– Для двоечников, – покраснел Мур. И уставился в суп.
– Не знал, что бывают такие школы, – удивился Артём Витальевич. – И что ты двоечник, тоже, извини, не знал.
Мур пожал плечами, продолжая изучать суп.
Артём Витальевич ложкой плюхнул ему сметаны в тарелку и пододвинул нарезанный ровными ломтиками хлеб.
– А почему ты вдруг двоечником-то стал? – спросил он. – Если не секрет, конечно…
– Да так… Надоело всё, – ответил Мур. – Неинтересно, непонятно, скучно. Училки все – истерички. Нормально объяснить ничего не могут, сразу орут. Школа – это не для меня, – подвёл он итог.
– Знавал я одну двоечницу с таким же настроем, – улыбнулся Артём Витальевич. – Умная была девчонка, но принципиально на двойки училась. А потом все экзамены на пятёрки сдала. И речь такую на выпускном произнесла, что все учителя попадали с каблуков… В общем, пообещала всем, что откроет школу для двоечников, которые утрут нос всем отличникам.
Мур усмехнулся:
– И где она теперь?
– Не знаю… – Артём Витальевич отвёл глаза, уставился в окно. – Замуж вышла за богатого иностранца вроде бы. Уехала в дальние страны, за моря-океаны… – Он произнёс это с грустью, и Мур понял: видимо, что‑то у них с той двоечницей было. Типа любовь. Но озвучивать свои догадки не стал. Помолчал немного, дав соседу попутешествовать по детству.
– Может, это она приехала и создала эту школу? – вдруг оживился Мур.
– Вот завтра и узнаешь, – подмигнул Артем Витальевич. – Доедай суп. Сейчас чай с тортом будет.
Мур кое‑как доел суп, к торту даже не притронулся и отправился восвояси.
– Я бы на твоём месте так не переживал, – сказал ему уже у двери Артём Витальевич. – Ведь никогда не знаешь, чем закончится очередная история в твоей жизни, но пока она длится, цени каждый момент.
– Угу, – мрачно кивнул Мур.
– А вообще, переход в новую школу – всегда интересно, – крикнул вслед Артём Витальевич. – Я тебе даже завидую.
Но Мур считал, что завидовать тут особо нечему.
ГЛАВА 3. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!
Эта глава о том, что иногда реальность бывает во сто крат лучше, чем её ожидания… И о том – почему деревянная швабра во сто крат круче электронной.
Утром, когда Мур подошёл к школе, он увидел всех своих братьев-двоечников, а также сестёр под предводительством Макаровой, толпящихся около входной двери. Несмотря на трескучий мороз, тётя Клара, размахивая шваброй, внутрь их не пускала. А уборщицу тетю Клару боялись все. Она работала в этой школе с момента её – школы – рождения, знала не только родителей, но и прародителей нынешних учеников, и даже те до сих пор её боялись. Иногда, чтобы вызвать в школу чьего-нибудь очень занятого работой родителя-бизнесмена или даже депутата, учителя обращались к ней. Тетя Клара звонила неуловимому родителю и приказным тоном повелевала явиться в школу в означенное время. И родители являлись всегда, подобострастно кланяясь при входе монументальной женщине со шваброй, заискивающе поднося ей подарочки да сувениры. А мэр так однажды новую электронную швабру с кнопочным управлением подарил – сама моет, сама вытирает и сопровождает процесс мытья полов приятной вальсовой мелодией. Швабра стоит в кладовке у тёти Клары как музейный экспонат и регулярно протирается от пыли. Работать же она предпочитает проверенным способом – с помощью деревянного орудия труда, сколоченного ещё первым трудовиком данной школы.
– У меня приказ директора не пускать вас, оглоедов, сюда больше никогда! – провозгласила тётя Клара, опираясь на деревянный раритет. – Сейчас за вами автобус приедет. Так что кыш отседова!
Сизов побоялся вступать в бой с тётиклариной шваброй, но торжественно пообещал всем прямо сейчас уйти домой и написать жалобу в Министерство образования за то, что несовершеннолетних детей держат на трескучем морозе и не пускают получать желанные знания. Но осуществить обещанное не успел – из‑за угла появился автобус. И какой автобус! Новенький, двухэтажный, ярко-красный, со словами на «лбу»: «Добро пожаловать, друзья!».
Автобус остановился у входа, с водительского сиденья выпрыгнул водитель в синей форме с золотыми пуговицами и в белых перчатках.
– Прошу садиться, друзья, – склонился он в полупоклоне, открывая двоечникам, как каким-нибудь суперотличникам, дверь в салон. А девчонкам так даже руку предложил – помог подняться по ступенькам, деликатно отвернувшись, когда поднималась Макарова в своей суперминиюбке.
Тётя Клара, не видавшая со времен открытия школы такого отношения к подрастающему поколению, остолбенела со шваброй наперевес.
Водитель, закрыв дверь автобуса, поворотился к ней передом и поклонился чуть ли не до земли. Затем резво запрыгнул на своё сиденье, и автобус, будто круизный лайнер, мягко отчалил от школы, провожаемый восхищенными взглядами прилипших к окнам оставшихся учеников.
– Всем задротам** счастливо оставаться! – прокричал Сизов на прощанье, высунувшись в окно автобуса.
…Всю дорогу двоечники обалденно молчали, лишь изредка переглядываясь. В автобусе было тепло и вкусно пахло карамельками. В кармашке каждого сиденья лежали пакетики с разноцветными леденцами, и младшеклассники к концу путешествия осмелели настолько, что стали забрасывать их в рот целыми горстями. Но, когда увидели школу, в которой им предстояло учиться, про леденцы забыли.
Даже Гарри Поттер в знаменитом Хогвартсе не видел такой красоты! Величественное здание с колоннами, больше похожее то ли на дворец, то ли на пятизвездочный отель в каких-нибудь Арабских Эмиратах, чем на рядовую школу, встречало их знакомым уже автобусным слоганом на воротах: «Добро пожаловать, друзья!».
– Крутяк! – озвучил всеобщее восхищение Сизов.
Остальные потрясённо молчали.
– Может, нас не туда привезли? – прошептала Макарова, хлопая наращенными ресницами.
– Наверное, мы не в тот автобус сели, – подал голос Мур и закашлялся.
– В тот, в тот, – не дал им долго сомневаться водитель в белых перчатках. – Следуйте за мной, друзья.
Двоечники покорно последовали.
Ворота гостеприимно распахнулись, и по вычищенной от снега широкой дороге все потопали к дверям. У которых их поджидала прелестная молодая женщина, над чьей головой, на двери, из золотых букв складывались не менее прелестные слова: «Школа для двоечников».
– Крутяк! – опять восхитился Сизов и гордо расправил доселе сутулые плечи. Впервые со времен вступления в школьную жизнь он чувствовал себя великой личностью. И даже почти что нобелевским лауреатом.
– Добро пожаловать, друзья! – сказала женщина, ожидавшая их под табличкой, и пригласила всех внутрь, где дар речи опять покинул обалдевший народ.
– Меня зовут Ольга Артуровна, – представилась женщина, – я директор этой школы. Её построила моя мама, которой, как и вам, довелось учиться в средней школе на одни двойки. Познав все прелести жизни рядового российского двоечника, она решила создать такую вот альтернативу. Сейчас вы можете осмотреться, прогуляться по школе, а ровно через 20 минут, когда закончится урок и дети освободятся, всех милости прошу на второй этаж, в ресторан, где мы все вместе будем обедать и знакомиться.
Директор поклонилась двоечникам, что было совсем уж ни в какие ворота, и ушла по своим делам.
ГЛАВА 4. ВЕЛИКИЕ ДВОЕЧНИКИ
Эта глава о тех – чья карьера не задалась с самого начала… И о том – почему ничто не смогло их вышибить из седла.
– Ничего себе директриса у них! – присвистнул Сизов.