Я подошел к нему, и он протянул мне свою цифровую камеру.

– Что я с этим должен делать?

– Посмотри на женщину на пятой фотографии.

Я пролистал фотографии, пока ему предлагали выпить, от чего он любезно отказался.

– Кто это? – спросил он, наклонившись ко мне и указывая на экран.

Я повернулся и посмотрел ему в глаза.

– Это Сабина Рейли.

Совершенно безучастный взгляд, который я получил в ответ, заставил меня рассмеяться.

– Кто?

– Ты ходил с ней на три свидания, – сообщил я ему.

– Когда?

– В конце июля.

Он нахмурился.

– Что?

– Ты уверен?

– В чем я уверен? В том, что ты с ней встречался?

– Да.

Я не мог понять, шутит он или нет. Я чуть не рассмеялся.

– Джори, ты...

– Ты не шутишь, – я был в восторге. – Святое дерьмо.

– Следи за языком, – огрызнулся он, покачав головой, прежде чем указать на Трумана. – Иди поблагодари его за гостеприимство, и мы сможем уйти.

Я сделал все, как мне было велено, и снова обнял Трумана и Бетт, прежде чем догнать своего босса. Его рука, как всегда, легла на мою шею, когда он выводил меня из дома. Я бы уже сел в машину, разглядывая остальные фотографии, но он схватил меня за воротник пальто и остановил.

– Так что случилось? – спросил я, глядя на его профиль.

– Залезай, – резко сказал он, открывая для меня дверь своего Мерседеса.

Я сел, наклонился и открыл его дверь, после чего пристегнул ремень безопасности, продолжая листать фотографии. Камера была очень хорошей, и, судя по всему, дом Джуда был потрясающим.

– А что у него там? Лофт или что-то в этом роде? – спросил я, когда он сел в машину.

– Или что-то в этом роде.

– Красиво.

– Да, это так.

Я подождал, пока мы не выехали на дорогу, прежде чем снова спросить, что случилось.

– Подожди, – внезапно сказал он, остановился, чтобы выйти, снять пиджак и положить его поверх пальто на заднее сиденье.

Когда он сел обратно и отъехал от обочины, я снова спросил его, что он сделал. Ответа не последовало.

– Босс?

– Знаешь что, – быстро выдохнул он. – Перестань так говорить, ладно?

Я посмотрел на его профиль.

– Что перестать говорить?

– Босс.

– Босс?

– Да, не надо, это больше не мы.

Это была новость.

– Так что же мне...

– Просто используй мое имя. Просто Дейн, хорошо?

– Хорошо.

– Отлично, – он вздохнул, долго и громко.

– Итак... признайся. Что ты сказал Сабине?

Он прочистил горло.

– Я жду.

– Я сказал ей, что был рад с ней познакомиться.

Мои глаза расширились, когда я посмотрел на него.

Он посмотрел на меня и закатил глаза.

– Вот дерьмо, – выдохнул я. – Что она сказала?

– Она дала мне пощечину и ушла.

Я чуть не рассмеялся, но прикрыл это сильным кашлем.

– Это не смешно.

– Нет, не смешно, – согласился я, прочищая горло. – Господи.

– Ты не помогаешь.

Я снова пролистал фотографии.

– Скажи что-нибудь другое.

– Например?

– Я не знаю.

– Мне сказать «дерьмо»? Потому что я думаю о дерьме.

– Джори...

– Вот дерьмо, – снова выдохнул я. – Господи, Дейн, может, пора сбавить обороты, а? Вот дерьмо.

– Я действительно понятия не имел, кто она такая.

– Святое дерьмо.

– Перестань так говорить.

– Ничего не могу с собой поделать. Должно быть, она была так унижена. Я имею в виду... Она мне никогда не нравилась, но, черт возьми... по крайней мере, я вспомнил, кто она такая.

Он издал звук отвращения.

Я провел пальцами по волосам.

– Бедная Сабина. Она, должно быть, в ужасе.

– Думаю, да.

– Вот дерьмо!

Он зарычал и велел мне заткнуться.

– А ведь именно у нее столько отличных ресторанов, помнишь?

Судя по пустому выражению его лица, он даже не подозревал об этом.

– Могу сказать, что она звонила в течение двух недель после того, как ты с ней расстался.

– Я этого не помню.

– Потому что как только ты с ними расстаешься, я уже на палубе, – я ухмыльнулся. – Я занимаюсь уборкой.

Он пристально посмотрел на меня.

– Что?

– Ты многое для меня делаешь.

– Потому что ты мне за это платишь, – поддразнил я его.

Он хмыкнул и откинулся назад, поудобнее устраиваясь на сиденье, пока вел машину.

– Я отказался от предложения поесть для тебя. Жена мистера Уорда хотела подготовить для тебя сумку с едой.

– О, это было бы здорово.

– Нет, – сказал он, прищурив глаза. – Ты не занимаешься благотворительностью.

Это было бессмысленно.

– На Земле это обычная форма доброты - давать людям еду, чтобы они забирали ее с собой, когда уезжают. У нас даже есть специальные контейнеры для еды. Это называется «посуда Таппера».

Он снова хмыкнул, и я откинулся на спинку кресла, глядя на проносящиеся мимо уличные фонари.

– Ненавижу объедки.

Мы молчали уже несколько миль, поэтому его голос, а также тот факт, что он все еще придерживался той же линии поведения, удивили меня.

– Что?

– Остатки еды, – повторил он. – Ненавижу их. Это никогда не бывает так вкусно, как ты помнишь.

– Угу, – я медленно улыбнулся. – Может, ты немного переборщил с анализом?

Он прочистил горло.

Я ждал, и когда он замолчал, я собирался просто начать говорить о чем-нибудь, о чем угодно, на какую-нибудь случайную тему, но когда я открыл рот, он начал.

– Перед тем как мои родители погибли, мама заказала торт на мой день рождения. Восемнадцать лет - это было очень много, и вечеринка, которую она планировала, должна была стать настоящим зрелищем. Новость о том, что самолет упал, пришла в тот же день, когда доставили торт, и я думаю, наша домработница просто засунула его в холодильник, не подумав.

Он никогда не говорил о своих родителях, поэтому я молчал, стараясь не мешать ему.

– Я нашел его там через неделю после похорон, этот огромный торт с Суперменом. Что заставило ее заказать его, я никогда не узнаю, но он был там, занимая целую полку с надписями вроде «С днем рождения нашего супергероя» или что-то в этом роде, – он замолчал на несколько минут, просто наблюдая за дорогой. – И я знал, что она получила бы огромное удовольствие, наблюдая, как я задуваю свечи, делаю позу Супермена и все остальное, поэтому я достал его и отрезал кусочек.

Я не мог представить, как сильно Дейн скучал по своим родителям.

Они жили втроем, и еще была его бабушка.

Она умерла за два года до его родителей. Они погибли на борту частного самолета, когда возвращались домой из одной из многочисленных деловых поездок его отца. Мать обычно не ездила с ним, но встреча проходила в Сан-Франциско, а она любила этот город на берегу залива.

– Торт был очень вкусным, я помню, но его было так много. Если бы у меня была своя вечеринка... но там был целый пласт, а я был всего один парень. Клянусь, это длилось вечно. Каждую ночь на десерт у меня был он. Приходили мои друзья, деловые партнеры отца, незнакомые люди - я всем предлагал торт, и они, наверное, думали, как странно, что у меня такой пошлый детский торт, но никто ничего об этом не говорил.

Я уставился на его профиль и ждал.

– Помню, осталась еще половина, и я попытался отдать немного Джуду, чтобы он забрал его домой. Он сказал, что ненавидит остатки, и я понял, что это и было - что-то оставшееся. Я сделал большое дело из того, что, я уверен, моя мама выбросила бы на следующее утро, если не в ночь вечеринки. Она всегда хотела, чтобы я жил моментом - торт, лежащий в холодильнике день за днем, раздражал бы ее до чертиков.

Я кивнул, когда он повернулся, чтобы улыбнуться мне.

– Я выбросил его на следующий день.

– И что, теперь ты не веришь в остатки пищи на каком-то духовном уровне?

– Просто они мне совсем не нравятся.

– Так вот почему я не мог взять ни одного из них у миссис Уорд?

– Да.

– Говорю как человек, которому никогда не приходилось растягивать одну порцию на две или три. Когда растешь в бедности, объедки - это часть выживания.