Ленин присел за стол, подвинув ногой свободный стул.

Услышав о сокровенном, в раж вошли уже Маркс с Васей.

– Нет, Вася, ты только посмотри, – начал Карл, – эти буржуа ради денег на все способны! Мать родную продадут, лишь бы у них в кармане купюры шуршали.

– Да уж конечно, – дерзко парировал Остап, – вам бы только голодранцам права давать за просто так! А вас, Ильич, вечно тянет из ничего делать все. Так вам самое место среди фокусников! – хихикнул Остап.

Далее, осознав всю серьезность происходящего, в полемику пустился Вася. Он, как единственный человек из будущего, прекрасно понимал, что этот разговор может обернуться немалой кровью для многих народов.

– Граждане коммунисты и мошенники! Прежде всего, предлагаю умерить пыл и констатирую, что в деньгах нет ничего плохого, если они являются эквивалентом труда и наполнены золотом.

За столом воцарилось молчание.

Затем все стали судорожно наливать себе из пустых бутылок в бокалы. Такой ход событий разозлил Ильича. Другие не злились, потому как денег у них все равно не было.

Ильич вскочил со стула, классически знакомым жестом выкинул правую руку вперед, уперся взглядом в пустоту и начал:

– В то время, когда враги революции… частный сектор… сволочи и мерзавцы… Или они отдадут нам сами, или мы будем вынуждены.

Остап, не дослушав речь Ильича, поднялся и пошел в сторону кухни, откуда вскоре появился с ящиком бургундского. Далее он ознакомил друзей с содержимым ящика и молвил:

– Вот, пожалуйста, нашему столу за их счет.

Ильич сидел за столом, откинувшись на спинку стула, и, улыбаясь с мудрым прищуром, как бы говорил: «Вот что значит сила революции и моей мысли! Я и есть главный!»

Остап смотрел на него и думал: «Я что, полный идиот, идти с парабеллумом против толпы? Ну уж нет, лучше ящик гостеприимства, чем с пробитой башкой в ЧК».

Беседа вроде бы еще продолжалась, и Вася протянул руку к бутылке с бургундским. Налив, сделал глоток и чуть было не поперхнулся. Это оказалась водка, а он наполнил ею большой бокал для вина. Он огляделся и понял, что сидит в харчевне, а на столе перед ним соленые огурцы, помидоры с квашеной капустой и еще картошечка вареная, а также хлебчик черный имеется.

Тут Вася не удержался… Налил еще фужер до краев и тут же махнул, закусывая чем бог послал.

После чего сознание Василия отрубилось прямо за столом.

Потом он увидел себя сидящим в кресле у камина рядом с Марксом, Энгельсом и Лениным.

На корточках у камина с огнем упражнялся Остап, а рядом с ним стояли гири и тот самый двенадцатый стул. Вся публика наблюдала за ним, а Вася рассматривал публику.

Тут в комнате появилась прислуга и, раздвинув всех, поставила на лучшее место трон.

Тишина, стук шагов, как эхо, тяжелая поступь… запахло табаком.

В комнату вошел Сталин. Выпустив облако дыма, суровым взглядом обвел присутствующих.

– Лаурентий, это что за сходняк сионизма в моей стране? Почему не доложил? В Сибирь захотел?

– Да они из ничего вошли, Коба! Мистика, – попытался оправдаться тот.

– Ну хорошо! Однако надо поставить точку в этом шабаше психов, воров, террористов и сбивающих обычных людей с пути истинного.

Вы все, господа, преступники! Именно вы принесли народам кровь, вовлекая их в перевороты и революции. А ты, Ильич, – ткнул он пальцем, – главный террорист! Что дала людям твоя революция? Это я исправлял твои ошибки и построил социалистическое государство! И что вы сделали после того, как меня отравили! Вы развалили созданную мною страну и все время жрали – жили, жили – жрали!

Но главное, к чему вы пришли в 91-ом?

А пришли вы к тому, с чего и начинали! И заодно привели к власти чернь от радикального сионизма.

Что, Маркс, понимаешь, что я прав и что вы натворили с Энгельсом? А ты, Энгельс, зачем Маркса кормил? Совсем сдурел?! Вот он и сподобился на утопические сказки. Он пишет – ты кормишь.

Вы же ничего не создали, ничего не построили. Вы только разрушали, подстрекали, стравливали и терроризировали, проливая людскую кровь!

Но страшнее всего то, что у таких, как вы, куча последователей – бездельников, халявщиков!

Нет вам прощения! Мы будем вас судить народным судом.

Лаурентий!

– Слушаю, товарищ Сталин!

– Посмотри на этих последышей! Посмотри, к чему они привели мир, пролив реки крови. Доллар – пустая бумага наподобие обоев. И весь мир молится на нее, уничтожая друг друга. Понимаешь, просто бумага. А они за нее душу продали. Это все равно что на говно говорить, что это сладость. Мир сошел с ума – чистая психушка. Напечатал обоев и обклеил ими всех. Сделал мечеными! Обои правят миром. Убери обои – и все рухнет.

Какое-то ничтожество из плебеев – то ли Треф, то ли Блеф, делает из нашего народа стадо баранов, а сам еще тот подлюка. Дети растут и не знают, что какой-то урод собирается ими управлять, как баранами, чтобы жрать всласть.

Казнить немедля всех!

– Коба, – возник перед ним Берия, – а что делать с этим Остапом в черных ботинках?

– Ты идиот, Лаурентий, у него желтые ботинки!

– М-м-м, Коба, но ведь они же черные!? – осторожно заметил Берия.

– Ты неграмотная свинья, Лаурентий! Читай литературу и знай: раз классик написал, значит, так оно и есть.

А с Остапом будет то же, что и с тобой.

– Нет-нет-нет! – завопил Остап. – Смилуйся, отец родной! Как он, я не хочу – его же расстреляют.

– Откуда знаешь? – вопросил Сталин.

– Так про меня же в будущем писали, там и прослышал, – трепеща, гнусавил Остап.

– Ладно, – махнул рукой Сталин, – будущее трогать нельзя, а иначе нам всем… Живи, ахферист…

– Позволь, Коба, а меня-то стрелять зачем? – вскричал Берия.

– А меня зачем травить, идиот?! Вы же не понимаете, что вы – это я. Когда меня не станет, все мое окружение превратится в говно, а потом и страна рухнет! Все! И дай денег ахферисту…

Он поднялся и, опустив голову, тяжелой поступью двинулся к выходу. Вслед за ним тянулся запах табака.

«Я упрекаю их в пролитии крови, – думал он про себя, – но… разве я сам не делал этого? Кто из вождей может похвастаться тем, что его руки не замараны кровью? Да, это я придумал термин «враг народа». Именно так я оправдал… определил свою принадлежность к народу и пролитие крови ради народа! А эти идиоты еще получат оплеуху от потомков за свои революции».

Утром Вася Васильев , как обычно, встал, умылся, позавтракал. И тут его осенило, что имел в виду Маркс, бывший антисемитом и ненавидевший сионизм.

В нем заложен ген самоуничтожения!

Все, что ни придумывал мой народ, даже самое гениальное, в итоге оказывалось злом, войнами, революциями, уничтожающими целые народы. Все, связанное с еврейским народом, заканчивалось плохо. В его генах были и Содом, и Гоморра.

Нам помогли создать страну, а мы все вокруг уничтожаем.

Русские помогли нам выжить, спастись от Холокоста, а мы плюем на этот народ, грабя его и отправляя воевать, обрекая тем самым на самоуничтожение.

Нас привечают, пускают на свою землю, а мы всех считаем дураками и порабощаем тех, кто нам помогал!

Что делать, Вася не знал. И это при двух университетских образованиях!

Даже знакомство с такими корифеями, как Маркс и Энгельс, основателями признанных во всем мире учений, не помогало.

Тогда Вася решил использовать метод, что называется, от противного. То есть делать все наоборот.

Если радикальные сионисты хотят сделать из людей баранов, то он создаст систему тотального просвещения.

Они хотят платную медицину – он организует бесплатную.

Они хотят угробить армию – он сделает ее сильной.

Если они хотят войны, то, сколотив крепкую армию, он сохранит мир для людей, а численность народонаселения можно регулировать. И главное – каждый человек должен создавать, а не управлять, судить и обвинять!

А управленцы – лишь клерки для обслуживания правил, принятых народом его страны, а не главные своры бездельников!