«Важную весть я услышал», – подумал Досимару и поспешил в столицу. Там остановился он в доме одного друга своего отца по имени Цунэмото. На следующее утро пошёл Досимару по городу с камышовой палкой в руках. Идёт он и кричит громким голосом: «Достоин жалости тот, кто не ведает, почему его постигла нежданная беда!»

Как раз тогда по улице проходили слуги чародея Домана. Услышали они возгласы Досимару.

«Неспроста этот мальчик говорит такие слова», – подумали слуги и набросились было на Досимару, но он их всех крепко побил и разогнал своей камышовой палкой.

Узнал об этом Цунэмото и подивился силе мальчика. А тот говорит ему:

– Я могу исцелить нашего государя.

Поверил ему Цунэмото, явился к государю и доложил, что пришёл в столицу один мальчик по имени Досимару. Наделён он чудесной силой и берётся излечить недуг государя.

Чародей Доман находился в это время в опочивальне больного.

– Я сам лечу государя! – воскликнул он. – Мне это дело поручено, и я не отступлюсь от него ради глупых россказней какого-то мальчишки.

Цунэмото вспыхнул от гнева.

– Если так, – говорит, – то надо устроить состязание между Доманом и Досимару. Пусть каждый покажет своё умение. Кто победит, тот пусть и пользует государя.

На том и порешили. Микадо захотел сам посмотреть, как будут состязаться чародеи.

Призвали Досимару. Вот уселись оба, мальчик и чародей Доман, друг против друга. Сначала Досимару взял листок бумаги и положил в цветочный горшок. Потом прикоснулся камышовой палкой к листку, и вдруг обратился он в дерево сливы. Стали распускаться на ветках алые цветы. Весь дворец наполнился ароматом.

Взял Досимару другой листок бумаги, изрезал его на мелкие кусочки, коснулся их камышовой палкой, и обратились они в соловьёв. Вспорхнули соловьи на ветки сливы и запели. Потом Досимару три раза хлопнул в ладоши, и всё сразу исчезло.

Тут пришлось Доману призадуматься. Непростой оказался у него соперник. Взял Доман два листка бумаги и сделал из них змею. Поползла змея к Досимару, вот-вот ужалит. Но Досимару даже не пошевельнулся, только взглянул на неё – и змеи как не бывало.

«В самом деле, он хоть с виду и мал, но могучий волшебник», – решил Доман. Незаметно положил он в ларец-дзюбако²⁵ двенадцать лимонов и апельсинов и спрашивает мальчика:

– Отгадай, что я положил в ларец? И сколько?

Не мог отгадать Досимару и спросил потихоньку у своей камышовой палки.

– Двенадцать мышей, – шепнула ему камышовая палка.

– Двенадцать мышей, – повторил Досимару.

Обрадовался чародей: «Моя победа!» С торжеством раскрыл он ларец, и что же! Стали из всех ящичков ларца мыши выскакивать, и было их ровным счётом двенадцать.

Увидел Доман, что побеждён, и бросился бежать. Но поднял Досимару над головой жемчужину прилива, и в то же мгновение нахлынула откуда ни возьмись высокая волна и накрыла Домана с головой. Тут и пришёл конец чародею.

Тогда опустил Досимару жемчужину низко-низко:

– Волна, воротись, воротись. – И волна послушно отхлынула.

– Вели копать под северо-западным углом дворца, – сказал мальчик государю, – там зарыл чародей змею, испускающую три страшных яда. В этом причина твоего недуга.

Бросились государевы слуги копать землю там, где указано. И правда! Появилась из земли смертоносная змея. Только змею убили, как прошёл недуг микадо.

Получил Досимару богатую награду и вернулся в дом своего отца, опираясь на камышовую палку.

Некогда на острове Мияко жил один молодой рыбак по имени Масария. Было ему лет двадцать, не больше.

Однажды в ясный лунный вечер пошёл он на берег моря рыбу ловить. Вдруг удочка в его руках изогнулась дугой, словно лук:

– А-а, клюёт!

Вытащил Масария из воды огромную рыбину. От глаз до хвоста была она длиной в добрых три сяку²⁶. Только хотел обрадованный Масария снять её с крючка, как вдруг его руки онемели, словно их отшибло. Свалился он на землю без памяти.

А как пришёл в себя, видит: рыба исчезла и стоит перед ним, откуда ни возьмись, девушка дивной красоты.

– Застала меня темнота в дороге, – говорит она голосом чистым, как серебряный колокольчик. – Позволь мне провести одну ночь в твоей хижине.

– Да ведь живу я в тесном шалаше, там и лечь-то как следует негде.

– Мне всё равно, лишь бы укрыться от дождя и ночной росы. Прошу тебя, дай мне приют на одну ночь.

Впустил Масария девушку в свой шалаш, а у самого сердце так и стучит в груди! В жизни не видал он такой красавицы.

Провели они вместе ночь, а на другое утро, только открыл молодой рыбак глаза, красавица исчезла, словно ветром её унесло.

Долго не мог рыбак позабыть красавицу. Каждый вечер ходил он на берег моря, но она всё не появлялась.

Как-то раз, в безветренный тихий день, закинул Масария сети в море и стал поджидать улова. Вдруг он видит: на волнах покачивается челнок-однодеревка, а в нём сидят двое маленьких мальчиков – каппа²⁷. Тело у них чешуёй покрыто, а глаза навыкате, как у больших рыб.

– Отец! Здравствуй, наш отец! – закричали они.

Сильно удивился Масария.

– Почему вы меня так зовёте? Какой я вам отец! Вы же каппа, дети воды!

– Что ты отпираешься! Разве не было у тебя любовной встречи с нашей матушкой года два-три назад? – не по возрасту смело спрашивают дети. – После этого и родились мы на свет, двое братьев-близнецов.

– Ну, если так, то вы и вправду мои дети. Но где же ваша матушка?

– На дне моря, во дворце Повелителя драконов.

– Да неужто?

– Она послала нас за тобой, отец.

Как услышал это Масария, не стал долго раздумывать, обнял своих детей за плечи и нырнул на дно моря. В то же мгновение очутился он перед воротами подводного дворца.

– Матушка, матушка, мы отца привели! – крикнули мальчики.

Громко заскрипели подводные ворота из алого коралла и распахнулись настежь.

Окружённая толпой прекрасных прислужниц, под звуки тихой музыки вышла ему навстречу в ослепительном наряде сама принцесса Отохимэ, дочь Повелителя драконов.

– Добро пожаловать, долго я тебя ждала.

Взяла Отохимэ своей рукой, похожей на белую рыбку, Масария за руку и повела во дворец. Вся утварь в покоях кораллом изукрашена, алым, чёрным, белым и лазоревым. В зеркалах пёстрые рыбы проплывают, морские чудища глаза пялят.

– Давно я хотела с тобой свидеться. Ведь родилось у нас двое сыновей. Останься же с нами навек в этом дворце. Будем с тобой жить неразлучно, – молвила Отохимэ.

Масария только смотрел во все глаза и слова не мог вымолвить в ответ.

Провела его Отохимэ в парадную залу. А там уже весёлый пир наготове, столы яствами уставлены, прислужники-рыбы вино наливают.

Заиграли лютни, цитры, скрипицы, флейты, барабаны²⁸. Начались весёлые пляски. То краб ходит боком, то осьминог выкидывает коленца. До слёз хохотал Масария.

Так прошло пять дней. Но не в радость молодому рыбаку был вечный праздник. Потянуло его на землю, к людям. Видят дети, что у отца лицо затуманилось, ходит он нерадостный, и спрашивают:

– Невесело тебе у нас, отец? Верно, хочешь на землю вернуться.

Удивился Масария.

– Вот правду говорят, что дети приметливы! Тяжко мне стало на морском дне. Помогите же мне вернуться на вольный воздух.

– А наша матушка что говорит?

– Я попрошу её отпустить меня.

– Да, расскажи ей всё, что у тебя на сердце. Но когда будешь с ней прощаться, то, уж верно, она подарит тебе что-нибудь на память. Попроси тогда маленький голубой кувшинчик. Это лучшее сокровище нашего дворца, – посоветовал Масария один из мальчиков и повёл его в покои Отохимэ.

– Я уже всё знаю от наших детей. Так ты непременно хочешь вернуться на землю?

– Что поделаешь! Привык я каждый день трудиться. От безделья не по себе мне стало, тоска грызёт. Я – созданье земли и должен вернуться на землю.

– Если так, то и говорить не о чем. Но хочу я дать тебе подарок на память. Выбери сам, что приглянется.