – скромно попросила Геля.

– Есть ещё овсяное печение…

Услышав про печение, Ангелина невольно показала больше радости, чем было бы уместно:

– Это здорово!

Не то чтобы она была голодна, но рацион, состоявший преимущественно из лапши быстрого приготовления, не помешало бы разнообразить.

Юлия быстро поставила на столешницу бутылку с водой и вазочку с печением. Она как будто заранее знала о запросе и успела подготовиться.

– Ну, и как вы сюда добрались? – из вежливости спросила Чупрунова.

– Без приключений. Почти, – Ангелина вздохнула. – Я звонила вам, но вы не брали трубку.

– Я так понимаю, по неактуальному номеру. Мы дали вам старую визитку, потому что на ней был адрес киностудии.

– А на визитке с новым телефоном адреса не было?

Чупрунова просияла, довольная её догадливостью.

– Скажите пару слов о себе, – попросила она. – Вы из нашего города?

– Нет, из области, – ответила Геля, открывая бутылку, – Из Борово.

– Да? Это где автомобильный завод?

– Именно так. Этот завод принадлежит моему папе.

Валентина откинулась на спинку стула, впечатлённая словами новоиспечённой актрисы:

– Серьёзная у вас семья. Хорошо живёте, должно быть.

– Не то слово! – Ангелина невольно погрузилась в детские воспоминания. – Я практически ни в чём не знала отказа, кроме родительского внимания. Папа занимается работой, мама занимает какую-то мелкую должность в его компании. Лет до двенадцати за мной присматривала пожилая няня, но я часто подсыпала снотворное ей в чай и убегала играть во двор. О, какое было время! А потом я уже была, по большей части, предоставлена самой себе.

Чупрунова молчала. Геля поняла, что от неё ждут логического завершения истории:

– А в августе я приехала в Стрижевск, чтобы поступить в университет.

– Поздравляю с таким…

– …и не поступила.

Валентина Сергеевна решила сменить тему. Из выдвижного ящика она достала толстую чёрную папку и листок печатного текста:

– Вот сценарий и договор. Подпишите, пожалуйста.

Геля отряхнула ладони от крошек печения и, достав из кармана шариковую ручку, написала на одной из верхних строчек своё полное имя: Саханович Ангелина Фёдоровна.

– Вот здесь подпись и инициалы, тут инициалы, там подпись… – подсказывала Чупрунова – Или наоборот… Ладно, сойдёт. Приходите завтра, в это же время, и начнём снимать ваши сцены. Юлия, отсчитай девушке аванс.

Ангелина снова показала больше радости, чем стоило.

***

Не успела несостоявшаяся филолог подняться на свой этаж, как к ней обратился знакомый голос:

– Геля? Ты же обычно дома в это время по средам. А тут смотрю – идёшь!

Баба Мила, соседка Ангелины по лестничной клетке, стояла, прислонившись к двери своей квартиры, в жёлто-оранжевом ситцевом халате в огурцах, с вязанным вручную шарфом, обмотанным вокруг головы.

– Я устраивалась на новую работу, – Геля прошла мимо пенсионерки к своей квартире и вставила ключ в замочную скважину.

– Люди добрые, вы только посмотрите, какая она деловая! – покачала головой баба Мила. – Вторую работу нашла! Чего только не сделаешь, чтобы к поступлению не готовиться!

– Чтобы заплатить за съёмную квартиру, – поправила Ангелина. – Если не найду деньги через полгода – вылечу отсюда намного раньше, чем смогу поступить.

– Так тебе отсрочили платёж? Вот Лариса Геннадьевна, добрейшая душа, хоть и давно в бизнесе! И где бы ты была без неё?

Ангелина шагнула в прихожую и приготовилась коротко распрощаться, но соседка сунулась в дверной проём. Её длинный мясистый нос с большой круглой родинкой, казалось, вошёл глубоко в квартиру.

– Погоди! Так тебя приняли?

– Обещали перезвонить, – Ангелине не хотелось делиться подробностями.

Баба Мила цокнула языком:

– Обманывают они тебя… Хочешь, я тебе свой крестик на удачу дам? Защищает от сглаза, вампиров и медленного Интернета. За чисто символическую цену отдаю – двенадцать тысяч. Шесть раз я его топила в ванной и два раза теряла под кроватью, и всегда он ко мне возвращался. Шестью два – двенадцать, вот и получается двенадцать тысяч! Что ты на это скажешь?

– Воздержусь от покупки.

Ангелина, у которой уже кончалось терпение, захлопнула дверь и повернула ключ в скважине. Наскоро переодевшись, она села за письменный стол, включила свой компактный белый ноутбук и вошла в электронную почту. Там её ждало аж шесть писем, все пришли в течение часа, не более, и все – от мамы. Размяв пальцы, Геля принялась набирать ответ: «Я долго не отвечала, потому что очень устала. Пыталась устроиться на вторую работу, так как не смогла поступить и теперь должна оплачивать и квартиру, и подготовительные курсы. Каждый день ем лапшу быстрого приготовления. Я так хочу домой!» Ангелина перечитала сообщение, полностью стёрла его и написала новое: «Всё хорошо. Я дома».

А ведь действительно, не так всё плохо. Пробы благополучно пройдены. Что теперь может пойти не так? Это ведь не сложная работа, а вознаграждение обещает быть солидным. В крайнем случае, всегда можно устроиться в ещё один супермаркет.

Всё-таки мама Ангелины хотя бы пыталась быть хорошим родителем. Папа же словно иногда принимал её за призрака, судя по многим случаям.

***

Покачивая волосами, собранными в два хвостика по бокам головы, с испачканной глиной мордашкой, семилетняя Геля заглянула в комнату отца. Комната эта, хоть и находилась в квартире, могла сойти за кабинет начальника в дорогом офисе. Владелец автозавода Фёдор Абрамович Саханович сидел спиной к дочери, за рабочим столом.

– Пап, смотри! Я собачку из глины сделала! – сияя радостной гордостью, сообщила девочка и поставила на полку над столом дощечку для лепки, на которой красовалось нечто четвероногое с похожими на растянутые чулки ушами.

– Да, отличная работа! Сколько времени это заняло? – в голосе мужчины слышалась похвала.

– Не знаю, часа три, наверное. Я хотела, чтобы получилось похоже.

– Так быстро!

– Разве это быстро?

Отец развернул кресло, и Геля увидела, что он прижимает к уху телефонную трубку:

– Да, я подъеду минут через тридцать. Берите с собой все чертежи, – он заметил глиняную фигурку на полке: – Это что за убожество такое? Выкинуть!

– Хорошо, папа, – только и ответила Геля.

***

– И что? Тебя вот так вот просто приняли?

– Я так поняла, – Геля на заднем сидении автомобиля копошилась в своей сумке.

– А с чего вдруг такая поспешность? Что- то случилось? – поинтересовалась Крис, уже остановив машину.

– Случилось. Лариса приходила.

– И тебе срочно нужны деньги?

– У меня есть ещё полгода. Пока она уехала. Наверное, договаривается с партнёрами из Иваново о поставках трикотажа. У неё же сеть магазинов одежды для полных женщин.

– А-а, – понимающе протянула Кристина. – Так тебя уже поздравлять с дебютом?

– Почти. Завтра первый съёмочный день.

Ангелина повесила сумку на плечо и вышла из машины, не торопясь закрывать за собой дверцу.

– Могу тебя подбросить, – внезапно предложила Крис.

– С чего этот ты?

– Просто мне завтра заняться нечем, а машина будет в доступе. К тому же, у наших соседей сейчас ремонт, постоянно сверлят.

– Хорошо. Запиши…

Продиктовав Кристине адрес киностудии, Ангелина вошла в супермаркет. Внутри было тихо. Подозрительно тихо. Силясь вспомнить, видела ли автомобиль Мишани на улице, работница магазина обнаружила коллегу между стеллажами с продуктами. Толстым зелёным фломастером парень зачёркивал на консервах слово «горбуша» и приписывал «форель», а поверх цен писал число раза в три больше. Увидев сменщицу, Михаил вздрогнул и шлёпнулся на пол, из сидящего на корточках став просто сидящим.