– Через три дня поезжай в город и сделай всё так же, как в прошлом месяце. Ты помнишь, как надо сделать?

Побледнев, она завернула смятую пачку в передник и энергично покивала.

– Пока спрячь их у себя. Перед тем, как ехать, зайди ко мне – я дам остальное. Всё, беги.

– Доброй ночи, княжич! – снова поклонившись, она вышла из комнаты, а я стёр с лица привычную улыбку и опустился в кресло. Вытащил из скрытого ящичка в столе серебряный поднос, зажигалку и пистолетный патрон.

Отделив ножом пулю, высыпал порох на покрытый жжёными пятнами поднос и чиркнул зажигалкой. Вспышка – и тонкая струйка дыма поднялась к потолку, разнося такой знакомый и успокаивающий запах пороха по комнате.

Наконец-то…

Я закрыл глаза и, сделав глубокий вдох, расслабленно вытянулся в кресле.

– Отец, – мои пальцы сжали толстую кожаную обложку кодекса. – Я всё перепробовал.

Я не знал, как отец овладел кодексом – он был с нами всегда, сколько себя помню. До того самого дня, когда опричники ворвались в наш дом.

В ушах снова загудели их крики: "Смерть роду, предавшему Империю!".

Но отец не предавал.

Тридцать лет его безукоризненного служения кончились в один день – когда во дворец ворвались мятежные солдаты и попытались устроить переворот. А дальше всё происходило очень быстро.

Жестокое подавление мятежа. Сбор Великих Князей и старших родов. Обвинения, доказательства. И неминуемая кара. Но истинные заговорщики – те, кто на самом деле стоял за попыткой переворота, так и остались в тени. А десяток древних родов, включая наш, смели в одну ночь.

Трёхсотлетняя история Вайнеров едва не оборвалась.

Родителей убили, наш особняк сожгли, земли разграбили. Род обложили непомерным налогом за предательство, а нас лишили всех привилегий. Меня же на долгие десять лет отправили в суворовское училище.

– Я все исправлю, отец, – прошептал я, сжимая кодекс. – Верну Есеню, найду заговорщиков, подставивших вас с мамой. И как только они скажут правду, Император восстановит честь нашей семьи. Клянусь.

***

"Княжич…"

Тихий, бесцветный голос, казалось, шёл со всех сторон.

Я стоял по щиколотки в прохладной темной воде, в полутьме, подернутой багровым светом. Из мрака вокруг проступали громадные тени, светящиеся ореолом альва-энергии. Я узнал силуэты. Твари, которых я видел только на картинках да в архивных записях времен Второго Прорыва.

Альва-монстры стояли неподвижно. Но я смотрел не на них.

Передо мной в воздухе висел на цепях женский силуэт. Сквозь тьму я не мог разобрать деталей, свет едва освещал серебристые волосы пленницы.

Почувствовав меня, женщина подняла голову – и я различил сквозь длинные волосы два огонька ее глаз. Они лучились тусклым золотистым светом.

Видение было настолько реальным, что я кожей стоп чувствовал воду. Воздух, холодящий легкие при вдохе. Тонкий запах соли и йода, щекотавший ноздри.

"Иди, княжич…"

Позади нее выросли новые тени. Монстры обступали ее, но совсем не так, как если бы хотели сожрать. Встав полукругом, они уставились на меня. Будто выжидали.

Сердце замерло в груди. Я медленно выдохнул облачко пара, повисшее между нами.

Зазвенели цепи, незнакомка протянула руку – и расстояние между нами в одно мгновение сократилось до метра. Монстры вокруг потянулись к нам, раскрывая пасти…

– Княжич.

Я встрепенулся и открыл глаза.

Вокруг была та же Москва, чистый салон отцовского лимузина "АМО-дипломат", да Осип, щурившийся через зеркало заднего вида. Никаких монстров, моря и жуткой незнакомки. Только сердце колотилось, как бешеное.

Тьфу ты, привидится же.

– Мы приехали, княжич.

Снаружи сиял огнями Дворец Инициации. Сотни охранников, дамы в платьях, аристократы в костюмах с гербами домов, множество слуг. Праздник жизни вот-вот начнется.

– Да уж, добрались, – хмыкнул я и разжал пальцы, до ломоты сжавшие обложку кодекса. Что ж, пора.

Я вышел из машины, оправил пустые ножны на поясе и, при полном параде, поднялся по мраморным ступеням во дворец.

Внутри меня встретили лоск и великолепие, достойные самого Императора. Высокие своды главного зала пестрели лепниной, фресками и барельефами со сценами прошлого. Весь зал, уходивший глубоко внутрь дворца, был ярко освещен и заставлен сотнями столов. Казалось, здесь собрались все рода Империи: я не знал никого из них лично, но гербы на одеждах знал наизусть: Трубецкие, Львовы, Шереметевы, Жуковы…

Вся знать была здесь. И где-то среди них – ублюдки, из-за которых мы хлебнули горя полной чашей.

Я покосился на одинокого парня в сером костюме, мявшегося у входа. Судя по вышитому гербу, он был наследником рода Озерцовых. Их род вместе с нашим попал под каток имперского возмездия. Теребя перчатки, парнишка растерянно озирался, будто искал поддержки хоть от кого-нибудь. Как потерявшийся щенок над лужей, которую сам же и напустил минуту назад. Жалкое и никчемное зрелище.

Заметив меня, он с надеждой улыбнулся. Этого еще не хватало…

Нас пригласили на потеху толпе. Показать Вайнерам и остальным опальным родам то, чего они лишились. Показать их место.

Но прогнуть можно только того, кто готов сдаться.

Прижав к груди кодекс, я положил ладонь на ножны и с дерзкой улыбкой победителя пошел вглубь гудящего сотнями голосов, наполненного запахами духов и еды зала. Мимо столов знати, глав родов, с прищуром следивших за мной, под пристальными взглядами опричников. Прямиком к столу цесаревича.

Давайте, шакалы! Смотрите, как в свет выходит последний Вайнер!

– Отец, кто это? – послышалось сквозь гомон толпы и музыку. – Вон тот, высокий, в белом кителе.

– Дожили, последыш Вайнеров тоже здесь… зачем пригласили этих предателей?

– Смотри, смотри! Какой симпатичный кадет! – долетел оживленный шепоток от другого столика. – Интересно, из какого он рода?

Пройдя мимо столика с тремя военными, проводившими меня хмурыми взглядами, я подмигнул шушукавшимся девчонкам за следующим столом – они тут же притихли и с достоинством кивнули в ответ. Пройдя мимо, затылком я чувствовал их любопытные взгляды.

Я улыбался им, а внутри содрогался от отвращения. Что за сборище эгоистов и подонков!

Меня словно окунули в лужу с отборной грязью. Фальшивые улыбки и кивки, элегантные поклоны, натянутые приветствия. От запредельного лицемерия меня едва не выворачивало. Но наследник должен уметь держаться.

Наставница в училище всегда говорила – если хотите произвести первое впечатление, выглядите безукоризненно. Отец же говорил – если злишься, улыбайся. Дай врагу понять, чего ты стоишь.

Мой парадный китель сверкал белизной и золотом вышивки. На груди сияли два значка – герб рода и знак меча, выдвинутого из ножен. Меч, повернутый рукоятью вверх – символ рода, вернувшегося с войны. Если меч смотрел рукоятью вниз – его владелец уже побывал в схватке и был готов снова защищать Империю в бою. Его носили только воины.

Мой был повернут рукоятью вниз. И те армейские чины, что видели меня, оценили жест хмурым, но уважительным взглядом.

Я прошел едва половину зала, когда навстречу мне вышел один из слуг. Он поклонился, косясь на мой кодекс.

– Господин Вайнер, вам нужно пройти со мной. Приказ Его Величества.

Ни должных приветствий, ни объяснений, ничего. Я покосился на официанта, подносившего напитки за соседний стол – наметанный взгляд заметил под одеждой скрытую портупею.

Ну конечно, опричники под прикрытием были здесь в изобилии. Не считая охраны у столов и защищавших первых министров и глав Великих Родов. Безопасность была на уровне, иначе и быть не могло.

– Прошу за мной, – не дожидаясь ответа, слуга пошел к боковому коридору.

Пора вернуть Кодекс. Хозяином ему я так и не стал. Вайнеры лишаются последней привилегии Императора, высшего права на силу.

Мы вышли из зала и прошли по одной из множества галерей в небольшой зал в глубине дворца. Оставив меня одного, слуга с поклоном удалился.