– Это любимые плакаты Киборга, – весело шепнул мне Кент.

– Я уже поняла, – кивнула я, теперь понимая, почему Берт сказал, что Киборг – это будущий Арнольд.

– Здесь мы иногда заседаем, а иногда семнарь заседает. Тогда мы идем в детский сад на веранды, – пояснил Кент, приглашая меня присесть на ящик, поставленный у стены.

– Какой семнарь? – не поняла я, присаживаясь.

– Это контора такая, семнадцатая, она сейчас всем в Новом городе заправляет. Самая большая и самая сильная контора, – пояснил Мальборо, зажигая толстый огарок свечи в стеклянной банке.

Стало немного светлее. Монтана подала ему еще одну банку со свечой, и он ее тоже зажег. Мы расселись кружком вокруг этих свечек, как у костра. Было что-то романтическое в таком приключении. В отсветах пламени тени на стене казались длинными и узкими. Я встретилась взглядом с Кентом. Его глаза в полутьме казались темными и глубокими, а отсветы пламени плясали в этой бездне веселыми искорками. Завороженная ими, я затаила дыхание. Но, желая бороться до конца, вскоре пришла в себя и попыталась нарушить эту странную магию вопросом, ни к кому конкретно не обращаясь:

– А восьмерка?

– Наша контора тоже большая и сильная, но все же чуть поменьше, чем семнарь, – Кент смахнул с ящика пыль и неизвестно откуда взявшиеся опилки, поправил банки со свечками.

– Почему?

– Это не для наших мозгов, – вмешалась Монтана, прикуривая у Мальборо.

– А кто в семнаре главный? – я продолжала упрямо задавать вопросы, просто чтобы не поддаваться опять этому странному чувству, которое возникало у меня, когда мы замолкали.

– Канат. А зачем тебе? – поинтересовался Кент, тоже закуривая.

– Просто спросила. Познакомиться, может, хочу, – я не понимала, почему, но меня словно черт дергал поддразнивать их.

– А че, это можно устроить, – пожал плечами Мальборо. – И для нашей, и для твоей пользы будет.

Я больше ни о чем не спрашивала. Монтана с Мальборо тихо переговаривались о чем-то своем. Кент, задумавшись, смотрел на огоньки в банках. И я не посмела больше мешать ему своими глупыми вопросами.

Вскоре, впрочем, он поднялся, давая всем понять, что нам пора. Мы выбрались по уже известному нам пути на улицу и отправились гулять.

Вскоре нам попался Киборг, возвращавшийся с тренировки, и Монтана с Мальборо ушли с ним. А мы с Кентом остались вдвоем – впервые за все время знакомства. Я подсознательно боялась этого момента, поэтому первые несколько минут старалась даже не смотреть на него. Он шел очень близко, засунув руки в карманы, и, кажется, вполне расслабленно. Иногда улыбался мне, как обычно, одними глазами. И молчал. Наконец, я тоже расслабилась и, чтобы разрядить обстановку, решилась на еще один глупый вопрос:

– А как тебя зовут на самом деле?

Он рассмеялся, качая головой:

– Алексей.

– Нет, ну правда, столько раз встречались уже – и курили, и пили вместе, и даже в милиции побывали, а я до сих пор даже имени твоего не знаю, – оправдывалась я.

– Я сам виноват, надо было самому сказать, – он все еще смеялся, теперь уже над собственной недогадливостью.

Мы присели на лавочке в сквере. Кент предварительно смахнул с нее всю листву и убедился, что доски сухие. Какое-то время прошло в тишине. Было просто хорошо вот так сидеть вдвоем рядом и молчать.

– Давай с тобой ходить? – вдруг предложил Лешка, развернувшись ко мне в полоборота.

– Давай, – пожала плечами я.

Я смотрела в этот момент, как пегая бродячая собака нюхала что-то в листве под ближайшим к нам тополем. Не найдя там ничего интересного, она вильнула хвостом и побежала дальше по своим собачьим делам. Поэтому, видя только мой профиль, Кент не поверил мне сразу и уточнил:

– Ты не шутишь?

– Зачем мне шутить? – я, наконец, взглянула ему в глаза. Я была сейчас чересчур жестока, как мне показалось, и мне стало немного стыдно за себя.

– Ну мало ли, – машинально ответил Кент.

Зачем-то вспомнилось, как Андрей предложил мне встречаться год назад. Точно так же – на лавочке в сквере. Мне стало не по себе оттого, что все могло закончиться точно так же. Я не знала, чего ждать от наших отношений с Кентом. Он, несомненно, был хорош, умен, имел авторитет у друзей. Но соответствовала ли ему я? Вдруг и он однажды вот так внезапно придет и без объяснения причин разорвет все на британский флаг?

– Мне пора, – я всматривалась в свое отражение в его голубых, как небо, глазах.

– Что так рано? – удивился Кент, кажется, уловив мою тревогу.

– Просто вспомнила… Нет, ничего, – я встала, Лешка тоже.

– Про Сабира? – догадался он. – Обещаю, этим не кончится. Или, лучше сказать, не этим кончится. Я тебя уже достаточно знаю. Если кто хоть что-нибудь сболтнет, будет потом зубы в карман собирать, – объяснение было сбивчивым, и я списала это на его волнение. Для меня было новостью, что Кент вообще умеет так волноваться, ведь он обычно так уверен и спокоен.

– И на том спасибо. Проводишь?

Было уже темно, и, хотя до дома было недалеко, хотелось чувствовать рядом надежное плечо. Впрочем, вопрос был излишен. Он обнял меня за талию и сказал:

– Пошли.

На прощание на площадке у квартиры Лешка чмокнул меня в щечку, и я зашла домой.

Дома… Дома я закатила настоящий скандал. Ведь отчим все-таки проник в квартиру, разбил в пьяной истерике половину посуды, в том числе мою любимую чашку. Я готова была избить его, если б знала, где он находится, но он, побуянив дома, ушел в неизвестном направлении. От бессилья я взбесилась до того, что сама разбила одну чашку.

Мама, видя, что от посуды скоро ничего не останется, пообещала купить железные кружки и миски. На том и успокоились.

Глава 4.

В школе снова состоялась беседа мамы с Валерией Федоровной. Я не знала, о чем они говорили, но мама была расстроена весь день. Когда я пыталась узнать о содержании разговора, она отмалчивалась. Мне было жаль ее, но я ничем не могла ей помочь.

Во время большой перемены, когда большинство одноклассников ушло обедать, ко мне примчалась Алька. Не обращая внимания на Черепа и Кобру, сидевших на задней парте с домашними бутербродами, она поздравила меня, загадочно хихикая, подпрыгивая от нетерпения и тряся меня за руки.

– С чем? – удивилась я, не очень понимая причину ее поведения.

– Как?! Разве ты не ходишь с Кентом?! – в свою очередь спросила Алька, вцепившись в мою руку.

– Хожу, – подтвердила я простодушно.

– Ну так чего спрашиваешь?

– Ну спасибо, – пожала плечами я. – Не думала, что это такое значимое событие.

Откуда ей это было известно, было непонятно. Непохоже, чтобы Лешка был такой же болтун, как Берт.

– Да ты что! Его закадрить – это еще надо постараться! – доверительно сообщила мне Алька и напомнила тут же: – Сегодня к Алику идем. Ты обещала!

– Ладно.

И она ускакала на своих шпильках обратно в свой класс.

Череп посмотрел ей вслед, а Кобра подсел ко мне и тихо спросил:

– Ты что? С восьмеркой знакома?

– Тебе-то что? – я не понимала, какое ему до этого дело.

– Тоже поздравить хочу, – пояснил Кобра. – Ты, может, и в семнаре кого-нибудь знаешь?

– Обещали познакомить, – я не стала вдаваться в подробности.

– Быстро контакты устанавливаешь, – с понимающим видом кивнул Кобра. – А можешь сказать Берту, что я хочу с ним встретиться?

– Если увижу, скажу.

– Окей. Этак часиков в девять, в детсаду, в обычном месте. Я жду сегодня и завтра. Побазарить надо.

– Ладно, скажу, а дальше не моя забота, – пообещала я. Мне было интересно, какие странные дела могут связывать его с Бертом, и я надеялась, что хотя бы Берт мне что-то объяснит.

После школы за мной зашла Монтана, все еще ненормально похихикивающая:

– Быстрее собирайся, нас давно внизу ждут!

– Кто? – я поспешно напяливала на себя куртку, шарф, ботинки, зная, что иначе она начнет меня дергать и это сильно осложнит задачу.