Шарлотта пожала плечами.
– На самом деле, никто не знает причин. Это тайна. Но, поверь, Блэйк, он лучший защитник в лиге, и все вокруг только и делают, что говорят о его приезде. Для болельщиков из Лос-Анджелеса его переход – воплотившаяся в реальность мечта.
Я взволнованно улыбнулась и отвернулась к окну – мимо проплывали городские огни.
Ари
Сегодня был тот самый вечер. Первая игра сезона НХЛ с гребаными «Кобрами».
И я нервничал.
Чего никогда раньше не случалось. Я всегда был Мистером Хладнокровность. Мистером Собранность. Обычно я оставлял право нервничать Линкольну.
Ладно, я преувеличиваю. Линкольн тоже никогда не нервничал. Но этот переход в конце лета нарушил мою выстроенную схему жизни, из-за чего я тренировался с новыми товарищами по команде куда меньше, чем было нужно.
Было бы здорово увидеть рекламный щит с Блэйк, например, через неделю после победы на Кубке Стэнли. Понимаете?
Сейчас я выходил на лед с группой парней, которых едва знал, одного из которых ненавидел, и чужие надежды тяжелым грузом давили мне на плечи. Если я хотел получить хоть какой-то шанс вернуться в Даллас в следующем году, нужно было провести почти идеальный звездный сезон. Быть настолько крутым, чтобы Даллас простил меня и принял обратно.
Я внимательно посмотрел на себя в зеркало, пытаясь принять тот факт, что на мне сейчас яркая фиолетово-желтая униформа. И на груди гребаная огромная змея. Все равно что обменять стейк на холодную овсянку. Все это казалось чертовски неправильным. На мой взгляд, сочетание синего и белого гораздо лучше. Эмблема «Рыцарей» – знак почета, прочно вшитый в меня, как в хоккеиста.
И вот я здесь, в команде «Кобр». Все равно что променять благородного скакуна на… ну, на скользкую змею.
А я всегда ненавидел змей.
Всего на миг уныние пробежало по коже. Показалось, что я стою на краю пропасти, не зная, что ждет меня впереди. Сомнения поднимались коварным шепотом на глубине сознания и задавали один вопрос: сработает ли все это?
Что, если я не смогу вернуть ее? Что, если я вдруг плохо сыграю?
Я усмехнулся, отгоняя это странное чувство. Наверняка ничего из этого не случится.
Я не мог позволить сомневаться в себе, по крайней мере, не сейчас.
С решительным вздохом я потянулся за телефоном и быстро напечатал сообщение лучшему другу. Сейчас не помешает его глубокомысленное благоразумие.
Я:
Ненавижу фиолетовый и золотой.
Линкольн:
Реально. Ты сливаешься с этими цветами.
Я:
Пошел ты. Забираю слова назад. Я потрясающе выгляжу в фиолетовом и золотом. Все так думают.
Линкольн:
…
Я:
Хорошо, не знаю, все ли действительно так думают. Давай проведем опрос.
Линкольн:
?
Я добавил Монро в чат и отправил селфи…
Я:
Монро, как ты думаешь, мне идет фиолетовый и золотой?
Линкольн:
Монро? Не разговаривай с ним. Не отвечай на этот вопрос.
Монро:
Мне действительно нравится, как ты выглядишь в фиолетовом и золотом.
Линкольн:
Но не больше, чем я в синем и белом… правда? Правда?
Я:
Народ сказал свое слово. Я отлично выгляжу в фиолетовом и золотом.
Линкольн:
Она не твой «народ». Она мой «народ». Монро, скажи ему, что ты не его «народ».
Линкольн:
Подожди, не говори ничего!
Монро:
Вздох.
Я:
*гифка со спортсменом, празднующим победу*
Линкольн:
*эмодзи со средним пальцем*
Я:
Я все еще ненавижу фиолетовый и золотой.
Линкольн:
Знаю. Всего один год, дружище.
Я:
Один год.
Линкольн:
Срази их всех наповал. У тебя все получится.
После этого сообщения я отправил гигантское сердечко, потому что… что еще можно сделать, чтобы выразить свою жесточайшую любовь к другу?
Кто-то кашлянул, и я оторвал взгляд от телефона. Я осознал, что пялился в него с маниакальным оскалом. Уолкер стоял позади, прислонившись к дверному косяку, и выглядел как диснеевский принц. Впрочем, он им и был.
– Готов к игре? – спросил он в типичной для себя непринужденной манере.
– Ага. Вперед, «Кобры»! – Я попытался сказать это как можно более жизнерадостно. Хотя, если честно, вышло натянуто.
Уолкер неловко помялся, словно щенок, еле стоящий на лапах. Я приподнял бровь, ожидая, что он скажет.
– Эм, ну, – начал он, подбирая слова. – Знаю, ты, должно быть, чувствуешь себя странно, поэтому… возможно, у вас с Линкольном был какой-то ритуал перед игрой? Если хочешь, я мог бы сделать его с тобой.
Оу, это было крутое предложение. Я практически подпрыгнул от возбуждения.
– Да! – воскликнул я, не в силах сдержать свой энтузиазм.
– Итак, что вы обычно делали? – решительно спросил Уолкер.
На самом деле у нас с Линкольном не было никакого ритуала. По сути, мы были просто крутыми парнями, чьи выходки сами по себе были ритуалом. Но это станет хорошей отдушиной.
– Ну, он немного странный, – предупредил я, но Уолкер только сосредоточенно кивнул. – Линк и я… мы выбрасываем все лишнее из головы под Тейлор Свифт, – сказал я ровным голосом, за что точно заслужил «Оскар».
Уолкер моргнул.
– Вы выбрасываете все лишнее из головы? – недоверчиво переспросил он.
Я ухмыльнулся.
– Поверь, такая подготовка творит чудеса. Это было нашей с Линком рутиной. И необязательно должно стать ритуалом для меня и тебя, понимаешь?
– Нет-нет, – быстро ответил он, поднимая руки. – Я могу выбросить все лишнее из головы. Давай сделаем это. Давай подготовим тебя к игре.
