Романтическая карьера Вадима еще только-только начиналась, можно сказать, что он едва оторвал подошвы от стартовых колодок, но он уже знал от предыдущих партнёрш по медленному танцу, что надо обязательно завязать какой-то разговор: тотальное молчание оппонента воспринималось девчонками как верх тупизны. Не желая опростоволоситься вновь, Вадим поскорее брякнул “чтоб было”:

– А почему ты на новогоднем дискаче не была?

– Здрасьте, не была! – укоризненно ответила Юля. – Ты просто меня не заметил, – и сделалась обиженной, не прям смертельно, но где-то на 3 балла из 10.

“Вот так спросил, с места – в конфуз, это ж надо было!” – пронеслось в голове у Вадима, и он стал лихорадочно думать, как выйти из дурацкого положения.

– Ну, я просто рано ушёл, не пересеклись, наверное, – неуверенно проговорил он и посмотрел на Юлю с надеждой. Та еще пару секунд находилась в каком-то внутреннем раздумии, а потом кааааак прыснула, не удержавшись от смеха:

– Да не было меня, не было, ты совершенно прав.

– А почему? – продолжал подтупливать Вадим, сбитый с толку этим мини-розыгрышем.

– Вообще-то я очень стеснительная и для меня дискотека – это больше стресс, чем развлечение, – она сказала это абсолютно серьёзно, но Вадим уже полностью потерялся и ни в чём не был уверен. Но рискнул ответить шуткой “на грани фола”:

– Ага, так ты поэтому сегодня накатила?

– Вы очень проницательны, молодой человек, – как бы чопорно сказала Юля и сделала соответствующую гримаску. Вадим понял, что надо срочно выгребать в другую тему, но сделал это снова не без риска:

– Однако, прошу прощения за неделикатность. Мы слишком мало знакомы для подобных расспросов с моей стороны. Даже несмотря на наш брудершафт 20-минутной давности, впрочем не вполне завершённый, – Вадим произнёс это с учтивой, но не наглой улыбкой, и Юля не стала триггериться на его неуместные намёки и промолчала. Вадим закончил мысль:

– Поэтому предлагаю обсудить кого-нибудь третьего. Например… Ммм… Настасью Филипповну.

– Вот это поворот! – искренне удивилась Юля.

Дело в том, что как раз на прошлой неделе они проходили по литре “Идиота”. Этой глыбы не было в программе, но их одержимая литричка Гапа (Галина Павловна) воткнула её насильно, со словами “Только полный идиот может дожить до 17 лет, так и не прочтя “Идиота”. Никому из 9-й параллели еще не исполнилось 17, и они в этом видели что-то зловещее, ведьминское: ведь никто из них не ощущал себя полным идиотом, значит, оставалось либо читать талмуд, либо не доживать до 17. Вот такими страшилками развлекали себя одноклассники Юли и Вадима.

– Как ты думаешь, она сумасшедшая? – продолжил Вадим.

– Да нет, не думаю. Странная какая-то, экзальтированная, – задумчиво и серьёзно ответила Юля. – Впрочем, там не странных с лупой надо искать, – продолжила она уже с улыбкой.

– Да уж, – одобрительно кивнул Вадим. – И Аглая эта тоже хороша. И все дружно запали на этого “морального эталона”. Я вот вообще не понимаю, как это всё проецировать на свою жизнь? А вдруг я не странный? Тогда что мне делать со всей этой информацией?

– Хехе, да ты ревнуешь Филипповну с Аглаей к Мышкину! – весело поддела Юля. Вадим удивлённо задумался, а через пару секунд улыбнулся и согласился:

– Знаешь, а ведь есть немного! Как ты это заметила, если даже я сам не замечал? Действительно, Достоевский сто раз подчёркивает, что они расписные красавицы. Прям все за ними бегают толпой, а им только идиота подавай. Дурдом какой-то.

– А тебе, наверное, интересно, за кем бегают красотки? – продолжила сеанс психотерапии Юля. Вадиму нравились откровенные разговоры, он в них не тушевался, а, наоборот, был всегда готов высказать что-нибудь радикальное. Для поддержания хорошего градуса дискуссии. Но в этот раз радикализации, кажется, не требовалось, достаточно было смеси откровенности и юмора.

– Конечно! Но если для этого необходимо стать идиотом, то я еще подумаю, – выдал Вадим, и Юля тут же засмеялась, оценив его шутку. А потом неожиданно высказалась по теме сама:

– Я тоже, пока читала, иногда пыталась засунуть себя в контекст.

– Ну и что, влюбилась бы ты в князя? – нетерпеливо перебил Вадим.

– Ну, во-первых, я не очень странная. Во-вторых, не красотка. Поэтому я выбиваюсь из их стаи, – не без юмора пыталась уйти от назойливого вопроса Юля. С первым её заявлением Вадим был в целом согласен, со вторым пока толком не разобрался, поэтому решил помалкивать на эту тему.

– А всё же? – продолжил настаивать Вадим. Юля посерьёзнела, чуть подумала и ответила неожиданно развёрнуто:

– Мышкин, конечно, никакой не идиот. Он очень умный. Дико порядочный. На него можно положиться, он не предаст. Это плюсы. Но, кажется, этого маловато, чтобы влюбиться. Он зануда, с ним со скуки помрёшь. Болезненная внешность тоже не супер возбуждает. Так что, как видишь, я не в клубе, – на последних словах Юля снова улыбнулась. А музыка уже стала стихать, пора было расходиться. Вадим галантно подытожил:

– Спасибо за интересный разбор, предлагаю в следующий раз “причесать” Печорина.

Юля добавила в свою улыбку еще капельку лучезарности, оценивая юмор и будто бы ничего не имея против ввёрнутого Вадимом “следующего раза”. “Фуф, кажется, не облажался”, – мысленно резюмировал Вадим и двинул обратно к пацанам.

Затем снова пошёл тяжёлый металлический угар (время было такое), потом выползли с другими плясунами перевести дух в курилке, хотя и виртуальной, но стабильно находившейся на углу школы, левом, если стоять спиной ко входу. В курилке выяснилось, что Васька Зыгмантович, главный оригинал среди оригинальных в целом “ашек”, так и не дошёл до дискотеки, хотя и обещал. Кто-то уже бегал до его дома, благо он был в пяти минутах бодрого подросткового бега, но ничего не добился: на звонки в дверь никто не ответил.

– Небось в наушниках лежит и слушает свой “Манфред Манн”, и всё ему похер, – предположил кто-то из одноклассников.

– А вдруг успел нажраться и лежит не в наушниках, а как Бон Скотт1? – нарисовал более страшную картину кто-то другой. В итоге решили, что Васю надо спасать, посему с дискотеки деликатно слиняли, забрав куртки из гардероба.

К тому моменту, как они небольшой толпой добрались до двери Васиной квартиры, тот уже успел встать с кровати (правильным оказался первый вариант из двух предложенных), поэтому довольно быстро открыл им дверь, когда они позвонили.

– Ты чего нас напугал, гад! – возопили незванцы.

– Ничего я вас не пугал! Уж и поспать нельзя, – отвечал Зыгмантович, нагло зевая во весь рот. – У меня предки уехали на два дня на конференцию, я знал, что всё равно припрётесь, так хоть поспал пару часов.

Это уже было похоже на приглашение. Было мгновенно решено взять ящик пива в универсаме. Зыгмантовича упаковали в пальто и насильно взяли с собой, как заложника, чтобы он еще чего-нибудь не выкинул. В школу уже никто возвращаться не стал: какая уж тут дискотека, если можно с комфортом и без надзора выпить пива в доброй компании коллег по цеху.

В итоге Вадим добрался до дома только около 11 вечера, ему еще пришлось покружить по дворам, чтобы проветриться. Родители, естественно, не спали и встретили его отнюдь не хлебом-солью, а хмурым вопросом “Что пили?”, заданным сразу в лоб, без преамбул.

– Да чего там пили-то! Бутылку вина на семерых, – махнул рукой “блудный сын”. И это было бы чистой правдой, если бы не было лишь её частью.

В следующий раз Вадим встретил Юлю в первый учебный день после каникул. Была большая перемена, и он быстро шёл из столовки по застеклённому переходу, соединявшему два корпуса, из которых состояла школа. Это было типовое здание, знакомое большинству московских школьников той эпохи и напоминавшее в плане самолёт. В переходе, служившем этому самолёту фюзеляжем, вечно был серьёзный трафик, и Вадим заметил Юлю лишь за пару секунд до того, как он бы её обогнал: она шла в том же направлении, только никуда не спешила. Вадим сбросил скорость и, поравнявшись с ней, довольно громко, чтобы наверняка перебить фоновый школьный гомон, выкрикнул “Привет!”.