– Да?

– Да, – пробормотал он. – Я сказал им, что им придется подождать моего пополнения, чтобы я смог передать сообщение.

Следующий вопрос я адресовал Краузу.

– Полагаю, ты не захотел ждать, как только узнал, что они вышли на связь?

– Нет, не захотел, – бодро ответил он. – Мы прослушивали весь мир Петрова и до сих пор не знали, где он находится, пока вдруг не услышали, что он собирается сделать шаг к твоему поставщику, – сказал он, переключив внимание на Вашингтон, – мы решили все устроить.

– Почему бы вам просто не арестовать Петрова за убийство агента ATС? – спросил Вашингтон.

– Он уже сказал тебе, – ответил я. – Он лег на дно. Они понятия не имеют, где он.

– Но теперь мы знаем, с кем он хочет поговорить, – бросил Крауз.

– Почему ФБР думает, что Петров выйдет из укрытия ради Вашингтона? – Кларк говорила измученно, и я ее понимал. Махинации ФБР всегда утомляли.

– Не ради Вашингтона, а ради его поставщика, – уточнил Крауз. – Петров, как и все остальные, пытается заполнить вакуум, оставшийся после ликвидации преступной семьи Ленковых. Все они хотят стать теми, кто возглавит Чикаго, но Петров и его старик оказались в дерьмовой ситуации, потому что из всех семей они самые слабые. Его семья - это наркотики, секс-торговля и торговля оружием, в то время как Ленковы...

– Сенаторы были у них на содержании, мы знаем, – признал я, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть на Вашингтон. – Они хотят встретиться с твоим поставщиком, чтобы убить его и захватить его предприятие.

– Я в замешательстве, – сказал мне Вашингтон. – Поскольку Ленковы не занимались наркобизнесом, а Петров хочет стать таким же крупным, как они, почему его интересует продолжение...

– Потому что он может быстро создать залог с помощью наркотиков, – объяснил я. – Ему нужно быстрое вливание денег, чтобы его семья могла конкурировать с другими.

– Хорошо, понял.

– Твой поставщик крупный? Они перевозят много товара?

Он кивнул.

– Кто это?

– Нет, мужик, я не могу сдать своего поставщика.

– Ну, тебе придется это сделать, чтобы Крауз мог передать дело в отдел по борьбе с наркотиками, чтобы их арестовали, а потом вступить в дело и вывести Буриана Петрова на чистую воду.

Он посмотрел на Крауза.

– Это твой план? Поймать моего парня, а потом выдать себя за него, чтобы взять Петрова?

– Да, – ответил он.

Вашингтон покачал головой.

– Я не могу этого сделать. Они знают мою семью.

Я глубоко вздохнул.

– Какую семью?

– Моя мать и сестра.

Я посмотрел на Крауза.

– Он делает это, все идут в WITSEC.

– Петров убил федерального агента. За это его посадят на иглу, и да, ваш парень попадет под охрану.

– Вообще-то Петрову за это светит пожизненное заключение в великом штате Иллинойс, – напомнил я ему. – Но ладно, я позвоню своему боссу, и мы всех соберем. У вас есть желающие?

Крауз нахмурил брови.

Я повернулся к Кларк.

– Я его ненавижу, – сказала она мне.

Я указал через правое плечо, и она поняла, что очередь образовалась за мной.

****

Вашингтона выписали из больницы, и я взял его под опеку, а затем дождался, пока ГСО перевезет его в офис маршалов в караване черных внедорожников и патрульных машин, выглядевших так, будто президент приехал с визитом. Наверху я отвел его в большой конференц-зал, и мы ждали, пока заполнятся места.

Миро Джонс, директор отдела опеки WITSEC, который заботился обо всех, кому не исполнилось восемнадцать лет, вошел в зал и улыбнулся мне.

– Ты голоден? Я закажу еду.

– Я голоден, – отозвался Вашингтон.

– Я заказываю мексиканскую кухню. Хочешь тако с карне асада ^[8]?

– Да, пожалуйста, – почти прохрипел он.

– Я принесу тебе гарнир, – пообещал Миро, а потом посмотрел на меня. – Хочешь свой обычный буррито, вызывающий язву?

Я ухмыльнулся.

– Правда? А что ты будешь есть, когда твой парень получит смерть на тарелке в другом месте?

– Смерть на тарелке, – пробормотал он себе под нос.

– И да, я хочу свой буррито, и мне нужна дополнительная сальса верде ^[9].

Он еще бормотал про повреждения кишечника, когда закрыл дверь.

– Что теперь будет? – спросил меня Вашингтон.

– Сначала сюда придет еще один маршал, который задаст тебе кучу вопросов и будет много печатать, а через час после этого к нам присоединятся детективы из отдела по борьбе с наркотиками, и ты выложишь им все, что знаешь. Затем, как только это будет сделано, придут агенты ФБР и поговорят с тобой, а завтра в это время ты, твоя мать, твоя сестра...

– И моя собака, Грета...

– И твоя собака, Грета, – заверил я его, – отправитесь в новую жизнь.

– А как же микрочип Греты?

Это был резонный вопрос.

– Компания, которая следит за чипом, сообщит, что Грета умерла, а затем этот номер будет перерегистрирован в службе судебных приставов как принадлежащий твоему новому имени.

– Держу пари, что вы, ребята, не брали животных, да?

– Как правило, служба маршалов не перевозит домашних животных, но так получилось, что ты оказался в Чикаго, которым управляет старший помощник Сэм Кейдж, считающий, что разлучать свидетелей, таких как ты, помогающих задержать преступников, с их питомцами - это плохо.

– Он мне нравится.

Я закатил глаза.

– Просто ешь свою еду, когда ее принесут, и отвечай на все вопросы, хорошо?

Он быстро кивнул.

– Ты выглядишь как дерьмо, – сказал я ему.

– Меня сегодня избили, – напомнил он мне. – Возможно, эти повреждения - часть проблемы.

– Ты мудрец.

– Это было отмечено, – согласился он.

Прошло несколько мгновений.

– Нет? – спросил он меня. – Больше ничего? Никакого остроумного ответа?

Я хмыкнул.

Его улыбка была теплой.

– Ты странный человек, ЗМС Редекер.

– Слушай, когда тебя переведут, ты должен делать все, что тебе скажут, ясно? Не валяй дурака и не будь идиотом. Не будь собой. Подумай о своей матери и сестре.

– Хорошо.

Через пятнадцать минут Миро принес еду, чему я был так рад, что готов был его расцеловать. Что угодно, лишь бы Вашингтон перестал рассказывать мне о своих повседневных делах в тюрьме. Мой мозг превращался в кашу.

Было приятно, что Миро сел с нами и стал есть свою еду, состоявшую из какой-то тарелки, в которой было много зелени, выглядевшей явно здоровой. Вскоре к нему присоединился Ян Дойл, его муж, мой босс, заместитель директора Северного округа Иллинойса, который хмурился. Не то чтобы это была большая перемена. Насколько я мог судить, у Дойла было особое выражение лица, и оно было единственным. По умолчанию он был раздражен.

– Это твое обычное? – спросил я его.

И тут, как ни странно, я услышал ухмылку.

– Да, это оно, – гордо сказал он.

– И что же это такое?

– Это, друг мой, буррито «Дьябло» с огненным соусом из «Фуэго», что в двух кварталах отсюда.

Конечно, он не брал свою еду там же, где и все остальные. Это было бы слишком просто.

– Я никогда не был в «Фуэго».

– Да, но ты многое упускаешь, – сказал он, пожав плечами. – Я люблю горячую еду.

– Слишком горячая, – прокомментировал Миро, покачав головой.

– Господи, я чувствую этот запах отсюда, – сказал я, обеспокоенный тем, что он собирается ввести это в свое тело. – Почему соус такой темный?

– Призрачный перец, – ответил он, словно околдованный.

– Это хорошая идея? Это выглядит довольно опасно.

– Нет, это здорово.

Я взглянул на Миро, проверяя, не выглядит ли он обеспокоенным, и обнаружил, что он щурится, вероятно, от паров, попавших ему в глаза. Я вернул взгляд к Яну.

– Разве призрачные перцы - это не те перцы, при приготовлении которых повара должны надевать респираторы?

– Я такого не слышал, – сказал Ян, – но Джеймсон Рейес говорил, что это одно из самых острых блюд, которые он когда-либо ел.

– Сам Джеймсон Рейес? – я был ошеломлен.