Но для большинства окружающих обезумевший от любви жрец был воплощением позора. Он более не был способен исполнять свои обязанности в храме. В разгар церемонии он неожиданно терял сознание, становился бесчувственным, его суставы как бы каменели, и сам он становился похожим на каменное изваяние. Он также позволял себе весьма неподобающие вольности в обращении с Богиней. Ни о каком служении теперь не могло быть речи. Он не знал ни минуты сна. Перестал есть. Не будь возле него племянника, заботившегося о его элементарнейших нуждах, он бы оставил этот мир очень скоро. Такое состояние влекло за собой страдания. На коже Рамакришны то и дело проступали мельчайшие капельки крови. Все тело горело как в огне, а мозг был костром, и каждый язык пламени, исходивший из него, был Богом. Он худел с каждым днем. После длительного периода, когда он в том или другом человеке видел Бога (так в уличной женщине он как-то раз увидел Ситу, а в молодом англичанине, стоявшем, скрестив ноги, у дерева, – Кришну), наступил период, когда он сам для себя стал превращаться то в одного Бога, то в другого. Так он стал Кали, стал Рамой, стал Радхой, возлюбленной Кришны, превратился в Ситу и даже в Ханумана.
«О, какой это был восторг! Легкого намека было достаточно, чтобы пробудить мое духовное сознание. Я поклонялся Прекрасному в лице четырнадцатилетней девочки. Я видел в ней олицетворение Божественной Матери. Однажды я увидел женщину в голубом, стоящую возле дерева бакул[4]. Она была проституткой, но тотчас вызвала во мне видение Ситы. Я забыл о женщине. Я видел, что это была сама Сита, которая шла навстречу Раме после освобождения из плена Раваны[5] на Цейлоне. Долгое время я пребывал в состоянии самадхи, отключившись от внешнего мира».
(Шри Рамакришна)
Рани Расмани и Матхуранатх были очень обеспокоены здоровьем Рамакришны и пытались разными средствами лечить его, но все было напрасно. Наконец, они предположили, что причина проблем со здоровьем – полное воздержание, и привели его в публичный дом, где Рамакришну окружили молодые женщины. Но он вел себя как ребенок, видя в них Божественную Мать. Женщины устыдились того, что их хотели использовать для искушения святого человека, и упали к его стопам.
До Камарпукура дошли слухи, что Рамакришна сошел с ума. Его мать Чандрамани Дэви, к тому времени уже лишившуюся старшего сына, эта новость очень встревожила. Крайне обеспокоенная, она настойчиво писала Рамакришне, чтобы он вернулся в Камарпукур, где, как она чувствовала, под материнским присмотром его здоровье поправится.
Рамакришна повиновался ее зову. Он прибыл в Камарпукур в конце 1858 года. Там он стал более спокойным и собранным, улучшилось и его здоровье. Однако он продолжал заниматься духовными практиками и часто посещал шмашаны, безлюдные места кремации – Бхутир-кхал и Будхуй-морал, где проводил целые ночи в медитации.
Ради божественной помощи для исцеления сына, Чандрамани начала поститься в местном храме Шивы. Ей пришел ответ, что с ее сыном все в порядке и что его состояния – это опьянение от общения с Богом.
Чандрамани, направляемая старшим сыном (Рамешваром, ставшим старшим после смерти Рамкумара), решила женить Рамакришну, полагая, что женитьба повлияет на него благотворно. Во избежание сопротивления Рамакришны, поиски невесты сначала держались в секрете. Неожиданно он сам пришел на помощь. Находясь в экстатическом состоянии, он сказал: «Бесполезно искать по всей округе. Идите в Джайрамбати. В доме Рамчандры Мудхопадхьяи вы найдете невесту, предназначенную для меня и помеченную соломинкой[6]». Кто-то пошел в Джайрамбати и узнал, что у Рамчандры Мудхопадхьяи действительно была дочь – единственная дочь по имени Сарадамани. Но ей было всего пять лет от роду! Несмотря на это, свадьба состоялась, и невесту привезли в Камарпукур.
Теперь Чандрамани была счастлива, она верила, что ее сын излечится от «сумасшествия». Лишь одно маленькое происшествие омрачило ее радость. Украшения, которые надела невеста, были взяты напрокат, и после свадьбы их следовало вернуть. Но как же Чандрамани могла забрать украшения у такой маленькой девочки? И Рамакришна опять пришел на помощь своей матери. Пока Сарадамани спала, он осторожно снял с нее украшения и вернул их владельцу. Когда родственники девочки узнали об этом, они пришли в ярость и увезли Сарадамани обратно в отцовский дом. На что Рамакришна шутливо заметил: «Что бы они теперь ни делали, они не смогут расторгнуть наш брак».
«Люди говорили, что я безумец. Что еще они могли сказать? Они заставили меня жениться. Тогда я находился в состоянии опьянения от общения с Богом. Сначала я беспокоился о своей жене, а затем подумал, что она разделит со мной мою пищу и мою жизнь.
Я посетил дом тестя, там устраивали киртан[7]. Был большой религиозный праздник, на котором много пели во славу святого имени Бога. Время от времени я задумывался о своем будущем. Тогда я говорил Божественной Матери: „Мать, я сочту свои духовные опыты настоящими, если землевладельцы в наших местах будут выказывать мне уважение“. И действительно, они по собственной воле пришли и беседовали со мной».
(Шри Рамакришна)
«Когда я жил в Сихаре, сын Хридая, ребенок четырех или пяти лет, обычно целый день проводил со мной. Играя в свои игрушки, он полностью забывал о чем-либо еще, но с приближением вечера говорил: „Я хочу к маме“. Всячески пытаясь удержать его, я говорил: „Иди сюда, я дам тебе голубя“. Но так мальчика было невозможно утешить, он всхлипывал и плакал: „Я хочу к своей маме“. Игра переставала доставлять ему удовольствие. Я и сам плакал, видя его состояние. Так нужно плакать по Господу – как ребенок по матери».
(Шри Рамакришна)
Чандрамани Дэви не разрешала Рамакришне ехать в Дакшинешвару до тех пор, пока он полностью не оправится. Он оставался в Камарпукуре полтора года. Позднее, почувствовав желание вернуться в Дакшинешвару, Рамакришна покинул свою мать и брата.
После возвращения в Дакшинешвару в 1860 году возобновилось божественное помешательство Рамакришны, временно прекратившееся в Камарпукуре. Снова началось жжение по всему телу. Отвращение Рамакришны к мирским вещам и нетрадиционность его практик достигли новых крайностей. Например, он брал в одну руку монеты, а в другую землю, и, сосредоточенно повторяя: «Деньги – это прах, прах – это деньги», бросал и то и другое в Гангу. Он хотел стереть из своего сознания любое чувство привязанности к богатству. На протяжении этого периода у него было несколько видений, которые дали ему понимание более глубоких аспектов духовной жизни. Учители выходили на сцену его жизни по мере необходимости, чтобы обучить его методам их духовных школ.
Первой прибыла Бхайрави Брахмани. В тот день, собирая цветы в храмовом саду, Рамакришна увидел приближавшуюся лодку, в которой находилась красивая женщина средних лет в одежде цвета охры. Когда ее проводили в его комнату, она сразу же узнала в нем одного из трех своих учеников, обучить которых ее отправила Божественная Мать.
Под руководством Бхайрави Рамакришна практиковал наиболее сложную тантрическую садхану и укрепился в своем постижении Божественной Матери. Тантры превращают обычные чувственные удовольствия в духовные практики, которые ведут к единению дживатмана (индивидуальной души) с Параматманом (Высшей душой). Рамакришна не испытывал никаких трудностей, практикуя методы всех шестидесяти четырех тантр, и достигал через них Божественного.
За тантрической садханой следовали садханы вайшнавов. В них преданный принимает пять различных выражений любви к Богу: он относится к Богу, как родитель к ребенку или как ребенок к родителю (ватсалья), как друг относится к другу (сакхья), как спокойный ум к всеобъемлющей любви (санта), как слуга к хозяину (дасья) и любящая к возлюбленному (мадхура).
