– Ахмет, господин Серкан. Только давайте вы не будете делать вид, что узнали меня.

– Не буду.

– А я узнал! Как дела у тебя? Ты куда исчез? Я у дуры этой, то есть Лейлы же, спрашивал про тебя, она сказала, что ты уволился.

Вторая попытка вытащить жужжащий телефон была провалена. Он соскользнул на сидение. Прошипела, пытаясь подвинуть турецкую задницу:

– Мне звонят! Ты сел на мой телефон!

– И что тебе там скажут? Кредит предложат? Все важные звонки поступают на мой телефон.

И он специально придавил мою руку. От этого старая майка задралась, обнажая такой приличный кусок груди, что стало душно. Взгляд Серкана старшего тут же нырнул в вырез.

– Извращенец! Отдай телефон, это папа звонит, может, сын вернулся домой!

Каким местом я думала, когда выскакивала из дома в рейтузах и майке-алкоголичке, да еще и без лифчика. Я неуверенно себя чувствую в такой позе!

Но, судя по всему, перед панической атакой мой мозг временно покинул чат. Как сейчас помню, что мне просто надо было добраться до Серкана и повыдирать ему его волосы. Я была уверена, что найду там сына!

Мы подскочили на кочке, и я услышала характерный хруст. Ну, все! Он доигрался! Полезла Серкану под задницу, вытесняя его.

– Ахмет, Россия такая большая страна, а машина у тебя…

– У меня нет комплексов, господин Серкан. Как у некоторых. А пробки есть. Так что я бы не возмущался. Такси вон там!

Я хихикнула, Серкан нахмурился и поймал мои руки. Я же попыталась их выдрать, отчего майка с плеча съехала, оголяя уж совсем неприличную часть груди. Хорошо еще, кондиционер работал, но мне было очень жарко.

Глаза в глаза мы смотрели друг на друга в какой-то необъяснимой жажде. И вдруг зазвонил телефон. Ахмета. Тот, естественно, взял трубку, и на весь салон раздалось:

– Ахмет! Я не могу дозвониться этой полоумной. Сережа дома. Пусть едет к нам.

Облегчение затопило меня от макушки до пяток. Я ослабла и стекла бы по сиденью, если бы не Серкан. Стекать было некуда. Господи! Мой ребенок нашелся. Заорала:

– Папа! Папа! Я тут! С ним все хорошо? Как он? Я его прибью!

– Вставай в очередь. Но тут… В общем приедешь и сама увидишь. Приезжай поскорее. Ахмет, с меня настойка. Тут, тем более, такие поводы…

И отец отключился. В машине повисла тяжелая тишина, в которой слышались мои всхлипы. Отпускало! Позорно разрыдалась от облегчения. Сережа дома.

– Ты не плачь, теть Саш. Бабуля после первого раза тоже пыталась плакать, если умела бы, то непременно бы разрыдалась. После раза десятого она меня даже искать не сразу начинает.

– А с вами, молодой человек! Я еще поговорю. Ты откуда тут?

– Сбежал. У нас это, видимо, семейное. А ты родила мне племянника, что ли? Вот здорово! Может, его сделают наследником нашей империи вместо меня?

– НЕТ! – крикнули мы одновременно с не Балатом и переглянулись.

Я сузила глаза, он добивал своей миллионерской задницей мой телефон. Еще и на грудь пялился! Если бы не дети в машине, я бы ему все высказала! Слишком близко мы находились.

Тараканы в голове после пережитого с ребенком стресса умоляли меня о разрядке. Они буквально вопили: «Хоть на полшишечки!» – Глаза Серкана тоже пылали какими-то странными эмоциями.

– Не Балат, ты пялишься на меня так, словно собрался выпить всю мою кровь. И отодвинься уже.

Я ерзала, а его взгляд становился все темнее. Зависла. Мне срочно нужен тапок, чтобы разогнать всех тараканов. Иначе, я пока доеду до сына, у меня не то что весь запал пропадет, у меня трусы выжимать можно будет!

– Для начала я собрался выяснить, почему ты лишила меня сына, а уже потом… Потом, Саша, я буду тебя за это наказывать.

– Брат, мне так и хочется добавить «жестоко наказывать». Так ты ж женат?

Ахмет напрягся. Я ощетинилась. А не Балат прижал меня вбок. Одновременно с этим я почувствовала его руку на пояснице. Что он задумал? Но тут мне на ушко шепнули:

– Хотя, пожалуй, начнем с наказания.

Ребенок на месте. Надо будет дать ребятам Ярослава отбой, но сейчас я не мог думать ни о чем другом, кроме как о желанном женском теле рядом. В голове не укладывалось!

Эта женщина родила мне сына! Долгожданного ребенка, который мой от кончиков пальцев до волос. Это возбуждало, сводило с ума, давало странный импульс в жизни.

И сейчас я сам не понял, как рука скользнула по ее пояснице, как прошлась по нежной коже и перебралась между ее ног. Душная тесная машина внезапно стала настоящим подарком для того, что я задумал.

Хотел наказать ее, испытать, проверить! Чтобы она больше никуда не делась, сидела здесь как послушная и верная! Как только моя. И пусть это всего лишь иллюзия, мне все равно было надо!

Вспомнил наши ночи, вспомнил, как входил в нее, и член налился кровью. Да у меня такого стояка восемь лет не было! Как же хотелось снова ощутить, как в ней хорошо!

Сучка, спрятала от меня сына! Ходила беременная, скрыла самое важное и ценное! Наклонился к ней и прошептал:

– Ты когда то обещание вытаскивала, уже знала, что носишь моего ребенка? То самое – не искать тебя?

Ее частое дыхание, такое прерывистое, напряженное отвечало мне лучше всяких слов. Конечно, знала. Знала и сознательно сказала про это. Даже не понимал, ненавидел ее или… Хотел?

Хотел до безумия! Так сильно, что прижал к двери этой чертовой табуретки, что по какому-то совершенно непонятному мне признаку назвали машиной.

Спрятал от глаз какого-то всем, кроме меня, знакомого Ахмета и оттянул резинку рейтузов. Благо, там не надо было особо стараться. Ткань едва ли не расползлась в моих руках.

Саша попыталась дернуться, сбросить меня, возмущенно раздувая щеки. Я бы заткнул ее поцелуем, но не на глазах же у брата?! Проник ниже. Конечно же, она уже текла.

Позорно сдавалась моей ауре, не выдерживая экзамен на стойкость. Вот чего стоят ваши слова, Саша Борис, если она еще не сменила фамилию! Безошибочно, словно не было этих восьми лет, нашел ту самую точку, и она дернулась.

Вцепилась в кресло водителя и попыталась свести ноги, делая тем самым еще хуже. Я же спокойно и довольно громко сказал:

– Значит, моего сына теперь воспитывает утырок по имени Витя. Так?

Надавил на клитор, наблюдая, как она дернулась и прикрыла глаза. Саша с ненавистью ответила:

– Так!

Потом, словно спохватилась, предприняла еще одну попытку вывернуться и огрызнулась:

– Хотя не так!

– И это тот самый недочеловек, который оставил тебя ни с чем восемь лет назад? От которого ты бежала? Бывший же-них?

Еще одно круговое движение, и я увидел, как на ее шее пошли уже знакомые розоватые пятна. Она была близка к оргазму, как никогда!

– Ты… Слишком придавил меня. Убери руки!

– А ты слишком многого врала мне!

– У меня не было другого выбора! Я, знаешь ли… Ох! Уже видела ваши методы… Да чтоб тебя! Воспитания!

Она толкнула меня вбок, а я безошибочно опередил грань. Ту самую, провалившись за которую, она бы сорвалась в удовольствие. Но я тоже не первый раз общался с этой женщиной.

Поэтому в самый ответственный момент убрал руку, оставляя ее изнывать от неудовлетворенности. Поймал ошалевший возмущенный взгляд и ухмыльнулся.

Она все поняла. Что попалась, что так же зависима от меня и моих желаний. Не знаю, что она там себе напридумывала и накрутила, но теперь все будет иначе. Теперь я не стану спрашивать. Сделаю ее своей!

Саша выглядела обиженной, злой и, я бы даже сказал, опасной, если бы ей было что мне противопоставить. Тем временем я пропустил тот момент, что мы с трассы въехали в какой-то поселок. С недоумением смотрел на теплицы по сторонам.

Через минут пять, что мы просидели в тишине, наслаждаясь сдавленным дыханием Саши, машина остановилась. Девушка вылетела из нее, как из пробки, громко хлопая дверьми.

– Ого, даже боюсь представить, чем ты ее так взбесил, – с горящими озорством глазами спросил брат.