После сильного ливня на небе не было ни облачка. Тут и там на опушках валялись сломанные ветки и маленькие поваленные деревья. Пару раз нам на глаза попадались рухнувшие вековые сосны. Хорошо, что мы вовремя сообразили сниматься со своей первой стоянки и перебираться в пещеру.

Через полчаса мы выходим к бурлящему потоку реки, бежавшему с гор. От него веет приятной прохладой и свежестью, но течение, кажется, стало гораздо сильнее. Наверняка дождь слегка поднял уровень воды. У подножия холмов она была куда спокойнее и глубже.

– Нужно пройтись вдоль устья, – говорю я, указывая рукой вперед. – Пока это возможно. Ближе к подножью пойдут очень плотные кусты, мы там не пролезем.

Вал кивает.

– Нам лучше разделиться. – Вампир оценивающе оглядывает бурную речку. – Пройдитесь по этому берегу. Я посмотрю, что с другой стороны.

– Разве здесь есть переправа? – удивляется Эстер.

– Нет, но для меня это не проблема, – спокойно отвечает вампир. – Встретимся южнее.

– Как скажешь. – Я машу ей рукой.

Вампир раздвигает руками плотные кустарники и исчезает из вида. Я знаю, что никакая переправа ей не понадобится. Она просто отойдет на безопасное расстояние и перемахнет через речку в один мощный прыжок. Можно было бы перепрыгнуть и здесь, но…

– Такая таинственная, – бормочет девушка, все еще глядя на кусты, в которых скрылась Вал. – Она явно что-то скрывает.

– Выпендрежница обыкновенная. – Я тихо усмехаюсь и поправляю на плече лямку рюкзака Эстер. – Давай двигать. Надо проверить берег.

Сначала под подошвами хрустели мелкие камни, но уже скоро нам пришлось осторожно перепрыгивать с валуна на валун. Течение здесь стало спокойней, а река шире. Весенние паводки размыли безлесую береговую линию, оставляя лишь выхолощенный серый камень, сильно отличающийся от изумрудного лесного разнообразия у нас за спиной.

– Вы с Вал родственники? – спрашивает Эстер.

– Частично.

– Что значит «частично»?

Девушка опасно покачивается на носочках, и я едва успеваю подать ей руку. Вцепившись в мое запястье тонкими пальцами, Эстер восстанавливает равновесие.

– Ох… спасибо, Бруно!

– Не за что. Держись рядом.

Двигаясь плечом к плечу, мы продолжаем аккуратно перемахивать с булыжника на булыжник. Я предусмотрительно стараюсь избегать скользких илистых участков, чтобы случайно не сверзнуться в воду. Эстер наступает туда же, куда и я.

– Ты не ответил на мой вопрос, – напоминает девушка. – Вы друзья, родственники или…?

– Или. – Я улыбаюсь и почесываю в затылке.

Девушка смеется. На язык так и просится слово «стая», но я не знаю, как она отреагирует. Ты никогда не захочешь покинуть стаю по собственной воле, члены стаи преданы друг другу до самой смерти. И как это объяснить, чтобы не выглядеть сумасшедшим?

– Я поняла, Бруно. – Эстер мягко улыбается.

– Извини, мне тяжело рассуждать о том, что чувствую.

– Все путаются в чувствах, – весело откликается девушка. – Это очень здорово.

– Что я путаюсь?

– Что вы есть друг у друга. Даже завидно.

Я тепло улыбаюсь и подаю девушке руку, помогая перепрыгнуть большую расщелину между камнями. Она осторожно приземляется на половину подошвы и крепко хватается за мою куртку, чтобы не упасть.

– Но ведь настоящими родными становятся от одной матери, – тихо говорю я. – Разве у вас, у людей не так принято?

Тут же прикусываю язык, заговорив о себе как об аутсайдере человеческой расы. Но Эстер не обращает на это никакого внимания.

– Кровное родство – не всегда показатель хороших отношений. – Девушка вздыхает. – Люди становятся друг другу родными, когда чувствуют эмоциональную близость.

Мне очень хочется спросить что-нибудь еще, но я благоразумно молчу. Я еще не общался с человеком на такие темы.

– Байрон, например, стал мне как второй отец, – улыбается Эстер. – Он очень много сделал для нас с Терри.

– Обожаю его, – говорю я. – Такую доброжелательность еще поискать.

– А его дочь, Оливия, всегда считала меня лучшей подругой и почти что сестрой. Просила меня стать крестной мамой ее будущих детей.

Громко прокашливаюсь, подавившись воздухом. Я просто не представлял Оливию, выращивающей человеческое потомство. Да и этот ее Джейсон не выглядел как домовитый муж.

– Так вы знакомы? – Эстер хмурится.

– Вроде того.

– Снова эта неуверенность.

– Хочешь, чтобы тебе уверенно выдали лекцию на три часа – это тебе к Вальтерии.

Мы продолжаем двигаться на юг. На смену огромным валунам приходит густая растительность, обрамляющая устье реки плотной стеной. На другом берегу тоже сплошь и рядом виднеются кустарники, не подпуская нас слишком близко к воде.

– Стой!

Резко замираю и жестом призываю Эстер сделать то же самое. Девушка останавливается, спрятавшись за моей спиной. Где-то впереди громко хрустит ветка. Слегка пригнув колени, готовлюсь идти в атаку.

– Продуктивные как черепахи. Джексон, выдохни, это я.

Вал небрежно отцепляет с рукавов рубашки налипшие колючки и листья. Ее густые черные волосы слегка треплет ветер, дышавший откуда-то с востока. Расслабленно выпрямляюсь, выходя из боевой стойки.

– Ужас, аж душа перевернулась.

– Нашли что-нибудь? – спрашивает вампир.

Эстер отрицательно мотает головой и поправляет прядь волос, выбившуюся из-за ветра.

– Только камни. – Она тяжело вздыхает.

Резко поворачиваю голову и пару раз втягиваю носом воздух. Замечаю, что Вал делает то же самое. Ветер, подувший с востока, принес какой-то новый запах.

Запах человека.

– Ты чувствуешь? – спрашиваю я.

– Да. – Вал широким шагом пересекает поляну, на которой мы оказались. – Пошли!

Бросаемся вслед за вампиром, ловко маневрирующей между острыми ветками кустарников. Эстер старается не отставать, но постоянно зацепляется толстовкой за колючки и прочую агрессивную растительность.

– Что происходит?! – спрашивает она, с раздражением отрывая репей, севший прямо на капюшон. – Куда вы идете?!

Мы уже потеряли Вал из вида, но я все еще чувствую ее крепкий мятный запах. Вместе с тем – аромат человека, который становился все сильней. Наконец, мы выбираемся из густых порослей на небольшой участок земли. Плотно присыпанный опавшей хвоей, он скрывался от солнечных лучей под увесистыми сосновыми ветвями. Замечаю Вал, склонившуюся к самой земле. Она медленно поднимается и поворачивается к нам, сжимая в руках серый спортивный рюкзак.

– Это же… – Эстер задыхается и прижимает ладони к губам. – Это сумка Терри!

Рихтенгоф мрачно протягивает вещь девушке, и та торопливо ее перехватывает. Рюкзак прилично перепачкан и вымочен сильным дождем, с потяжелевших от влаги лямок стекает вода. На глаза девушки набегают слезы, и она торопливо запрокидывает голову, не давая им скатиться по щекам.

– Как вы это сделали? – дрожащим голосом спрашивает Эстер.

– О чем ты? – Вал делает вид, что ничего не произошло.

– Как вы нашли рюкзак? Вы почувствовали его за сотню метров отсюда.

Рихтенгоф невозмутимо смотрит Эстер в глаза, явно не желая ничего комментировать. Непробиваемая как всегда. Протянув руку, осторожно касаюсь локтя девушки.

– Мы обязательно тебе все объясним, – заверяю я. – Как только найдем Байрона и Терри. Хорошо?

Она понимающе кивает.

Не переговариваясь и не объясняя, что делаем, мы идем по запаху человека, который становился все сильнее. Видимо, дождь лишь укрепил аромат во влажном воздухе. Это нам только на руку. Судя по тому, насколько сильно пахло, человек здесь прошел совсем недавно.

Я старался фыркать носом как можно тише, чтобы не привлекать внимание Эстер. Она доверилась нам и не стала требовать объяснений, хотя я представляю, каких усилий ей это стоило.

Петляя по кустарникам, мы пригибаемся к самой земле, потому что запах чертовой таволги набил легкие до упора. Человеческий аромат медленно слабеет, и мое сердце словно пропускает удар. Через мгновение мы снова оказываемся на берегу реки, глядя на бурную воду. Пара сломанных веток и помятый куст говорят о том, что здесь кто-то был.