Он разыскал сержанта Крилла, своего грубого, закаленного в боях командира отряда, человека, на лице которого была выгравирована карта бесчисленных кампаний. Сержант, чье лицо было обветрено и покрыто шрамами, как скала Воларис Прайм, сидел и чистил свой лазган, промасленная ткань с ритмичной точностью щелкала по металлу. Ларс, приглушенным голосом, излагал свои опасения, перечисляя слухи, странные развертывания, тревожные шепотки. Он говорил о леденящей душу отчужденности Дао, их чуждых путях, растущем чувстве, что Империя был не их союзником, а их пешкой в более крупной, более зловещей игре.
Сержант Крилл, прагматик, как и Аня, терпеливо слушал, его единственный здоровый глаз был устремлен на Ларса, выражение его лица было непроницаемым. Когда Ларс закончил, сержант вздохнул, звук был похож на свист ветра в разбитом черепе. Он покачал головой, его седые черты затвердели. «Сосредоточься на враге, которого видишь, парень», – прорычал он, его голос был грубым, как гравий. «Не ищите призраков в лагере ксеносов». Он в последний раз щелкнул промасленной тканью по своему лазгану, звук был резким и окончательным. «Нам нужно Дао, чтобы выиграть эту войну», – продолжил он, его голос слегка смягчился, в его тоне проступил намек на усталость. «Не позволяй паранойе затмить твое суждение».
Ларс, отстраненный и разочарованный, вернулся к своим обязанностям, слова сержанта глухо звенели в его ушах. Но тени сомнения, однажды посеянные, было трудно игнорировать. Они задержались в его разуме, извиваясь и поворачиваясь, неуклонно разрастаясь, как злокачественное семя, пускающее корни в плодородную почву. Шепот, слухи, тревожные наблюдения – все это слилось в холодную, жесткую уверенность глубоко в его нутре. Что-то было ужасно, ужасно неправильно. И он знал, с леденящим предчувствием, которое оседало, как лед в его венах, что Империя, ослепленный отчаянной нуждой в союзниках, слепо идет в ловушку. Дао были не тем, чем казались. И последствия этого обмана, как он боялся, будут разрушительными.
Глава 5.1: Общая сигарета
Ночи на Воларис Прайм были холодными, ледяные ветры хлестали по пустынным равнинам, прокусывая слои изношенной униформы. Пепел, вездесущий, кружился на ветру, призрачная пелена, которая цеплялась за все, постоянное напоминание о разоренном состоянии планеты. Ларс и Аня прижались друг к другу, чтобы согреться у крошащейся пласталевой стены, грубая поверхность врезалась им в спины, небольшая плата за скудное убежище, которое она предлагала. Стена, изрезанная и изрытая бесчисленными взрывами, излучала затяжной холод дневных сражений, холодное утешение против пронизывающего ветра.
Между ними слабо светилась палка лхо, оранжевый уголек был крошечным маяком в надвигающейся темноте. Они поделились сигаретой, глубоко затягиваясь едким дымом, резкий вкус которого был маленьким, знакомым утешением перед лицом всепроникающего страха, который обволакивал их, как вторая кожа. Дым вился вверх, смешиваясь с вездесущим пеплом, тонким серым усиком на фоне беззвездного неба.
Они мало говорили, да им и не нужно было этого делать. Слова казались недостаточным, пустым эхом в огромной пустоте их общего опыта. Общая тишина, успокаивающий вес их лазганов на плечах, невысказанное понимание их шаткого положения – это был их язык близости, выкованный в горниле войны, связь, которая была сильнее слов.
Аня, чье лицо освещал мерцающий уголек палки лхо, ее черты смягчались тусклым светом, повернулась к Ларсу. В ее глазах, обычно закаленных реалиями войны, мелькнуло что-то еще, что-то уязвимое, что-то… обнадеживающее. «Ты когда-нибудь думал о том, что будет после этого?» она тихо спросила, ее голос едва звучал шепотом на фоне свистящего ветра. Вопрос повис в воздухе между ними, хрупкая бабочка на фоне шторма.
Ларс выдохнул струйку едкого дыма, наблюдая, как она рассеивается в кружащемся пепле. Он обдумывал ее вопрос, его взгляд был отстраненным, его разум блуждал по пустынному ландшафту его воспоминаний. Он видел лица павших товарищей, ужасы, которые они видели вместе, бесконечный цикл насилия, который определял их существование. Он пожал плечами, усталый жест, который говорил о многом. «После Воларис Прайм?» – ответил он, его голос был ровным, лишенным эмоций, слова были мрачным эхом его реальности. «Нас ждет просто еще один Воларис Прайм. И еще один после этого». Он снова затянулся палочкой лхо, и на мгновение уголек ярко вспыхнул, осветив мрачный набор его челюстей. В мрачной тьме далекого будущего была только война. А на войне не бывает «после». Только следующая битва, следующая жертва, следующее мрачное напоминание о бесконечной борьбе Империяа за выживание.
Глава 6: Ритуал
Сумерки на Воларис Прайм окрасили покрытый пеплом ландшафт в оттенки фиолетового и серого, мрачный фон для тревожной сцены, разворачивающейся перед Ларсом и Аней. Спрятавшись среди руин разбомбленного жилого блока, они наблюдали ритуал Дао издалека, их тела были напряжены, их чувства были в состоянии повышенной готовности.
Ксеносы, их биоинженерные боевые костюмы слабо мерцали в угасающем свете, собрались в идеальный круг. Их биолюминесцентные отметины, замысловатые узоры, которые пульсировали и двигались под их броней, светились жутким, потусторонним светом, отбрасывая странные, танцующие тени на разрушенные стены. Они ритмично покачивались, их движения были синхронизированы с почти гипнотической точностью, их тела двигались как одно целое, как единый многорукий организм. С каждым взмахом волна феромонов накатывала на территорию, сложная симфония чужеродных запахов, наполнявшая воздух, густая и приторная, пьянящая смесь сладких цветочных нот, мускусных оттенков и чего-то… еще… чего-то, что Ларс не мог точно определить, чего-то тонко тревожного, почти… хищного. Воздух гудел от невидимой энергии, ощутимого ощущения чего-то древнего и чужеродного.
Шас'вре, Командир Дао, стоял в центре круга, его богато украшенный боевой костюм излучал слабую ауру силы. Он пел на щелкающем, гортанном языке, звуки были резкими и ритмичными, совершенно непохожими на любой человеческий язык. Щелчки и рычание резонировали с пульсацией биолюминесцентных отметин, создавая странный, гипнотический ритм, который, казалось, вибрировал глубоко в костях Ларса. Пение, хотя и непостижимое, несло в себе вес силы, ощущение чего-то древнего и непостижимого. Он говорил о чуждых богах, о странных ритуалах, о силе, которая затмевала мелкие заботы человечества.
«Как ты думаешь, что это?» – прошептала Аня, ее голос был едва слышен из-за ритмичного щелкания песнопения Дао. Ее рука, инстинктивно ища утешения, легко легла на руку Ларса, ее пальцы коснулись его грубой формы. Прикосновение, небольшое и мимолетное, было заземляющим присутствием перед лицом чуждой странности, разворачивающейся перед ними.
Ларс пожал плечами, дрожь пробежала по его позвоночнику, волосы на затылке встали дыбом от беспокойства. Ритуал, песнопение, феромоны – все это наполнило его глубоким чувством дурного предчувствия. «Может быть, какая-то боевая молитва?» – ответил он, его голос был тихим, тон неуверенным. Он замер, его глаза были устремлены на покачивающиеся фигуры, пульсирующие огни, скандирующего командира. Он с трудом сглотнул, узел беспокойства в его животе затянулся. «Или что-то похуже…» Он не стал вдаваться в подробности, в этом не было необходимости. Невысказанный страх висел в воздухе между ними, густой и тяжелый, еще один слой беспокойства, добавленный к и без того гнетущей атмосфере Воларис Прайм. Дао, понял он, были не просто союзниками по расчету. Они были чем-то гораздо более сложным, гораздо более чуждым, гораздо более… опасным. И ритуал, свидетелем которого он стал, он боялся, был проблеском этой скрытой тьмы.
Глава 7: Засада
Руины города-улья царапали помятое сумеречное небо, неровные силуэты разбитого феррокрита и искореженного металла на фоне угасающих углей заходящего солнца. Воздух, густой от приторной сладости ферромонов Дао и смрада разложения, исходящего от груд обломков, скрывающих бог знает какие ужасы, потрескивал от нервной энергии. Совместный патруль, напряженный, неуверенный союз отряда Ларса и Ани и отряда Воинов Пламени Дао, осторожно двигался по усеянным мусором улицам, их ботинки хрустели по осколкам битого стекла и измельченного феррокрита. Каждая тень, казалось, таила в себе угрозу, каждый шорох ветра – шепчущее предупреждение. Тишина, нарушаемая только ритмичным щелканьем челюстей Дао и хрустом их сапог по разбитой земле, была тяжелой, полной ощущения надвигающейся гибели.
