– А кто, по-твоему, не давал растащить земли брата все это время? – вспыхнула она. – Я в одиночку держала удар, когда Еремеевы и Домбровские решили задавить нас судами и тяжбами! Я пытаюсь сохранить хоть что-то!
– И поэтому ты снова продаешь наши земли? Я видел документы – шесть гектаров леса у реки отходят князю Балашову.
– Довольно! – отрезала она. – Это уже не твое дело. Когда дорастешь – поймешь.
Она скосила глаза на столик за моей спиной. Туда, где лежала книга, которую мне отдал отец.
– Лучше бы вместо попыток приручить отцовский кодекс ты нашел, к кому поступить на службу. Нет ничего зазорного в том, чтобы служить другому роду. Даже если твоя магия не столь сильна. Тем более с твоим-то атрибутом.
Полина за её спиной затравленно посмотрела на меня. Тётя умела жалить в ответ и била по самому больному месту.
– Тебе, конечно, виднее, – язвительно бросил я, закрывая собой кодекс от ее взгляда.
Ольга не шелохнулась, но глаза буквально вспыхнули гневом.
– Ярослав… – от ее тона аж по ногам повеяло холодом. – Когда-нибудь ты возглавишь семью, а пока я – глава рода. И ты будешь исполнять мои указания. Нам нужен союз с сильным родом – сделай все, чтобы это случилось. Завтра твой первый выход в свет, а послезавтра – первый день в Михайловском Университете. Я жду результатов.
За ее спиной заклубился холодный пар, а прижавшаяся к стене служанка зябко поежилась. Даже блюда на её подносе подернулись тонким слоем инея.
Пусть Ольга Андреевна как боевой маг давно в отставке, но альва-атрибут в ней все еще силен. Сейчас связываться с ней бы не стал ни один маг без кодекса.
А мне и подавно не стоит ворошить муравейник.
С достоинством выдержав её взгляд ровно столько, сколько нужно, чтобы не показаться побежденным, я прикрыл глаза и кивнул.
– Как скажете, ваша светлость.
Холод развеялся, а жуткая магическая аура угасла, перестав давить на меня.
– Хорошо. Завтра я распоряжусь, чтобы тебе подали лучшую машину. Прибудешь заранее, не заставляй придворных ждать, они этого не любят. Не забудь эту бесполезную книжку. И довольно на сегодня хлопот, отдыхай.
Она обернулась к горничной, все так же стоявшей у стены, как сосулька.
– Поля, подай ему ужин, забери грязную одежду и подготовь парадную.
– Мой китель не трожь, я сам приготовлю.
Ольга обернулась с хищной усмешкой.
– Ты больше не в суворовском училище, родной, здесь не надо каждым жестом свою честь доказывать. Позволь слугам делать свою работу. Доброй ночи.
Она затопала по древним дубовым половицам и пошла на первый этаж, оставив нас вдвоем.
– Отомри, Полина, гроза миновала.
Моргнув, девушка очнулась – и тут же захлопотала с ужином.
Пока она, закусив губу, выкладывала блюда на стол, я любовался ее ладной фигуркой. Словно почуяв взгляд, Поля повернулась ближе ко мне – ровно настолько, чтобы моя ладонь легла на её талию.
– Ой! Что это я, сударь! Все же совсем остыло, может разогреть на кухне?..
– Съем и холодное, – отмахнулся я, притягивая ее к себе.
– Вот ещё! Что ж я тогда за горничная, если потчую хозяина холодным? Сейчас же разогрею, вы только минутку обождите, ладно? Ещё и сударыня устроила холодищу, брр! Я мигом!
Хитро улыбнувшись, она выскочила из комнаты, а я устало сел в кресло и скосил глаза на кодекс.
Ольга Андреевна была права. С тех пор, как погиб отец, кодекс никак себя не проявлял. Ни в моих руках, ни в чьих-либо еще.
Я положил кодекс на колени, открыл – и, пробежавшись взглядом по абсолютно пустым страницам, прижал к ним ладони. Альва-энергия, собравшись в пальцах, мягко пульсировала и вливалась в книгу. Но, как и прежде, никакой реакции не было.
Сила, позволявшая отцу побеждать на поле боя любого противника и сделавшая его чуть ли не правой рукой Императора, не отзывалась на мои потуги.
А завтра всё закончится.
У меня оставалась всего одна ночь. Последняя попытка призвать кодекс, прежде чем его заберут.
Завтра, перед церемонией инициации цесаревича Романа, на которой и соберутся представители всех родов Империи, приказом Императора мне придется вернуть книгу.
Забавно… одному предстоит получить кодекс, а второй его лишится.
Может, Ольга сказала верно – найти покровителей и служить другому роду было не самой плохой идеей? Вайнеры обескровлены и измотаны. У нас нет сил сопротивляться.
Сила… все эти десять лет мне её не хватало.
От размышлений отвлекла вернувшаяся Поля. Поставив на стол рядом со мной благоухающий поднос, она смущенно улыбнулась мне. Сквозь запах еды донесся легкий аромат ее духов. И верхние пуговки блузки она многообещающе расстегнула.
Раскрасневшаяся девушка поклонилась, нагнувшись ниже, чем следовало – и, выпятив небольшую грудь, выпрямилась.
– Кушайте, сударь. Я заберу посуду.
Меня аж передернуло. Прошло уже два месяца, как я окончил суворовское училище и вернулся домой, но привыкнуть к опеке слуг все еще не мог. Наставница крепко вбила в каждого из нас – полагаться можно лишь на себя и свое оружие. Маменькины сынки там быстро вылетали или переводились в другие места.
Но готовили дома отменно – этого не отнять. Варвара, заправлявшая на кухне, даже из дешевого стейка и макарон творила чудеса кулинарии. Один вид подрумяненной корочки мяса в соусе заставил нутро скрутиться в спазме. На арене было не до того, но стоило расслабиться – и волчий голод напомнил о себе.
Плевать на церемонии и статусы, я безумно хотел есть.
Минуты три я работал челюстями и вилкой, пока Полина не прервала тишину.
– Нехороший у вас синяк, сударь.
– Сам знаю. Лучше принеси лёд. Попробую хотя бы отек снять.
– Вообще-то есть средство получше, – хихикнула она. – Даже следа не останется!
– Что за средство?
Она загадочно сверкнула большими глазищами и с улыбкой выскочила из комнаты. Не прошло и пары минут, как девушка вернулась и, прикрыв за собой дверь, подскочила ко мне. В ее руках была игольница и спиртовая салфетка.
– Меня Варвара научила, – горячо прошептала Поля, нависая надо мной. – Проколем синяк иголкой и выпустим кровь. Нет крови – нечему синеть, верно?
Хм, а ведь верно. Простая деревенская хитрость, стоило догадаться.
– Позвольте, княжич, я мигом…
Я остановил ее руку с иголкой, уже потянувшуюся ко мне.
– Я сам. Дай-ка сюда.
– Неудобно же, княжич! – возмутилась она. – Давайте я, мигом р-раз, и всё! Даже больно не будет, обещаю.
– Возьми-ка лучше зеркало и держи… вот так. Поближе, наклони.
Надувшись, Полина встала напротив меня с зеркалом. Я протер скулу салфеткой и, перехватив иглу, ввел под кожу.
Бойчин бил умело – рядом с синяком проходил лицевой нерв. Но я попал куда надо.
Бросив иглу на поднос, я несколько раз нажал на покрасневшую скулу, выдавливая кровь.
– Ой, сударь… ловко вы, – удивилась Поля.
– Вот так, – смахнув последнюю каплю крови салфеткой, я кивнул девушке. – А лёд всё же принеси.
Пока она бегала за льдом, я успел закончить с ужином и теперь снова рассматривал кодекс. Очередная попытка впустую, но я не отчаивался. На новые попытки у меня есть вся ночь. Хотя ноющее тело подсказывало, что можно было потратить её иначе.
– Поля, – я поднял взгляд на мнущуюся у двери служанку. Отчего-то покраснев, она опустила взгляд.
– Подойди.
Она встала передо мной, теребя краешек передника. Ну что за прелесть! Обожаю смотреть, как она смущается.
– Полина.
– Да? – прошептала она.
Я устало поднялся с кресла и приобнял девушку, втягивая легкий аромат духов у её шеи.
Ох, всеотец. Из постели бы не выпускал эту девчонку.
Выпрямившись, я посмотрел в её большие глаза и приблизился, почти касаясь носом лба служанки.
– Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделала.
Девушка подобралась, закусив розовую губку, и кротко кивнула.
– Я готова…
С улыбкой выпустив её, я прошел к креслу и открыл свою сумку с вещами. В нос ударил терпкий запах пота и грязи. Пошарив внутри, я выудил пачку купюр и протянул ей.