– Да я в этом ой как заинтересован, – сказал Свирский, проведя Владимова в малую гостиную. – И держи меня в курсе дела. Буду тебе признателен.

– Договорились! А теперь познакомь меня с расположением новых комнат твоего грандиозного дома, который я видел ещё не достроенным… В том числе отхожих.

– Из этой гостиной, – Пётр Свирский махнул рукой в сторону правой стены, – дверь в коридор, ведущий к кабинету, а слева – две двери: одна – в комнату Ирины, а другая – в ванную. Рука Игрэка тебя ночью проведёт. Скажи только: «Игрэк, покажи мне то-то и то-то…».

Пётр Сергеевич Свирский во время непростой работы в одном крупном банковском холдинге на должности директора кредитного управления, как-то вдруг, одной бессонной ночью увидел в своём прожитом несколько непреодолимых барьеров. Одним из первых барьеров было недостаточное профильное образование. Он закончил факультет систем автоматического управления и был больше технарём и астрофизиком, чем финансистом. Но Пётр обладал гибким алгоритмическим качеством ума и способностью к самообразованию. Ему пришлось целенаправленно развивать новые для него навыки экономиста и умение оптимизировать свою бурную деятельность на работе и в быту.

Другим барьером было отсутствие более или менее серьёзных знакомств и деловых контактов. Здесь играло роль и то, что до прихода в банк Пётр серьёзно занимался астрофизическими исследованиями, увлекался всем, что было связано с космосом. Его слишком большая и крепкая любовь к жене Ирине и к детям, и, наконец, его не слишком твёрдый, но в какой-то мере независимый характер не сближал его с нужными людьми, которые могли бы оказаться его приятелями и партнёрами.

Пётр заставил себя по мере возможности преодолеть эти барьеры. Одним из близких ему друзей был Влад Владимов.

Владимов, также как и Свирский, имел не меньше жизненных барьеров, но его холодный математический ум имел какую-то потрясающую способность мыслить алгоритмами, причём весьма креативными и витиеватыми. Владимов, будучи директором департамента внешнеэкономической деятельности того же банковского холдинга, привлёк внимание Свирского своими разработками в области AI-автоматизации всех процессов как в ВЭД-структуре банка, так и в его собственном доме, называемом коллегами «Умным ДомоВладением». У него был полностью роботизирован процесс деловой переписки, причём на международном уровне, при помощи квантовых систем и сетей. Были роботизированы все необходимые маркетинговые операции, включая оптимальную курьерскую логистику в связке со сбытовыми и со снабженческими маркетинговыми составляющими. Влад даже разработал алгоритм логики для переписки с партнёрами. Работая со своими системами, Владимов всегда был в курсе лучших предложений по поставке и сбыту продукции, работ и услуг для нужд холдинга, а также для нужд своего собственного дома. Техника в его доме обладала высочайшим интеллектом и подчинялась хозяину с полуслова, с полувзгляда и при любом прикосновении к умным сенсорам.

У Владимова, также как и у Свирского, не было таких личностных качеств, необходимых для налаживания дружеских отношений с людьми менее сильными, менее деловыми и креативными, чем он сам, Влад Владимов. Это казалось ему неуместным унижением и в какой-то мере бессмысленной тратой времени. А время он ценил. Все его приборы были синхронизированы с самыми надёжными серверами атомных часов, и умная начинка их была так продумана, что во многом опережала математические и логические расчеты аналогичных приборов конкурентов и партнёров по бизнесу. Влад знал, что, несмотря на его физическую силу и отличную спортивную форму, сочетаемую с быстрым умом, он с людьми сильными духом, хитрыми и имеющими вес в обществе, отнюдь не всегда мог завязать дружеские отношения. Особенно здесь, в центре России, где ему, также как и Свирскому, приходилось бороться со многими бонзами за власть и за положение. Также, как и Свирскому, ему казалось, что местные бонзы могли действовать сообща против него не потому, что он держался иных правил или же действовал иными, не знакомыми им методами, но определённо потому, что он лисой забрался в их курятник, в их сферу большого бизнеса, которую они считали своей епархией, и сумел приобрести большее влияние и значительные средства, притом в значительно более короткий срок. Владимов был сухой, жилистый и ещё достаточно молодой человек с красивым лицом и стройной спортивной фигурой. Он частенько отрывался от компьютера для занятий на тренажерах, а по вечерам ходил с женой в бассейн, в котором почти всегда встречался с Петром Свирским и его Ириной.

Свирский до вступления в брак жил в большом сельском доме отца, помогал своему предку настраивать и оптимизировать его фермерский Cognitive Agro Pilot – автопилот для уборочной сельхозтехники на базе AI. Система отца анализировала изображение с камер, «видела» и «понимала» обстановку по ходу движения комбайнов и передавала необходимые команды для выполнения манёвров на полях и в огороде. Отец всячески поддерживал и поощрял начинания своего большого «доброго медвежонка Петьки», как он его называл. Пётр был горд и несказанно счастлив, что отец позволяет ему участвовать в серьёзной работе. И у его отца сокращались сроки уборочных работ до 25%, сокращались потери урожая до 13%, снижался расход топлива во время уборки до 10%, повышалась дневная выработка до 25%. Все эти агродроиды от компании Cognitive Technologies вооружали продвинутого отца недреманным электронным зрением и мозгом, которые обеспечивали автономное передвижение и маневрирование по полям трактора, комбайна, опрыскивателя и другой самоходной техники. К тому же они были способны к обучению и работе в сложных погодных условиях. Вечера Пётр проводил в «бельведере» отца, оснащённом телескопом «Астро-Апо» и позволяющем наблюдать более 100 небесных тел из каталога Мессье: планеты, эллиптические и спиральные галактики, звёздные скопления, разные виды туманностей – и делать их фотоснимки. Эта отъюстированная по заказу отца модель была оснащена двухскоростным фокусером, который обеспечивал высокоточную наводку на резкость при наблюдении и фотографировании не только отдельных частей неба, но и объектов соседей, видных на горизонте. Пётр был увлечён астрофизикой и потому поступил учиться на факультет систем автоматического управления одного из университетов Центральной России. Для него астрофизика и системы автоматического управления были тесно связаны через использование автоматизации в астрономических исследованиях.

Он узнал, что ещё в XX веке развитие астрофизики и астрономических инструментов привело к появлению новой ветви астрономии – стратосферной или баллонной астрономии. Вынос пилотируемых и автоматических (беспилотных) оптических инструментов за пределы атмосферы с помощью автоматических зондов позволил расширить возможности астрономических инструментов и область их применения. Он интересовался научными достижениями в области радиоастрономии, благодаря которым были разработаны комплексы аппаратно-программных средств для автоматизации приёмной аппаратуры при проведении наблюдений на радиотелескопах комплекса «Квазар-КВО-Р1002М». Это позволило автоматизировать радиометрические наблюдения, калибровку аппаратуры приёмно-регистрирующего комплекса до и после наблюдения и её диагностику. Одним из преподавателей Свирского был будущий тесть и одновременно родственник Влада Владимова – профессор Кобылин, лекции которого особенно нравились молодому Петру. Владимир Кобылин был отчимом жены Владимова и троюродным братом мамы Влада. Вот уже, действительно, совпадение! Профессор вёл курс «Баллистика и орбитальная механика» на котором знакомил слушателей с задачами и методами орбитальной механики и баллистики и их применением для решения задач планирования и выбора оптимальных траекторий миссий космических аппаратов на околоземной орбите и при полётах к Луне и Марсу, Венере и др. Программа включала в себя 17 лекций общей длительностью 30 академических часов и 12 практических занятий к лекциям общей длительностью 16 академических часов. Курс состоял из двух частей: первая посвящена баллистике полётов в околоземном пространстве, а вторая – в глубоком космосе к Луне, Марсу, Венере и другим планетам. Пётр научился строить орбитальные группировки по заданным элементам орбиты, рассчитывать параметры орбитальных манёвров с помощью специального ПО, составлять план полёта по заданным массовым характеристикам космического аппарата и параметрам двигательной установки, планировать и оптимизировать траектории космических аппаратов. И что особенно привлекало Свирского в профессоре Кобылине, так это его страстное увлечение ботаникой. Кобылин знал латинские названия и области применения очень многих растений, как знакомых, так и незнакомых сельскому жителю Пете Свирскому. Одним из «пунктиков» профессора была его нелюбовь ко всему круглому. На его столе не приветствовались круглые предметы, в его рационе не было круглых фруктов и овощей, кроме, пожалуй, арбуза, про который он говорил: «… Дольки арбуза не являются круглыми». Рассчитывать же он предпочитал сильноэллиптические орбиты в пику низким околокруговым. Как и Влад Владимов, профессор являлся далёким потомком древнего рода оружейников и часовщиков – продолжателем традиций Дома Кобылина. Он создавал и патентовал алгоритмы расчётов не только орбит, но и построения бионических систем, а также сетей нейробионики. В области бионических сетей им был предложен новый алгоритм построения структуры самоорганизующейся беспроводной сенсорной сети, основанный на применении муравьиных, пчелиных и генетических алгоритмов. На лекциях профессор объяснял студентам, как сильноэллиптические орбиты можно использовать для запуска телекоммуникационных спутников, минуя заполненную геостационарную орбиту.