— Ну да, я бабосики люблю, не без этого.
— Тогда колись блин уже! — разозлился Виктор.
— Йоу, полегче! Типок этот, прежде чем отсюда дернуть, типа наследил прилично. Его и копы искали…
— И?
— Так и не только копы, прикинь! Много четких пацанов хотят долги с него стрясти. Злые — трындец просто. Бабла немеряно зависло.
— И ты просишь копа его найти? Удивительное дело.
— Так то да, западло выходит. Но я типа прикинул и, по ходу, всем лучше будет, если его сцапаешь ты, а не кто-нибудь типа моего кента Васи…
— Это который?..
— Да, йоу. Он самый.
Виктор немного помнил этого «кента Васю». После него долги платить будет нечем. И некому. «Мутного типчика» стало даже немного жаль.
— Давай уже имя! — прикрикнул он в трубку.
— Йоу, полегче, полегче! Короче, ты его и без меня знать должен. Мне вроде кто-то втирал, что он под тобой ходит. Юрист какой-то, или нотариус, ну короче из этих.
«Так…» — подумал Виктор. — «Мой информатор, „типа юрист“ и недавно уехал. Кто это может быть…». И картинка вдруг сложилась.
— Ах ты ж!.. — скрипя зубами выругался Виктор, и только потом понял, что сказал это вслух, да еще и в телефонную трубку.
— Йоу, по ходу узнал?
— По ходу да. Вот же ж гнида…
— Ну тогда ништяк, можешь не благодарить. Забегай потом, потусуем…
Виктор сбросил вызов, швырнул телефон на стол и откинулся в кресле, крутя в пальцах авторучку. Под описание подходил ровно один человек. И его теперь не достать. Вычислить-то можно, узнать где засел и почему. Но есть вопросы, которые по почте не обсудишь, а Дон не позволит уехать из города. И тем более — с планеты. Решит, что сбежать удумал, и не объяснишь ничего.
Как говорила одна знакомая криминальная личность, исчезать нужно предельно внезапно, чтобы вообще никто ничего не понял. Сама она так и сделала, Виктор потом полгода убил, чтобы это юное дарование вычислить и упрятать за решетку. Ну вот и пригодилась наука. Чтобы всё организовать, ушел еще день, но зато побег получился на славу. Подозрительных сумок с собой нет, на вечер назначены две встречи и заказана пицца с доставкой — а сам Виктор уже в космопорту, на борту корабля. Все равно был некоторый мандраж, но потом корабль включил двигатели, ускорение придавило Виктора к койке, и он заулыбался. Всё, вырвался. На крайний случай можно будет просто не возвращаться.
* * *
В космосе Виктор до этого бывал дважды, на тренировках в армии. Суммарно набиралось часов шесть — поболтались на орбите и домой. Других планет так и не увидел. Так что всё было в новинку. К счастью, пассажирский корабль старательно избегал невесомости — после взлёта убавил тягу и так и летел. Сила тяжести была где-то одна треть от нормальной, ходить пришлось приноравливаться. Но, собственно, ходить особо и не нужно было — пассажирам полагалось сидеть в тесных кубриках, пристёгнутыми каждый к своей койке. Ни иллюминаторов, ничего. Выходить настоятельно рекомендовалось только в туалет. Отчасти Виктор это понимал — народу на борту много, а места мало. Есть слабо подготовленные люди, есть вообще семьи с маленькими детьми. Если все начнут ходить кто куда, и вдруг невесомость — будет полный хаос.
Попутчики в основном или спали, или читали с планшетов. Виктор, как ни пытался, уснуть не мог — непривычно маленькая сила тяжести не давала, мозг искал подвох. Когда, наконец, глаза стали закрываться, включилась сирена корабельного оповещения. Через минуту наступила невесомость, а потом корабль вдруг задрожал всем корпусом.
«Прыжок!» — подумал Виктор. — «Я в другой системе!» Увы, иллюминаторов пассажирам не полагалось.
Сам прыжок длился минут десять. Виктор понятия не имел сколько это должно продолжаться, и долгая тряска немного пугала. Но потом вернулась невесомость, снова завизжала сирена, и корабль включил двигатели на всё ту же одну треть G. Впереди было еще полтора дня безделья и тщетных попыток уснуть.
Но, как в итоге оказалось, худшая часть космических путешествий — это причаливание к станции. Сила тяжести постоянно меняется и временами пропадает совсем. А потом корабль включает маневровые двигатели, и понятие «низ» начинает скакать с полка на стены хаотичными рывками. Так что по стыковочному коридору Виктор шел слегка покачиваясь. Но дискомфорта особого не ощущал. Не стошнило — значит всё в порядке
Станцию снаружи Виктор тоже не увидел. Только на обложке брошюрки-путеводителя попалась фотография. Похоже, взяли здоровенный астероид, насверлили в нём тоннелей и раскрутили, чтобы сила тяжести была. Называлось всё это «Хаб-3». Брошюрка утверждала, что это еще и самое крупное поселение в системе — обитаемых планет там не было вообще. Когда-то давным-давно поставили транзитный порт в удобном месте, чтобы кораблям дальности прыжка хватало. Построили огромную космическую станцию. И на ней жили люди. Поколениями. В коридорах и тоннелях, не видя настоящего неба. Этого Виктор понять не мог.
Впрочем, надолго задерживаться он там не собирался. Прямо в порту, сразу после таможни, отправился искать терминал для местных рейсов. К счастью, служащие охотно подсказывали дорогу. Полкилометра по коридорам — и вот он, терминал. Огромный зал со сводчатым потолком, кассы, табло с расписанием… Похоже, станций помельче в системе было с десяток. Но вот той самой, нужной, на табло не оказалось вообще.
На стойке с информацией тоже не обрадовали. Рейсов нет и не бывает. «Армкорп-2» оказался вахтовым посёлком на другом конце системы. Крошечная луна газового гиганта, и на ней шахтёрские поселки, пять штук. Сообщение раз в два месяца, и смена вернулась оттуда только что… Это было фиаско.
* * *
Беда не приходит одна. Виктору стало казаться, что он бьётся головой об стенку. Сначала оказалось, что рейсов нет. Тогда он попытался найти какого-нибудь частника с небольшим кораблём. Должно же и в космосе быть такси, почему нет? Походил, поспрашивал, узнал где тусуются нужные люди, объяснил ситуацию…
— А ты, я вижу, парень при деньгах, — ответили ему.
Виктор несколько напрягся. Народ незнакомый, местность — тоже. Ситуация хуже некуда. Но, как оказалось, о деньгах спрашивали по вполне прозаической причине — цена кусалась. И кусалась очень больно. Виктор попробовал торговаться, но всё равно сумма получалась неподъемная. И не потому что он явно не местный. Относились-то к нему настороженно, но цена, похоже, примерно такая и есть. Денег не хватало даже близко. Разве что квартиру продавать. Однушка без нормального ремонта, но район хороший. Вот только это не получится сделать удалённо. Пока туда — сюда, и еще не факт что сразу купят. Месяца не хватит. Да и второй раз улизнуть с планеты из-под носа у Дона явно не получится.
И тут кто-то сунул ему в руку записку.
«Восьмой сектор, кафешка с левой стороны. Часов в восемь локального времени придешь и спросишь художницу».
«Час от часу не легче» — подумал Виктор. Кафешку, предположим, найти можно. Но причем здесь художница?
* * *
Юми проснулась рано. Она не относилась ни к жаворонкам, ни к совам — творческая натура отчаянно протестовала против любого графика в принципе. Что это за птицы такие, она тоже не знала. Откуда птицы на космической станции? А Юми на станции родилась и выросла.
Когда день от ночи отличается только цифрами на часах, график держать трудно. Но иногда приходится ставить будильник и из-под палки заставлять себя просыпаться ровно в семь…
Девушка вылезла из-под одеяла и прошлепала босыми пятками в душ. Недалеко, шагов пять — в тесной однокомнатной квартирке было не разгуляться. Душевая так и вовсе была микроскопической, но худенькая Юми помещалась. Главное — не забыть задвинуть унитаз. Он прямо в душе, убирается в стенку когда не нужен. Дурацкая система, но всё равно лучше, чем туалет на этаже, один на пять комнат — а многие на Хабе-3 именно так и жили. Девушка долго плескалась под прохладным душем — пыталась проснуться. Потом скосила глаза на счетчик возле крана, быстро домыла голову и перекрыла воду. За перерасход недельной нормыприходилось доплачивать, и немало. А финансовый вопрос стоял довольно остро.
