Кульминация духовных садхан Рамакришны наступила в июне 1872 года, в ночь Фалахарини Амавасья, когда он совершил поклонение своей супруге Сараде Дэви как проявлению великой Божественной Матери. Во время поклонения, известного под названием Шодаши-пуджа[8], поклоняющийся и предмет его поклонения утратили внешнее сознание и слились в одно в духовном сознании на трансцендентальном уровне. В заключение поклонения Рамакришна принес к стопам Божества, сидящего перед ним, плоды всех своих садхан. Символически это выразилось в том, что он положил свои четки к Ее стопам и простерся перед Ней, повторяя молитву приветствия Божественной Матери.
Так постепенно все возвышеннее становилось его понимание Бога – от идеи Бога, который пребывает во всех и всех поглощает, как единое расплавленное солнце, до горячего ощущения всех, пребывающих в Боге, бесчисленного множества маленьких солнц, в каждом из которых живет и действует Бог.
За два года до смерти (5 апреля 1884 года) он сказал:
«Теперь я сознаю перемену, происшедшую во мне. Давно уже Вайшнавачаран сказал мне, что, когда я увижу в человеке Бога, я достигну совершенного познания. Теперь я вижу, что, при всем многообразии форм, в них движется божественное начало. И благочестивый человек, и лицемер, и преступник есть проявление того же Божества. Поэтому я говорю: Нараяна[9] – в благочестивом человеке, Нараяна – в лицемере, Нараяна – в преступнике и сластолюбце».
«Я говорю о том, что все мы взываем к одному и тому же Богу. Ревность и злоба не нужны. Некоторые говорят, что Бог бесформен, другие – что Бог имеет форму. Я говорю: позвольте одному человеку медитировать на Бога в форме, если он верит в форму, и позвольте другому медитировать на бесформенное Божество, если он не верит в форму. В догматизме нет ничего хорошего, вот что я имею в виду. Нехорошо чувствовать, что только ваша религия истинна, а другие религии ложны».
(Шри Рамакришна)
В период между практикой мусульманской садханы и приездом в Дакшинешвару Сарады Дэви Рамакришна посетил ряд важных центров паломничества в Северной Индии. Выехав в январе 1868 года, он на несколько дней задержался в Деогархе, городе, освященном многовековым поклонением Шиве. Следующая остановка была в Варанаси, древнейшей цитадели духовного наследия Индии. У Рамакришны было видение Варанаси золотым городом, что подтвердило соответствующее утверждение священных текстов. Здесь он пребывал в состоянии всепоглощающего экстаза. Посещение храмов и гхатов погружало его в самадхи.
«Я увидел высокую фигуру с белым телом и рыжевато-коричневыми спутанными волосами, которая неторопливо подходила к каждому погребальному костру, бережно поднимала дживу и шептала каждой на ухо верховную мантру. Милосердная Мать Вселенной, сидящая по другую сторону погребального костра, один за другим развязывала земные узы каждой дживы и, открыв врата нирваны, отпускала счастливую душу в Абсолют. Таким образом, постижение адвайты, возможное лишь после веков сосредоточения и аскезы, по великой милости Шивы оказывалось легко доступным для тех, кто умирал в Варанаси».
(Шри Рамакришна)
В Варанаси Рамакришна посетил великого святого Трайлангу Свами.
Из Варанаси Рамакришна отправился в Праяг, стоящий на слиянии рек Ганги и Ямуны, где пробыл три дня. Далее он отправился во Вриндаван, освященный бесчисленными святыми-вайшнавами в течение столетий. И в этом священном месте Рамакришна находился в восторженном состоянии. В местах, связанных с событиями детских лет Шри Кришны, Рамакришна, пребывая в экстазе, своим духовным зрением видел, как эти эпизоды оживали перед ним. Рамакришна посетил также и другие центры паломничества Северной Индии, расположенные в разных городах.
Рамакришна в самадхи. 1879 год
Постепенно вокруг Рамакришны стали собираться ученики. Первые из них появились в 1879 году. Методы общения Учителя с ними были оригинальны. Один из них, пристрастный к спиртному, появился у него, когда Учитель, как пьяный, раскачивался под действием божественного экстаза. Посетитель сказал: «Вы, кажется, еще больший пьяница, чем я», на что Учитель ответил: «Да, но мой напиток лучше твоего». Любовь к Богу была тем напитком, о котором говорил Учитель. Так случилось, что пьяница на всю жизнь посвятил себя стопам Учителя.
Рассказывают об удивительных проявлениях его повышенной физической и духовной чувствительности. Подобно тому как в конце жизни, вследствие отвращения к богатству, прикосновение к золоту вызывало у него ожог, простая близость несчастного человека вызывала у него, как утверждают, физические мучения, точно от укуса кобры. Он тотчас же читал в душах тех, кто к нему приближался, и принимал их в ряды своих учеников лишь после тщательного изучения.
Он предлагал всем средства освободиться, напиться из внутреннего источника, участвовать в радости всеобщего бытия, которое заключено в каждом и которое является Богом, не идя против самой Природы, не уродуя, не насилуя ее и в особенности не причиняя вреда даже волосу на голове тех, кто от них зависит. Далекий от того, чтобы запрещать законные привязанности, он пользовался ими, чтобы просветить людей. Он ставил себя на равную ногу со своими учениками. Он был их товарищем, их братом, они беседовали запросто. Не было никакого превосходства! Советы, которые он им давал, не шли от него. Его устами говорила Мать… «При чем же я тут?..» Он полагал, что Бог просто распространяет через него свой аромат, как тимьян, по которому пробегает ветер. Тимьян не старается убедить вас. Вдыхайте его аромат полной грудью.
Так жил он с 1881 года, окруженный учениками, любившими его как отца, в своем Дакшинешваре, овеянном тихим шепотом Ганги. Вечное пение реки, воды которой прилив ежедневно гонит обратно на север, обволакивало чудесные беседы. Здесь сливались на рассвете и в сумерках звон колоколов, шум морских раковин, звуки свирели, бряцание цимбал, пение в храмах, где славились дни богов и богинь. Опьяняющий запах священного сада сливался с благовониями, принесенными ветром. Между колоннами полуциркульной веранды, защищенной навесом, видно было, как, подобно летающим бабочкам, проходили разноцветные паруса по священной реке – образу Вечности. Но теперь об ограду святилища беспрерывно бились волны и другой, человеческой, реки – толпы богомольцев. Паломники, пандиты, верующие и любопытные всех классов и всех положений приходили из большого соседнего города или из разных мест Индии, чтобы лицезреть таинственного человека, не думавшего, что он таков, и забрасывали его вопросами. Он всегда отвечал им на своем приятном наречии с неиссякаемым терпением и чарующей теплотой, не теряя связи с глубинами действительности и не давая ничему ускользнуть из ежедневных перемен в делах и людях. Он умел в одно и то же время наслаждаться как ребенок и судить как мудрец. И эта совершенная непринужденность, смеющаяся, любящая, проникновенная, которой ничто человеческое не было чуждо, и составляла его обаяние.
В 1884 году здоровье Рамакришны серьезно пошатнулось. В состоянии транса он сломал себе кисть левой руки и очень страдал от этого. В следующем году, в апреле 1885 года, у него началось воспаление горла. Переутомление беседами, опасные самадхи, вызвавшие горловые кровотечения, способствовали этому. Приглашенные врачи запретили ему впадать в экстаз. Он не принял этого во внимание. На большом религиозном празднике вайшнавов он свыше меры растратил свои силы. По возвращении Рамакришны с торжества болезнь усилилась. Он почти не мог есть; все же он продолжал принимать всех тех, кто приходил к нему днем и ночью.
