Тем не менее я оставалась плохим близнецом. Да, я старалась походить на сестру, но, если честно, была слишком вспыльчивой и любила хаос.

Если начистоту, я не зря надела костюм Харли Квинн. На моей футболке красовалась надпись «Маленький папочкин монстр», а красная помада, контрастирующая с бледным цветом лица, намекала на любовь к эпатажу. Я выбрала этот костюм ради забавы, но внезапно решила, что сделала правильный выбор. И удивилась, а зачем сдерживаться. Почему женщина всегда должна подавлять собственные эмоции ради того, чтобы не обидеть других? Мы имели право – нет, заслуживали – реагировать на обиду. И мой сегодняшний костюм был как раз кстати.

Развернувшись, я зашагала к машине Джеральда, попутно копаясь в сумочке. Обычно я не носила с собой баллончик с краской, но в тот день, покупая последние аксессуары для наших костюмов, увидела на распродаже красную краску и не смогла устоять. Ярко-кровавый казался идеальным оттенком, способным привлечь внимание к картине или достаточно смелым выбором для реставрации мебели.

Мне нравилось заниматься и тем, и другим. Оба занятия помогали успокоить разум так, как не помогало ничто другое.

Краска отлично подошла бы для моего следующего творения, но перед этим ей предстояло выполнить еще одну задачу.

Я замедлилась, пытаясь снять крышку с баллончика. Будь Джеральд посообразительнее, понял бы все в тот момент, когда я встряхивала баллончик.

– Иззи, что ты де…

Брызги красного пролетели сквозь открытое окно прямо ему в лицо.

– Секс был весьма посредственным, – спокойно сообщила я ему.

Он закричал и нажал на кнопку, пытаясь закрыть окно.

Вот только я не остановилась, а когда начала писать «мудак» на гладкой черной двери, он наконец пришел в себя и спешно сорвался с места.

Его ошибкой было не то, что он порвал со мной перед вечеринкой в офисе в честь Хэллоуина. Ему вообще не стоило начинать встречаться со мной.

Вздохнув, я ощутила свежесть и легкость, которую не чувствовала раньше, а потом посмотрела на небо. Момент свободы, когда я дала волю спрятанным в коробке разочарованию и ярости, дарил фантастические эмоции. Я словно была зажата в неких рамках и теперь наконец вырвалась на свободу. Продолжая смотреть на небо, я широко ухмыльнулась. Видимо, кто-то там наверху понял, что Джеральд III не создан для Иззи I. Наверное, я была слишком взвинченной, чтобы иметь дело с тем, кого все считали надежным парнем.

Хотя моя семья не обрадуется нашему разрыву. Познакомившись с Джеральдом, мама улыбнулась так, будто увидела в нем решение всех моих проблем. «Иззи, он поможет тебе обрести покой», – сказала она.

И очень сильно ошиблась.

– Итак, полагаю, эти отношения закончены. – Со стороны одной из скрытых в тени боковых улиц донесся глубокий голос.

От неожиданности я подпрыгнула и обернулась. Я знала этот голос и узнала бы его где угодно. Я ненавидела его всеми фибрами души, хотя, казалось, не слышала целый год.

– Господи, Кейд, какого черта? Ты стоял там все это время?

Кейд неторопливо вышел из тени, хотя походил на человека, которому скорее суждено скрываться в ее глубинах. Впрочем, возможно, я была единственной, кто так считал. Вся моя команда утверждала, что нам повезло работать под началом Кейда, потому что он принял предложение от «Стоунвуд Энтерпрайзес», благодаря которому сотрудники получили корпоративные каникулы и прибавки к зарплате.

Я знала, как обстоят дела, но не стала озвучивать правду. «Стоунвуд Энтерпрайзес», как и вся семья Кейда Арманелли, работала с правительством. Они вместе управляли страной, а мы были лишь маленькими винтиками в этой системе. Кейд не хотел, чтобы я напрямую работала на правительство. И добился этого собственным нелепым способом.

Несмотря на это, за последний год я неоднократно пыталась проникнуть в систему данных. И каждый раз натыкалась на разную защиту. А у него хватало наглости взламывать мой ноутбук, чтобы велеть мне прекратить попытки.

Тогда я стала заниматься этим все реже и реже. Решила, что у меня неплохая жизнь, есть парень, и пусть работа в «Стоунвуд Энтерпрайзес» была скучной, она позволяла оплачивать счета.

– Достаточно долго, чтобы увидеть, как ты разрисовала ему лицо и испортила машину.

– Он это заслужил.

– Ты так считаешь, Харли Квинн? – Кейд наклонил голову, разглядывая мой наряд. – Хочешь позвонить в полицию и во всем признаться или позволишь ему заявить на тебя?

Почему он спрашивал меня об этом? Любой, кто стал бы свидетелем происходящего, пожелал бы остаться в тени, не желая быть пойманным в такой неловкий момент. Вот только Кейд явно наслаждался происходящим. Он улыбался мне так, словно находился в своей стихии.

– Как вижу, ты в восторге. – Я вскинула руки. – Почему ты вообще здесь?

– А почему не должен?

Нелепый вопрос. Кейд руководил подразделениями по кибербезопасности в правительстве, Пентагоне и «Стоунвуд Энтерпрайзес». Он ездил по миру, работал над сверхсекретными проектами и ни разу не переступил порог нашего офиса. Несмотря на то, что у него был самый большой кабинет, мы никогда не видели его на нашем этаже.

– С того дня, как я начала работать в «Стоунвуд Энтерпрайзес», ты ни разу не появлялся там.

Он потер покрытую щетиной челюсть.

– Верно, напомни, какой это был день?

В моем баллончике еще осталась краска.

– Знаешь, кажется, стоить украсить красным и твое лицо.

Он откровенно смеялся надо мной, и это придавало совершенно новый смысл выражению «у меня чешутся руки». Ярость разгоралась еще сильнее, чем во время разговора с Джеральдом.

– Ты смеешься над тем, что заставил меня сменить работу, или над тем, что я хочу разукрасить тебя? Потому что, уверяю, здесь нет повода для смеха.

– Зачем тебе вообще эта краска?

– Она нужна мне, потому что дома я… вообще-то, это не твое дело.

Он хмыкнул.

– Предпочитаешь не рассказывать о личном, да? А вот минуту назад ты не переживала на этот счет, когда кричала о своей сексуальной жизни.

– Наш с Джеральдом разговор не твоего ума дело.

Кейд пожал плечами.

– Все, что касается тебя, – мое дело, сладкая.

– Я поняла это еще год назад, – проворчала я, готовая выпустить всех своих демонов на волю. Я репетировала свою речь на случай, если увижу его снова. Он заставил меня сменить работу, даже формально заранее не попросив об этом.

– Ага, вижу, сегодня в игру вступила настоящая Иззи.

Желудок сжался: значит от Кейда не укрылось, что я скрываю что-то от остальных. Меня бесило, что он так легко подмечает то, что не видели другие, поэтому я притворилась, будто не понимаю смысл его слов.

– И что это вообще значит?

Он вздохнул так, словно устал от моих закидонов, и направился к зданию.

– Если желаешь вспоминать события годичной давности, вперед, ной сколько влезет.

– Это я-то ною? – Я топнула ногой. – Ты намеренно подразнил всю мою команду увеличением зарплаты, по сути вынудив меня согласиться на переход в корпорацию ради фиктивной сделки, потому что хотел, чтобы я перестала искать информацию про албанцев.

– Как скажешь. – Он пожал плечами и усмехнулся, открывая передо мной одну из больших стеклянных дверей башни Стоунвуд.

Я протопала мимо, раздраженная его насмешками и тем, что он делал вид, будто все случившееся было простым пустяком.

– Ради того, чтобы доказать свою чертову точку зрения, ты даже лишил меня источника заработка.

Он недовольно прищурился.

– Лишил источника заработка? Ты получила премию, больше свободного времени, да еще и свою команду. Так что я все еще жду благодарности.

– И ты знаешь, что я скажу: «Пошел ты, говнюк», – сказала я, подойдя к нему и подняв подбородок, чтобы мои слова прозвучали громко и четко.

Он прикусил губу, показавшись больше и злее, а потом на его лице появилась широкая зловещая улыбка. Обычно так улыбались наделенные властью люди, которых все боялись. Я понимала, что Кейд не привык к такому тону, ведь обычно ему редко возражали.