Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Я Настин педиатр. Антон Васильевич. Получилось чуть пораньше, чем надо. Подождать снаружи?

– Бондаренко? Заходите, – сказала Лена, сверившись со списком вхожих, который прихватила с собой.

Антон Васильевич был неразговорчив. Под пуховиком у него был скучный классический костюм. Мужчина отказался от предложенного чая и тут же скрылся в Настиной комнате, строго наказав их не беспокоить, пока не закончится сеанс. Лена решила подслушать, но за всё время оттуда не донеслось ни звука. Ни шороха, ни шёпота. А через час Антон Васильевич вышел из комнаты, откланялся и хотел было убежать, так ничего и не прояснив.

Когда Лена в последний момент попросила его ответить на несколько вопросов, Бондаренко сказал:

– Могу только сказать, что здоровью девочки ничто не угрожает, и если и дальше придерживаться предписанного образа жизни, то всё будет хорошо. Не вникайте. Это не ваша забота.

– А если не придерживаться? – спросил Букин.

– Вам же хуже будет, – ответил педиатр и быстренько ретировался, сославшись на острейшую занятость.

Любопытство Лены росло. Чем на самом деле больна девочка? Почему никто ничего не говорит ей о болезни? Разве это законно? Что на самом деле случилось с сестрой? И что это за фонд, которым она руководила? Похоже придётся каким-то образом разнюхивать правду самой.

Лена твёрдо решила вцепиться покрепче в следующего посетителя, кем бы он ни оказался.

Звонок прозвенел в половине второго. К своему неудовольствию, Лена обнаружила на экране домофона эту сумасшедшую – Лидию Михалну.

– Что вам нужно?

– Вы не хотели бы прогуляться?

– С чего бы мне этого хотеть?

– Вы уже смотрели ей в глаза?

Лена без колебаний оделась и вышла. Этот сон всё никак не выходил из её головы. И сестра тоже упоминала про глаза.... Даже в отдельный пункт это вынесла.

Психологиня должна что-то знать.

###

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает Лидия Михална.

Снег под ногами напоминает пенопласт. Скрипя ботинками они удаляются от дома вглубь парка. Посреди рабочего дня здесь почти никого нет. Мороз цепкий, но сухой, не злющий. Когда они говорят, из их ртов валят плотные клубы пара. В зимней одежде Лидия Михална кажется старше своего возраста. Сколько ей? Шестьдесят пять? Семьдесят?

– Переспала, – сказала Лена. – В остальном, хорошо. А что? Что вам надо? Вы не к Насте пришли?

– Нет! – казалось, психолог ужаснулась одной этой мысли. – Я пришла справиться о вашем состоянии и помочь, если моя моя помощь понадобится. Вот, возьмите мою визитку.

– Вам-то какое до нас дело? – спросила Лена, автоматическим жестом пряча кусочек картона в карман.

– До вас лично в принципе никакого, но я боюсь, что ситуация с Настей может войти в …э-э-э, так сказать, более активную фазу.

– Что вы имеете в виду? – Лена теряла терпение.

– Вы заметили, что у Насти есть необычные способности?

– Да что все заладили одно и то же? Я с ней была от силы несколько часов. Всё остальное время я спала! Что я такого должна была заметить?

– Но вы ведь смотрели ей в глаза, так? Что вы испытали?

Лена замялась.

– Во-от, – протянула Лидия Михална. – Не хочется говорить даже! Настолько жутко. Стыдно! Даже за то, чего и не делала.

– Да, – согласилась Лена. – И что, это её способность? Взглядом насылать на людей стыд?

– Было бы хорошо, – сказала Лидия Михална. – Если бы всё было так просто… Я смотрю, на вас это почти никак не отразилось? Вы правда нормально себя чувствуете? Нет никаких, не знаю, там, желаний необычных, неосознанных позывов? Чуждых для себя ощущений?

– Нет. А должны быть?

– У меня есть. Кажется, есть и у других.

Лену всё это злит. Она чувствует, что начинает замерзать, поэтому резко останавливается посреди дорожки и выпаливает:

– Может, хватит темнить и выложите мне свою теорию? Вы уже выглядите сумасшедшей. Хуже не сделаете! Это я вам точно говорю.

Лидия Михална мнётся на месте. Ей трудно говорить, но она не может не говорить.

– Я пока не разобралась. Скажу вам, что видела, а вы сами решите, верить мне или нет.

– Хорошая идея. Вы настоящий учёный.

В ответ на острóту Лидия Михална корчит кислую мину, но всё же продолжает:

– На протяжении той недели, что Настя провела в центре, к ней постоянно ходили какие-то люди. Мы обычно никого не пускаем, но по поводу них директриса сделала особое распоряжение. Кто-то за ней приглядывает, причём хочет делать это тихо. С самого начала Настю поселили отдельно, а после ряда инцидентов её перестали выпускать к другим детям.

– Каких инцидентов? Мальчик там на неё какой-то кинулся?

– Да, – сказала Лидия Михална. – Мальчик. Не просто мальчик. Андрюша – мальчик-одуванчик. У него задержка в развитии. Вернее, мы так думали, поскольку он совсем не разговаривал, как и Настя. Но после того, как она посмотрела ему в глаза, Андрюша заговорил. Я сама видела это. Не просто заговорил – его будто прорвало, причём такими словами, каких не ждёшь от ребёнка. Маленький мальчик называл Настю ведьмой, чёрной тварью, мерзостью и пожирателем душ! И ещё много как. Это было жутко, я вам скажу, – Лидия Михална тряхнула головой, прогоняя наваждение. – А когда вы забрали её из центра, Андрюша потерял сознание и, насколько мне известно, до сих пор в себя не приходил. Но никто, кроме меня этой связи не видит! Я пыталась сказать своим коллегам, но надо мной посмеялись. Назвали "мисс Марпл". Директрисе вообще не важно, что случилось. Она ж не полиция и не ФСБ. Ей важно, чтобы всё происходило гладко. Мальчика увезли в больницу, и все рады. Нет человека – нет проблем.

– И что мне, по-вашему, делать со всей этой информацией? – недоумевала Лена. – Кому жаловаться, куда бежать? Вы можете мне прямо сказать, от чего лечат Настю? И что у неё за способность такая? У этого есть название?

Лидия Михална насупилась и сказала:

– Я не знаю ни о какой болезни. Кроме того, что девочка абсолютно глуха.

– Вы уверены?!

– Можете не сомневаться. Я много наблюдала за ней на этой неделе, и я убеждена, что Настя глуха, как пробка. Я проверила это при помощи системы громкоговорителей. Она ни разу не отреагировала на звук, если рядом не находился другой человек. При всём этом, девочка легко угадывает потребности других, быстро перенимает чужие привычки и сильно меняется в зависимости от того, кто находится рядом с ней. Я думаю…, – Лидия Михална откашлялась. – Я предполагаю, что у Насти какая-то форма телепатии, которую она не контролирует. А стыд, который мы испытываем, вступая с ней в контакт – это побочный эффект от взгляда на самих себя со стороны. Если её силы будут расти…

– Вы сошли с ума, – заключила Лена и пошла в сторону дома.

– Она феномен! – кричала ей вслед Лидия Михална. – Убедитесь сами! Поставьте в её комнате скрытую камеру! Посмотрите, чем эти люди там с ней занимаются!

– Придёте ещё раз, вызову санитаров! – бросила через плечо Лена и направилась в ближайший магазин электроники.

###

Темнело. Следующий посетитель явился около четырёх часов вечера. На вид это был какой-то маргинал. В ушах и носу серьги, выбеленные волосы, джинсы с потёртостями, куртка не по погоде. Как он там не умер от холода?

– Я на машине, – сказал он.

– М?

– Ну вы так смотрите, я подумал, что вас удивляет мой внешний вид.

Лена поджимает губы, не зная, что ответить.

– А вы, Степан, кем будете?

– Когда вырасту? – шутит посетитель.

– Не похоже, что это произойдёт, – едко замечает Лена. – Но я не об этом. Сегодня у нас были педиатр и психолог. А вы кто?

– Я Настин учитель музыки.

– Да что вы говорите? Интересно как! Ну проходите тогда. Музицируйте. Мы с удовольствием послушаем.

Только теперь она впускает его в квартиру. Он расшаркивается на коврике и разувается. Как и предыдущий мужчина, он попросил не беспокоить их во время занятий.

9
{"b":"932109","o":1}