– Оля, – позвала подругу Манюня, все еще державшая пальто в руках. – Аа… а давай останемся, тут вон, смотри, ребята такие интересные пришли.

Девушки проводили взглядом незнакомца, который вышел из раздевалки.

– А что, в курилку не пойдем?

– Давай после.

Манюня небрежно повесила пальто поверх куртки, только что занявшей ее крючок, и схватив одной рукой свою сумку, а другой руку своей недоумевающей подруги, поспешила в спортзал.

В обычно пустующем зале, где на шестом уроке оставались только заядлые любители физкультуры, сегодня было невозможно протолкнуться. Почти вся параллель одиннадцатого класса 26 гимназии сидела на скамейках по правую сторону зала. Напротив них сидели чужаки из 35-го лицея. Ровно посередине, где заканчивалась первая скамейка и начиналась вторая, было пространство для одного человека, и его занял тот самый незнакомец. Он поставил свой рюкзак прямо перед собой и что-то внимательно перебирал в тетради, нахмурив брови.

Манюня, ведущая Олю за руку, прошла в сторону скамеек своей школы, и вместе с подругой упала на единственное свободное место. Спортсменов еще не было, но в зале стоял громкий гул. Школьникам явно было по барабану на предстоящую игру: многие пришли сюда лишь затем, чтобы физрук не поставил им прогул. Манюня еще с 10 класса была в контрах с учителем и его уроки открыто игнорировала, но на игре она была совсем по другой причине.

Эта причина была напротив нее: парнишка наконец-то перестал копошиться в своей тетради и спокойно стоял, высматривая игроков, которые вот-вот должны были выйти из раздевалки.

«Интересно, почему он стоит? Ему не хватило места? И зачем ему эта тетрадь?» Манюня изучала незнакомца с головы до ног.

Из тренерской вышел незнакомый мужчина в спортивной форме. Он сразу направился в сторону чужаков. Пройдя мимо первой скамейки, он чуть задержался, чтобы пожать руку бровастому мальчику, а затем пошел в самый конец зала.

«Может быть это тренер баскетбольной команды? Но тогда почему он такой невысокий и молодой? Баскетболисты же почти все метр девяносто.»

В подтверждение этих мыслей из раздевалки один за другим стали выбегать высокие парни в спортивной форме фиолетового цвета. За ними ребята в зеленой форме – это был фирменный цвет гимназии, где училась Маня. Среди баскетболистов девочка заметила своих одноклассников – Артема и Валеру. Девочки, сидящие рядом на скамейке и приходящиеся, к великому сожалению Манюни, ее одноклассницами, громко взвизгнули. Это ненадолго оторвало ее от раздумий насчет таинственного незнакомца.

– Ого, я не знала, что Валера в баскетбол играет, – с азартом в глазах шепнула Оля.

Оле нравился Валера, и Манюня об этом прекрасно знала. Это было ей на руку, ведь тогда подруга точно досидит с ней до конца игры и составит компанию в выуживании информации.

Команды встали на свои места. Из тренерской вальяжно вышел ненавистный Манюне физрук Сансаныч. Школьница лишь бросила на него короткий презрительный взгляд, и вернулась к бровям. «Брови» что-то записывали в тетрадку.

Был дан свисток. Фиолетовый с зеленым перемешался в долю секунды. Лишь отскакивающий рыжий мяч разбавлял эту палитру как кисть, мешая краски с одной стороны полотна в другую. Не успела Манюня даже разобрать, в какой стороне находилась корзина ее команды, как в нее уже забросил мяч темноволосый парень из «фиолетовых».

– 2:0! 35 лицей открывает счет, – объявил тренер чужаков из другого конца зала. Эта же цифра высветилась на табло, висящем чуть левее от входа. Таинственный незнакомец, ни на секунду не отрываясь от своей тетради, усердно продолжал в нее писать.

Игра окончилась со счетом 44:20 в пользу команды «чужаков». Потные и уставшие игроки поспешили пожать друг другу руки, и направились в сторону выхода, где уже толпились ребята из обеих школ. Против этого течения в конец зала пробивался бровастый стенографист, который, как показалось Манюнечке, конспектировал ход игры. Он подошел к тренеру, который стоял в компании физрука, и начал с ним что-то обсуждать.

– Мань, ты идешь курить? – обернулась к подруге Оля.

– Сейчас, погоди, я хочу дождаться и посмотреть куда он пойдет.

– Тебе не кажется, что это палевно? Ты и так прожигала его взглядом всю игру.

Манюня удивленно посмотрела на Олю.

– Да разве он видел? Он не отрывался от своей тетради. Он даже игру особо-то не смотрел.

Подруга пожала плечами и уткнулась в экран телефона. В это время в сторону девочек надвигался Сансаныч.

– Кто это к нам пожаловал! Чем же наш скромный зал удостоился внимания самой Марии Николавны?

– Для вас просто Маша, – язвительно ответила Манюнечка. Она не любила свое полное имя, поэтому друзья и родители называли ее Манюней, либо просто Маней.

– Просто Машей ты была, когда посещала занятия физкультуры. А сейчас для нас большая честь ваши редкие визиты, – продолжал физрук.

Маня возненавидела этого мужчину средних лет еще год назад, когда начала дружить с Алешей. Эти чувства были взаимны: ведь как считал Александр Александрович, именно из-за нее Леша перестал заниматься баскетболом. Некогда успевающий и подающий надежды спортсмен стал пропускать тренировки, а вскоре и вовсе был замечен физруком стоящим в курилке в компании десятиклассницы.

После этого Сансаныч начал открыто придираться к ней на уроках физкультуры, занижать сданные ей нормативы, и, соответственно, оценки. Не помог даже визит отца в школу. Злопамятный физрук не мог простить потерю такого ценного бойца, но ведь и вины Манюни тут абсолютно не было. Лешины интересы просто сместились с детских на более подростковые. Ему хотелось зажиматься с девочками после уроков, а не стучать о пол резиновым мячом.

Манюня отказалась реагировать на провокации Сансаныча, поэтому резко встала со скамейки, схватив за руку Олю, и поспешила удалиться под ехидным прищуром физрука.

– Надоел, блин! – Вспылила Маня. – Побыстрее бы год уже прошел, пусть он ставит мне неуд в аттестат, только бы глаза мои его больше не видели.

– А что, мы твоего принца ждать не будем? – безучастно спросила подруга. Она уже была научена опытом, что тему про физрука лучше не продолжать.

– Пойдем в курилку, курить хочу.

Если час назад невозможно было протолкнуться в физкультурном зале, то сейчас невозможно было найти свободного места в стихийной курилке, которую несколько поколений гимназистов устраивало на крыльце подъезда соседней пятиэтажки. Кому не хватало места у подъезда, занимали карусель и лавочки в небольшом дворике напротив дома.

Как ни странно, жильцы этих домов терпели такие наплывы уже из года в год и не жаловались на учеников гимназии, которые прибегали сюда на переменах и после окончания занятий. Наверное, потому лишь, что гимназисты соблюдали чистоту, и выкидывали бычки точно в мусорку; вежливо здоровались с каждым выходящим из подъезда человеком и особо не шумели.

Эти негласные правила, как и стихийная курилка, передавались каждому новому поколению гимназии из уст в уста. Манюня узнала про это место в 8 классе, когда ребята из параллели учили ее курить.

– Смотри, затягиваешь дым в легкие и задерживаешь дыхание, словно увидела на улице свою маму.

Манюня послушно затянулась, но задержать дым в легких не получилось – он тут же вылетел изо рта восьмиклассницы вместе с кашлем.

– Это нормально, – подбадривали ее ребята. – Попробуй еще раз.

Спустя года Манюня научилась не только задерживать дыхание и вдыхать сигаретный дым полной грудью, но даже пускать из него небольшие кольца и «медузу».

Сейчас одиннадцатиклассница облегченно выпускала клубы никотинового дыма, снимающие напряжение. Эти черные брови врезались в ее память бесповоротно и никак не хотели покидать ее голову. Она хотела узнать, кто он: школьник или студент; учится ли в лицее или пришел откуда-то со стороны. Что в нем было такого? Обычная внешность, обычная одежда, но что-то из его образа не могло отпустить Манюню.

В курилке появились знакомые лица: разгоряченные после игры, Артем и Валера, подошли к девочкам, чтобы стрельнуть у них сигареты.