– Я не могу попасть в свою квартиру через эту дверь.

Он бросил на меня взгляд.

– Что?

– Ты шутишь?

Я обошел дом сбоку и начал подниматься по деревянной лестнице.

– Подожди, – сказал он, как будто был измотан.

Я перестал двигаться.

– Давай-ка проясним ситуацию, – быстро сказал он, его голос напрягся. – Ты ходишь за домом в темноте, поднимаешься по этой лестнице на самый верх, где ни черта не видно?

Я повернулся, чтобы посмотреть на него снизу вверх.

– Да.

– Двигайся, – приказал он, обходя меня, чтобы идти первым. – Ради всего святого, Джори.

В его голосе было больше раздражения, чем злости. Я не видел в этом проблемы.

– Насколько ты глуп?

Каков был правильный ответ на это?

Он подошел ко мне, взял мои ключи и открыл дверь.

– Ты что, блядь, издеваешься? – спросил он, когда дверь распахнулась, открыв стену и лестницу слева.

– Почему? Что теперь?

Он отошел в сторону, чтобы посмотреть на меня.

– Ты даже не видишь, что там происходит.

Моя однокомнатная квартира, в которой я жил последние два года, изначально была переделана из чердака в жилое помещение. Чтобы сделать отдельный вход, хозяин проделал дыру в стене, ведущей на самый верхний этаж под крышей. Однако там не было места для двери внутрь, поэтому она открывалась наружу, как гигантский шкаф. Первое, что вы видели, потому что это было все, что могло поместиться, - вешалка для одежды.

Слева было восемь ступенек, которые примыкали к стене и выходили в мою маленькую гостиную.

По сути, это было небольшое пространство, где телевизор и журнальный столик стояли у одной стены, а кухонная раковина - у другой. Я мог мыть посуду под маленьким круглым окном, выходящим на задний двор, на плите была только одна конфорка, а в духовке не было полки. Моя крошечная микроволновка стояла на единственном в квартире столе, а над ней располагался единственный шкаф. Мой кухонный стол был карточным, а два стула, которые к нему прилагались, моя подруга Элиза покрасила губкой в черный цвет с золотом. Выглядело это странно, но мне нравилось. Пружинный матрас для кровати королевского размера лежал на полу, а не в каркасе, поэтому я постоянно поправлял его, когда он двигался. Кроватная рама была на первом месте в моем списке вещей, которые нужно было купить. Пуховое одеяло было моим рождественским подарком самому себе, и от одного взгляда на него мне хотелось переодеться и забраться под него.

– Ладно, я понял, – выдохнул детектив Кейдж. – Ты живёшь один.

– Да, – легкомысленно ответил я. – Какова была твоя первая зацепка?

И он начал рассказывать мне о том, что я никогда не узнаю, если кто-то поднимается по внутренней лестнице, не говоря уже о тех, кто находится снаружи. Я сделал ошибку, закатив глаза, а он схватил меня за свитер и дернул вперед, так что мы оказались лицом к лицу.

– Это место - посмешище, Джори. Сюда может попасть любой, у кого есть скрепка.

– Я не согласен.

– Ты не согласен? – он поднял брови. – Потому что ты знаешь все о взломе и проникновении.

– Успокойся, – сказал я ему. – Выпей чаю.

– Я не хочу никакого гребаного чая, я хочу...

– Почему ты меня преследуешь?

– Что? – рявкнул он на меня, но я уже снова почувствовал надежду. Я ему явно нравился, он не возражал против моего общества и специально заманивал меня, чтобы я попросил его остаться.

– Ты меня слышал.

– Ты мой свидетель, черт возьми, идиот.

Я кивнул.

– Сядь и перестань ругаться.

– Я не хочу садиться! Я не хочу чай.... – отмахнулся он.

Я улыбнулся ему, потому что знал, что был прав. Он мог не знать, чего хочет, но я знал.

– Садись. Я заварю чай.

– Я не хочу чай, – повторил он в третий раз, прежде чем сесть.

Я наполнил чайник водой, но оставил его на микроволновке, а затем вернулся и встал над ним. Он медленно поднял голову и, когда я встал между его ног, не произнес ни слова. Я опустился перед ним на колени, а мои руки потянулись к пряжке его ремня. Я проверил один раз, чтобы убедиться, что я прав, и увидел, как он тяжело сглотнул и сделал дрожащий вдох.

Когда я потянул его вперед, он позволил мне сдвинуть себя, опустившись так, что его мускулистые бедра оказались по обе стороны от меня.

Задрав его рубашку, я наклонился и поцеловал пресс с шестью кубиками, проведя губами по его пупку. Он сильно задрожал, и я улыбнулся, потому что если раньше и было время протестовать, то теперь оно прошло.

Я расстегнул его ремень, а когда расстегнул его джинсы, понял, насколько он тверд. Как только я стянул его трусы, я потянулся в карман за презервативом. Он вздрогнул, услышав, как я разрываю фольгированную обертку, и я понял, что он ждал этого момента. Он мог бы сбежать, если бы у меня не было средств защиты, - его последнее правдоподобное оправдание для бегства. Невозможно вернуться назад, когда он был в безопасности под покровом латекса. Он наблюдал за моими руками, нежными, но твердыми, без малейшего намека на нерешительность. Когда его глаза поднялись и встретились с моими, я увидел, как они затуманены, как в них чувствуется потребность. Я улыбнулся, опустив свой рот на его, и он скользнул внутрь влажного жара моего рта. Мне нравилось то, что я делаю, нравилось со всеми, я наслаждался этим, властью, которую это давало мне, тем, как они смотрели, когда я делал это. Но в этот раз все было по-другому из-за мужчины. Это должно было быть идеально для него, идеально для детектива Кейджа, который по какой-то причине доверил мне это, свой первый раз с мужчиной. Поэтому я полностью отдался его удовольствию, затягивая его на долгие минуты, пока он задыхался. Мне было приятно; я знал, что это так, потому что мне уже не раз говорили, что мой рот просто великолепен. Поглаживая и лаская его, я слышал, как из него вырываются звуки.

Голова откинута назад, глаза закрыты, нижняя губа дрожит, и я на секунду залюбовался его видом, потерявшимся в том, что я с ним делаю. Мне было приятно осознавать, что я могу заставить его чувствовать себя так. Он задыхался, его бедра покачивались вперед, и еще через несколько секунд он застонал, его пальцы крепко вцепились в мои волосы. Я был рядом, непреклонный, мой ритм не менялся, пока он не застонал, не вскрикнул, его спина выгнулась дугой, когда он вошел в меня. Я подождал, пока его дыхание выровняется, и медленно отодвинулся, стараясь не спугнуть его, когда вставал с колен между его ног.

– Позволь мне помочь тебе, хорошо? – мягко сказал я, дождавшись легкого кивка.

Он следил за каждым моим движением, пока я брал с журнального столика коробку с салфетками. Он выглядел одурманенным с его прикрытыми глазами и расслабленной позой.

Когда все улики исчезли, я положил руки на бедра и стал ждать.

– Я не болен, – протянул он.

Это можно было воспринять по-разному. Я решил уточнить.

– То есть?

– В том смысле, что презерватив был пустой тратой времени.

О.

– Я всегда использую один.

– А что, справка не нужна?

Странный разговор.

– Да.

Он кивнул, а потом вдруг осознал, что сидит здесь голый по пояс. Быстро встав, он надел трусы и джинсы, возился с ремнем, возился, заставляя пряжку звенеть.

Я решил сжалиться над ним и дать ему возможность спокойно уйти.

– Я пить чай, – объявил я в удушающей тишине. – Тебе лучше пойти домой, детектив.

Он просто стоял и смотрел на меня.

Я понятия не имел, чего он хочет, и, похоже, он тоже не знал. Я повернулся, чтобы подойти к плите.

Он сделал это так быстро, схватил меня за волосы и прижал к себе. Его рука обвилась вокруг моей шеи, и я не мог пошевелиться.

– О, хорошо, – выдохнул я, потому что с этим можно было смириться.

– Я не знаю, что делать... если бы ты... Я не знаю, что делать! – Его голос был хриплым и грубым.

– Все, что хочешь, – мягко сказал я, когда он откинул мою голову назад, каждый сантиметр моей кожи был горячим, готовым к прикосновению. – Просто... все хорошо, что бы ты ни делал. Ты не причинишь мне вреда.