– Кто такой Джеймсон Рейес? – спросили Миро и Вашингтон.

– Кто такой Джеймсон Рейес? – ответили мы с Яном, оба в ужасе.

– Ненавижу, когда вы так делаете, – сказал нам Миро.

– Это парень с канала «Еда», – объяснил Ян. – Тот, который путешествует по стране, пробуя все самое вкусное. Он участвовал в шоу «Горячие штучки» и был хорош почти до самого конца. Когда он был здесь, в Чикаго, он зашел в «Фуэго», попробовал этот самый буррито и сказал, что это совершенство признано Джеймсоном Рейесом.

Я покачал головой.

– Не делай этого, парень.

– Нет, делай, – подбодрил его Вашингтон. – Я хочу посмотреть.

Дверь открылась, и вошел Джек Дорси, еще один следователь, и занял место напротив Вашингтона.

– Ты уже закончил есть? – спросил Миро, выглядя ошеломленным.

– Если бы ты рос с пятью братьями, ты бы тоже ел быстро.

– Должно быть, ты больше вдыхал, чем жевал? – поинтересовался Миро.

Дорси хмыкнул и посмотрел на Вашингтона.

– Тебе придется поговорить со мной, пока ты ешь, чтобы мы могли закончить с этим. Мне нужна информация, и... что блять ты ешь? – спросил он у Яна.

– «Дьябло» из «Фуэго». Это мой буррито. Я всегда ем это буррито.

– Да, но что это за дым?

– Маленькая комната, – сказал ему Миро.

– Ты умрешь нахуй, если будешь так есть, – заверил его Дорси.

– Тогда я умру счастливым, – ответил Ян, откусив еще кусочек.

– Дерьмо, – проворчал Дорси, а затем снова посмотрел на Вашингтона. – Ладно, так или иначе, мы собираемся начать оформление документов, но ты не будешь считаться зачисленным в программу защиты свидетелей, пока твой статус не будет подтвержден.

– Что это значит?

– Поскольку ты еще не назвал имена и не рассказал свою историю соответствующим людям, – объяснил я, – ты не подходишь для участия в программе. Мы знаем, что ты это сделаешь, но даты и время должны быть точными, и пока ты не проведешь встречу, ты не в WITSEC.

Вашингтон кивнул.

– Я понял.

Пока Дорси задавал вопросы, а Вашингтон отвечал, в кабинет вошли другие люди. Крауз, ухмыляясь, занял место справа от меня, а Вашингтон - слева. Яго Мейб, детектив из отдела по борьбе с наркотиками, с которым мы часто имели дело, был там вместе со своим напарником, Роберто Салазаром, Берто для всех нас. Они оба выглядели усталыми, как и положено детективам полиции, но Салазар всегда, без исключения, выглядел лучше, чем Мейб. Возможно, дело было в его умении разбираться в одежде - в костюмах он всегда выглядел безупречно - или в том, что его волосы, выбритые наголо, никогда не выглядели так, как у его напарника, - грива в диком беспорядке. Он говорил мне, что, поскольку его мать - чернокожая, а отец - кубинец, ему генетически дано всегда хорошо выглядеть. И хотя я не мог поспорить с тем, что он был красив, по сравнению с Мейбом ему не приходилось прилагать особых усилий.

Если вы представляли себе детектива по борьбе с наркотиками, кого-то из телевизора или фильмов, то именно так выглядел Мейб. Во всех полицейских сериалах парень в джинсах и кожаной куртке, небритый, со слишком длинными волосами, от которого пахло сигаретным дымом и который, когда не надевал свои авиаторы, носил их на макушке - это был Мейб. Он был ходячим и говорящим стереотипом персонажа полицейского сериала семидесятых, воплощенным в жизнь. Он сразу же понравился мне.

– Вы едите без нас? – ворчал Мейб, оглядывая комнату.

– Отвали, – сказал ему Ян.

– Какого черта вы едите? – спросил Салазар, скривив лицо.

– Призрачный перец.

– Ты умрешь, – заверил он Яна.

– Не сегодня, – ответил Ян с ухмылкой.

Мы все болтали ни о чем, пока Дорси заканчивал получать основные сведения из Вашингтона, а мы поглощали еду. Я предложил Салазару и Мейбу немного своей, но никто из них не согласился.

– Ты уже пообедал?

– Да, уже почти три, – сказал мне Салазар. – Остальные едят по расписанию.

– Скучно, – прокомментировал я.

– Если только ты на самом деле не ложишься спать, – сказал Салазар, бросив на Мейба взгляд, в котором сквозило осуждение. – Некоторые из нас просто тратят время и чередуют выпивку с кофе.

– В кофе нет ничего плохого, – защищаясь, сказал я.

– Но не как отдельная группа продуктов, – заверил меня Салазар.

– Я… – начал Мейб, как будто собираясь возразить, но затем просто вскинул руки. – Да, хорошо, – согласился он вместо этого.

Я покачал головой.

– Если говорить по опыту, то тебе нужно спать и пить воду.

– Кофе - это просто лучшая вода, – ворчал он.

С этим я действительно не мог поспорить.

– Гидратация, брат, – сказал ему Миро.

– Я пью много.

– Водка не считается, – сказал ему Ян.

– Это ты так говоришь.

– Ты умрешь к сорока годам, – заявил я.

– О Боже, я надеюсь на это, – простонал Мейб.

Салазар медленно повернулся к нему.

– То есть нет. Я буду пить воду, – пообещал он.

Я увидел, как сжалась челюсть Салазара, когда он повернулся ко мне лицом.

– Не будь мудаком, ладно?

– Да, – согласился я, ухмыляясь. Очевидно, Салазар не собирался отпускать Мейба с миром в эту спокойную ночь. Он позаботится о том, чтобы тот остался.

Когда мы закончили есть, Миро собрал мусор, поставил перед Яном еще одну бутылку воды и ушел вместе с Дорси.

– Хорошо, – со вздохом сказал Ян, сосредоточившись на Вашингтоне. – Скажи нам, кто твой поставщик, которого ты должен представить Буриану Петрову.

– Пожалуйста, – добавил Салазар, искоса поглядывая на Яна, который только закатил глаза.

Вашингтон посмотрел на меня.

– У тебя будет новый старт, Терри, – напомнил я ему. – А тебе это необходимо.

– Да, – согласился он.

– И мы сможем обеспечить безопасность твоей семьи, не волнуйся.

Он быстро кивнул, а затем сказал Яну.

– Завтра в десять утра я должен представить Буриана Петрова моему поставщику, Раше Векслер.

Мейб поднял солнцезащитные очки, надел их на голову и при этом обнажил свои темно-синие глаза, сузившиеся теперь наполовину.

– Ты хочешь сказать, что твой поставщик - гребаная наследница текстильной фабрики?

Он кивнул.

– Почему? – спросил Салазар у Вашингтона. – Зачем ей это делать?

– Понятия не имею.

– Ради острых ощущений?

– Правда, чувак, я не знаю.

– А вы узнали почему? – поинтересовался Мейб.

– Мы знаем ответ на этот вопрос, – сказал Ян, наклонив голову к Краузу. – ФБР ведет расследование в отношении Джеймса Векслера, отца Раши, по обвинению в мошенничестве с ценными бумагами. Я прав?

– Ты прав, – согласился Крауз.

– Значит, ваш план состоял в том, чтобы использовать ситуацию с его дочерью для давления на него, но в середине вашего расследования в дело вмешался Буриан Петров, который оказывает давление на Вашингтона, чтобы добраться до Раши, а этого допустить нельзя.

– Никто из нас не может этого допустить, – сказал Яну Крауз. – Петров убил агента ATС.

Ян кивнул.

– Значит, наркоотдел получит Рашу, вы - ее отца, а мы - Петрова.

– Именно так, – сказал Крауз, улыбаясь Яну. – Хорошая работа, маршал.

– Ненавижу блядских федералов, – проворчал Мейб, и никто не мог его в этом винить.

Часть 3

Вашингтону пришлось действовать под прикрытием, сначала с Рашей, потом с Петровым, оба раза подключенным к проводам, чтобы получить свою сделку и попасть в программу защиты свидетелей. В первый раз, с Рашей, с Вашингтоном были я, Салазар и Мейб; во второй раз, с Петровым, - я, Крауз и Вашингтон. В основном это была вечеринка ФБР, потому что их дело, дело комиссии по ценным бумагам и биржам против отца Раши Векслер, имело приоритет, и все согласились, что, как только дочь ущипнут, отец будет играть в мяч. Я был там, потому что знал Вашингтона и был единственным, кто активно беспокоился о его безопасности.

Из-за волокиты, бюрократии и излишеств нам пришлось отправиться в полевой офис ФБР на Рузвельт-роуд, чтобы получить тот же самый инструктаж, опять же от босса Крауза.