Я смотрел ему в лицо, и на нем не было ни осознания, ни прозрения, ни чего-то еще. Это была просто правда, и я знал ее, потому что она не изменилась. Я застрял на нем. Я не мог двигаться вперед к кому-то другому, потому что мое сердце принадлежало ему. Ни логика, ни время, ни расстояние не могли изменить того факта, что я был безумно влюблен в детектива Сэма Кейджа.

– Если ты прогонишь меня, я буду возвращаться. Я хочу, чтобы ты всегда был со мной.

– И когда ты собирался мне все это рассказать? Когда бы я мог увидеть тебя, если бы...

– Сегодня вечером, завтра - не знаю, Джи. Я бы пришел, как только набрался смелости поговорить с тобой. Страшно подумать, что ты услышишь «нет», а ты такой упрямый, что...

Я провел руками по волосам.

– Как это может быть «нет», Сэм? Я…

Он провел рукой по моей шее и притянул меня к себе для поцелуя. Мои губы разошлись, когда он прикоснулся своим ртом к моему. Он крепко обнял меня, его рука запуталась в моих волосах, и он впился в мои губы, кусая, посасывая и жаждая меня. Я дрожал в его объятиях и слышал урчание удовлетворения, когда его руки пробегали по всей моей спине, попке, по ногам, которые он вытянул вперед и обхватил.

Когда он коснулся моей лодыжки, меня пронзила боль, и я задохнулся.

– О-о-о, детка, прости меня, – успокаивал он, снова целуя меня, положив руку мне на шею. – Давай я занесу тебя внутрь, и мы приложим лед.

– Поцелуй меня еще раз, – умолял я его, хныча и наклоняясь вперед.

– Господи, видел бы ты свои глаза и рот! – он отстранился, уставившись на меня. – Мой прекрасный малыш... Боже, я мог бы просто смотреть на тебя всю ночь.

– А может, ты положишь меня в свою постель?

– И это тоже, – пообещал он. – И я никогда не отпущу тебя, – он наклонился вбок и снова поцеловал меня, на этот раз нежно, медленно, как будто у него было все время в мире. – О да, ты мой, – он широко улыбнулся, затем притянул меня к себе и крепко обнял. – Я скучал по тебе.

Я не мог говорить из-за комка в горле. Я просто положил голову ему на плечо, обнял его в ответ и заплакал. Слезы просто катились из моих глаз.

– Ох, детка, не плачь, – он вздохнул и отстранился, вытирая пальцами мои глаза. – Не двигайся.

Я наблюдал, как он вышел из машины, обошел ее спереди и открыл мою дверь, чтобы посмотреть на меня. Я не мог оторвать от него глаз.

Он протяжно выдохнул.

– Мне жаль, что я переспал с Мэгги. Мне очень жаль... пожалуйста, прости меня.

Я кивнул, потянулся к нему, и он поднял меня, чтобы я встал перед ним.

– Ты... был ли кто-нибудь...

– Нет, – оборвал я его, мой голос был едва слышен.

– Никто не был в твоей постели после меня?

– Нет.

Выражение облегчения на его лице, которое он не мог скрыть, заставило меня улыбнуться.

– Давай, пойдем в дом.

Он прижал меня к себе и поддержал мой вес, не давая мне надавить на лодыжку.

Он поцеловал меня в лифте, перед своей дверью, и схватил меня, как только мы оказались в его квартире. Его руки лежали на моем лице, и он улыбался мне, пока я стоял там.

– Ты очень счастлив, – заметил я, потому что это было очевидно.

– Я чувствую себя хорошо, – признался он, подхватывая меня на руки и осторожно укладывая на диван. – Давай-ка я о тебе позабочусь.

Я сидел и смотрел, как он достает аппарат, который наполняет льдом и водой. Там были трубки, ведущие к обмотке, которую он наложил на мою лодыжку. Он говорил, пока двигался, объясняя, как он порвал сухожилие и мениск, когда преследовал какого-то парня в переулке.

Он запутался в заборе, когда напарник парня толкнул его назад, а его нога осталась на месте. Это звучало болезненно, и он улыбнулся в знак согласия. Откинувшись на кушетку, положив ногу на подушки, обмотав лодыжку льдом и глядя на разведенный им огонь, я почувствовал себя очень довольным. Я руководил его действиями в процессе приготовления чая, и он был на кухне, когда раздался стук в парадную дверь. Мне показалось, что я сейчас выпрыгну из кожи.

– Успокойся, все в порядке, – успокаивал он меня, выйдя из кухни и положив обе руки мне на плечи. – Это, наверное, Дом.

И как только он открыл входную дверь, Доминик протиснулся мимо него и пересек комнату ко мне. Он выглядел разъяренным.

– Черт возьми, Сэм, что за хуйня творится? – прорычал он, указывая на меня.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Сэм, улыбаясь, и осторожно закрыл за собой дверь.

– Не издевайся надо мной!

Сэм кивнул, подошел и взял меня за руку. Я не мог перестать смотреть на него.

– Я оставляю его у себя, Дом. У меня нет выбора.

– Почему?

– Я…

– Нет, подожди, не говори мне, просто... ты шутишь с этим дерьмом? Сэмми, – он вдруг отчаялся, и я услышал это в его голосе. – Ты не можешь быть копом в таком положении. Ты ни за что не откажешься от всего этого ради гребаного куска пидорской задницы?

Сэм сбросил мою руку и бросился к своему другу. Он крепко схватил его за куртку, костяшки пальцев побелели.

– Ты не имеешь права говорить такое дерьмо в присутствии Джори. Хочешь уйти - уходи, но не смей находиться здесь, в моем доме, и оскорблять его. Этого не будет.

Они смотрели друг на друга, пока Сэм не отпихнул его.

– Ты не гей, Сэм. Я бы знал это. Не может быть, чтобы я этого не знал.

Он тяжело вздохнул и провел пальцами по волосам.

– Послушай... Я пробовал это с тобой, с моей семьей, с парнями, с Мэгги, со всеми остальными, но без Джори. Это было хреново, и я чувствовал себя дерьмом каждый божий день. Я больше так не могу, Дом... не могу делать это только потому, что так будет удобно всем остальным. Я не могу.

Он посмотрел на Сэма, потом на меня и снова на Сэма.

– А я больше не могу быть твоим напарником, Сэмми. Не так. Я не могу смотреть, как ты бросаешь свою карьеру из-за какого-то гребаного педика, которого ты подцепил и...

– Убирайся!

– Лучше бы тебе завтра сменить напарника, Сэм! Завтра!

– Убирайся!

Доминик выскочил через парадную дверь, распахнул ее настежь, и она, хлопнув о стену, завибрировала. Я видел, как Сэм подошел и аккуратно закрыл дверь, задвинул засов, а затем выключил свет, так что комнату освещали только огонь и лампочка над плитой.

– Мне очень жаль, – тихо сказал я. – Я могу...

Он подошел ко мне и опустился на колени рядом с диваном, позволяя мне потянуться к нему, притянуть его к себе, уткнуться подбородком в его волосы.

– Сэм, может, мне стоит...

– Все так, как я и думал, Джи, – он глубоко вздохнул, крепко прижимая меня к себе и поднимая голову, чтобы поцеловать мою шею. – С ним не бывает сюрпризов. Моя семья была сюрпризом, они были потрясающими. Я больше не могу ожидать... мне достаточно того, что есть.

– Но...

Он хихикнул, поцеловал мою челюсть, подбородок, а затем губы.

– Детка, если то, что я делаю в постели, его так сильно волнует, я не знаю, что мне делать. Стал бы я выкидывать нашу историю, если бы роли поменялись местами? – он на мгновение задумался. – Не знаю... Надеюсь, что нет, но кто знает? Я не собираюсь сидеть здесь и осуждать его, лицемерить, потому что это то, что я мог бы сделать. Я просто отпущу его.

– Мэгги, должно быть, позвонила ему через несколько секунд после того, как ты ушел от нее.

– Наверное.

– Ты не злишься на нее?

– А на что злиться? Это должно было когда-нибудь всплыть, просто быстрее, чем я думал.

– А завтра? Что будет, когда Доминик расскажет всем о нас?

Он откинулся назад и посмотрел на меня как на сумасшедшего.

– Ты шутишь? Он никому не скажет. Он просто позволит мне попросить сменить партнера и оставит все как есть. То, что я гей, не так плохо, как то, что он не знал и был моим напарником все это время. Он будет молчать, пока я не скажу. Он никогда не скажет, что я гей. Люди подумают, что он тоже.

От облегчения я задрожал.

– Слава Богу. Я могу...

– Джи, – сказал он, взяв мое лицо в свои руки и улыбаясь мне. – Я должен сказать своему капитану, а там посмотрим, что будет дальше. А сейчас я просто хочу быть здесь, с тобой, и не думать об этом.