Увы, но это имя, в отличие от Морока, богатырю ничего не говорило.

Но выход должен быть!

– Сейчас что-нибудь придумаем, – пообещал Муром, скидывая с себя нагревшиеся доспехи. – Обязательно придумаем!

На медведя было больно смотреть.

Его красивая шерсть начала темнеть и заворачиваться колечками, когти бессильно скребли каменный пол, а сам Топтыгин дышал, будто загнанная лошадь.

Но, хоть ему и было плохо, Топтыгин зло скалился, рычал на огонь и не думая сдаваться.

– Жди здесь, дружище, – Муром похлопал медведя по холке, мысленно отметив, что ещё немного – и медведь погибнет от жары. – Я быстро.

«Отсюда можно выйти, но сюда нельзя вернуться».

Голос не то путал, не то давал подсказку.

Пот лился по лбу Мурома, волосы на голове начали трещать от жара, но сомнение жгло его сильнее наступающего огня.

Друг или меч… Друг или меч…

Топтыгин не был другом в прямом смысле этого слова. Но он был своим.

Верный фамильяр Алёши. Питомец… Нет, язык не поворачивался его так назвать! Скорее – соратник.

Да, именно соратник.

И именно в этот момент Муром понял, что ради меча-кладенца, ради спасения мира он готов пожертвовать собой.

Собой, но не своими друзьями или соратниками…

Муром принял решение и уже шагнул вперёд, как в голове вновь раздался голос невидимки.

«Мне жаль это говорить, но в третий зал попадёт лишь один».

Топтыгин, словно услышав невидимку, навострил уши и посмотрел на богатыря.

– Ну и плевать, – отмахнулся Муром, шагая вперёд. – Уж лучше…

Договорить он не успел.

– Рррраа! – Топтыгин поднялся на задние лапы и, схватив Мурома за плечо, задвинул его за себя.

– Ты чего, Топтыгин? – нахмурился Муром. – Ты…

– Рррррррррррррррааааа! – От рыка Топтыгина огонь подался назад, и медведь, опустившись на четыре лапы, рванул вперёд.

– Стооооой! – Муром бросился следом, но медведь уже исчез в огне.

«Жертва принята!» – торжественно провозгласил голос, и стена огня… исчезла.

– Топтыгин!

Муром в отчаянии смотрел на небольшой каменный зал с базальтовыми валунами, в котором ещё секунду назад бушевало яростное пламя.

Смотрел и не находил Алёшиного фамильяра.

– Гадство…

На душе у Мурома было мерзко.

Будто… Будто он предал Топыгина.

«Странный ты человек, Муром, – проворчал невидимка. – Сам был готов пожертвовать собой ради медведя, а когда медведь сделал то же самое, почему-то расстроился».

– Долго объяснять, – вздохнул Муром, не спеша идти по залу.

«Ты бы поспешил, – в голосе невидимки мелькнули нотки нетерпения. – Зал Сварога может закрыться в любой момент».

– Морок, Хорс, Сварог, – проворчал Муром, неохотно шагая вперёд. – Теперь многое встало на свои места.

Невидимка промолчал, и Мурому не оставалось ничего другого, как пройти зал насквозь и остановиться перед грубыми каменными створками.

Казалось, кто-то могущественный высек из скалы два здоровенных куска камня, вбил в них огромные стальные кольца да так и оставил, закрыв тем самым проход в последний зал.

– Вот где бы Добрыня с Алёшей пригодились… – проворчал Муром, примеряясь к стальным кольцам.

Кольца были настолько большие, что и речи не могло идти о том, чтобы открыть сразу обе створки.

Если сами створки были высотой в три Мурома, то кольца были размером с колеса КАМАЗа.

Что до толщины – они были настолько здоровенными, что богатырь едва-едва мог обхватить кольцо двумя руками.

Муром выбрал правую створку, которая выступала вперёд на пару сантиметров, и, обхватив руками стальное кольцо, потянул на себя.

Мышцы застонали от напряжения, в пояснице что-то неприятно щёлкнуло, но Муром и не подумал отступать.

– Ррррррраааааа!

Зарычав не хуже Тотпыгина, богатырь рванул кольцо на себя.

Крррахг!

От скрипа неподъёмной створки по каменному полу заложило уши и свело зубы, но Муром упрямо тянул кольцо на себя.

На лбу богатыря запульсировала жилка, по лицу и груди побежал пот, пальцы побелели, но Мурому было плевать.

Сейчас богатырь выкладывался на все тысячу процентов.

Даже его Выносливости и Силы не хватало, чтобы открыть каменные створки, но Муром щедро компенсировал недостаток Силы яростью.

Перед глазами богатыря проносились кадры разрушенного Сибурска, оставшиеся без родителей ребятишки, костяные химеры, рвущие разумных с нечеловеческой злобой…

Напряженный Алёша, что-то тараторящий в переговорный амулет.

Друг не отрывался от многочисленных «мониторов», выведенных Иван Иванычем на стену, и не замечал, что у него из носа льётся струйка крови…

Смертельно уставший Добрыня, который, кашляя кровью, возводил очередной пролёт Сибурской стены…

Дочь, лежащая в больнице; Вовочка, не сводящий с Мурома верящего взгляда; жена, на чьём лице поселилась смутная тревога…

А следом перед мысленным взором Ильи пронеслись замок Алдоил, величественный Меллорн, разрастающийся град Малые Выхи…

Их сменил подмигнувший богатырю Горыныч, который обернулся в сверкающую Хрустальную гору, а та в следующий миг превратилась в сияющий меч.

– Врёшь – не возьмёшь! – прохрипел Муром, и, отдавая в этой схватке всего себя, рванул кольцо на себя.

Кхххххраааа!

Скрип камня об камень был подобен райской музыке, но не успел Муром порадоваться, что у него получилось, как кольцо жалобно застонало и… треснуло.

Не удержавшись на ногах, Муром с кольцом полетел назад.

К счастью, богатырь сообразил выпустить кольцо из рук, а сам ничком упал на землю.

Гдам-дам-дам!

Кольцо поскакало по залу, круша на своём пути всё подряд – базальтовые валуны, гранитный пол, каменный потолок…

«Да уж… – в голосе невидимки так и сквозило удивление напополам с гордостью, – не зря легенды ходят о разгильдяйстве и силушке богатырской!»

– Какие ещё легенды? – проворчал Муром, с тревогой глядя на задрожавшие стены и посыпавшуюся с потолка пыль.

«Как это «какие»? – усмехнулся невидимка. – Дай богатырю два стальных шара, он один сломает, а второй потеряет!»

– Очень смешно, – скривился Муром, пятясь к приоткрытым створкам.

Зал уже не просто трясло – один за другим начали рушиться базальтовые валуны, а потолок опасно просел.

«Знаешь, – задумчиво протянул голос, – считалось, что это место не смогут разрушить даже боги! Никто и подумать не мог, что кольцо, которое ковал сам Сварог, может быть использовано… как оружие».

– Сам Сварог, говоришь? – Муром оценивающе покосился на неповреждённое кольцо левой створки.

Несколько секунд совместный тандем внутренней жабы и хомяка боролись против здравого смысла, и они почти было победили, как потолок жалобно скрипнул и рухнул вниз.

Мурому ничего не оставалось, как бросить на кольцо полный сожаления взгляд и с трудом втиснуться в образовавшуюся между створками щель.

Финальный зал выглядел как-то… непрезентабельно, что ли?

Привычные уже Мурому каменные стены, серый пол, выложенный плотно подогнанными друг к другу валунами, угрюмо нависающий над головой потолок.

И лишь одна вещь выбивалась из всего этого однообразия – аккуратная мраморная стела, расположенная прямо в центре зала.

Хотя, в представлении Мурома, это была, скорее, пещёра, чем зал.

– Ну и чего ты замолчал?

Муром с подозрением посмотрел на стелу, над которой парил светящийся меч.

– Слушай, – богатырь внимательно осмотрел пол и только после этого осторожно шагнул вперёд. – Я уже понял, что ты – хранитель меча.

Подспудно богатырь ожидал какой-нибудь ловушки или внезапного подвоха, поэтому шёл медленно, изучая каждую трещинку на полу.

К счастью, все подозрения Мурома оказались излишни. Если каменный пол и скрывал под собой смертоносные ловушки, то они никак не отреагировали на богатыря.

– Я так понимаю, я тут не первый?

Муром кивнул на кости, лежащие у дальней стены.

– Кто-то уже пытался добраться до меча-кладенца, но у него ничего не получилось?