– Мы можем сесть и нормально поговорить. Мне не нравится то, что ты на меня давишь и принуждаешь, – осипший голос вместо уверенного и твёрдого срывается с моих губ, вызывая усмешку у Ньмана.

– Боюсь, что это не наш вариант. Хочу, чтобы ты прочувствовала, как заставила меня злиться, хотеть тебя клеймить у всех на глазах и спасти одновременна от малейшей опасности. Чёрт, у меня крышу рвёт от осознания того, что тебе может кто-то угрожать, а ты меня провоцируешь.

Ничего не понимаю. Слова Итана не укладываются в голове. Он, как самая сложная головоломка, не поддаётся разгадке. Только запутывает с каждым ходом всё сильнее. Иногда кажется, что ты уже близок к победе, но оказывается, лишь больше запутался. Никогда ещё не встречала настолько сложных людей. Мне страшно в его лабиринтах потерять себя безвозвратно, поэтому иногда хочется опустить руки и отстраниться.

Пока я перевариваю сказанное Итаном, он растёгвает молнию платья, и оно кольцом спадает к моим ногам. Рефлекторно прикрываю грудь, но сразу же получаю шлепок по рукам.

– Нет! Нет! Мы не будем заниматься сексом. Итан, остановись! – мои губы приоткрыты, но самое страшное, что я не вижу протеста в собственных глазах, словно на меня смотрит совершенно незнакомая девушка, которая наоборот, желает вкусить наслаждение до последней капли. – Я не хочу тебя.

Жалобный всхлип не действует на Ньюмана. Он проводит ладонью между грудей, опускаясь к области паха. Пытаюсь остановить дикий напор, но моих сил слишком мало.

– Какая ты лгунья, Лили. Но можешь не говорить правду. Я вижу её в твоём затуманенном похотью взгляде, – отбрасывает мою руку в сторону, надавливая двумя пальцами на складки. – А ещё эти губы не могут лгать, так что можешь расслабиться и получать удовольствие. Говоришь, что не хочешь меня, а сама стекаешь по моей ладони. Ая-яй! Литл Китти!

Итан продолжает свои пытки, проходясь по влажной коже сквозь ткань. Отпускает горло и накрывает свободной рукой грудь. Внутренняя борьба сводит с ума. Мне определённо нравится, что я вижу в отражении, но гордость болезненно выпускает шипы. Звук рвущейся ткани раздаётся на фоне наших сбившихся дыханий, и я остаюсь совершенно незащищённая.

– Мне рассказывать? – задаёт вопрос, вставляя в меня сразу три пальца. – М-м-м, какая тугая, Но так хорошо впускаешь меня. Мне говорить?

Часто киваю, а на губах Итана играет хищная ухмылка. Сейчас бы стереть её, но вместо этого лишь подмахиваю бëдрами. Прикусываю губу, чтобы сдержать стон, но он всё равно вырывается.

– Давай вспомним день в колледже, как два мудака напали на тебя во внутреннем дворе. А затем вечеринку первокурсников и бассейн. Помнишь?

Вколачивается в меня пальцами, надавливая на переднюю стенку. Слежу за каждой его манипуляцией и отчётливо вижу, как ладонь Итана становится влажной от моей смазки.

– Помню. Только к чему это? – шепчу, рвано дыша. – Обидчики далеко.

Ньюман цокает над ухом, указывая, что я неправа. Не понимаю ход его мыслей. Как вообще что-то можно понимать в таком положении, когда его пальцы с каждым толчком выкидывают за грань реальности?

– А, что, если за этим стоял кто-то другой? И он не добился своей цели? Дам тебе спойлер - я знаю, кто это, но тебе не скажу, – обводит клитор большим пальцем, продолжая фрикционные движения.

Я крепко стою на ногах, но ощущение, что парю в невесомости, а внутри моего тела образуется кислородная бомба, которая скоро сдетонирует. Взрыв будет сокрушительный. Она точно меня уничтожат, разорвёт на куски.

– Кому я могла помешать? Ах! – стон выходит громкий, переходящий в крик. Приходится приложить ладонь ко рту, чтобы нас никто не услышал.

– Тому, кто очень хотел, чтобы я в тебе разочаровался. Кто был у меня дома и на кого бы я никогда не подумал. Тот, кто считает, что ты помеха, – кусает нежную кожу за ухом, одновременно задевая пальцами самую чувствительную точку. – Кричи, Лили, хочу тонуть в твоих стонах.

Разбивает все стены, возведённые мной, сносит их, не давая возможности на спасение. И я распадаюсь в его руках, с одной известной мне молитвой, состоящей лишь из его имени. Повторяю раз за разом, содрогаясь в агонии. Пожираемая огнём, вырвавшемся наружу. О предположениях и опасениях Итана подумаю позже, а пока бы не упасть к его ногам.

– Вот так, Лили, я всегда тебя поймаю. Не знаю почему, но теперь точно не дам тебе упасть. Ты - моё проклятье, на которое хочу молиться и складывать к твоим ногам весь мир.

Держит меня полностью обнажённую, хотя сам одет в дорогущий чёрный костюм, белую рубашку. Даже нацепил галстук, как того требуют правила приличия. Но я вижу только раскалённую лаву радужек, бушующую во взгляде. Никогда не замечала, чтобы Ньюман так на меня смотрел. Как будто я его воздух, которым он никак не может надышаться. Слова, произнесённые Итаном, прозвучали подобно признанию, под которым он собственноручно подписался и впервые сам принял его.

– Обожаю быть во всём первым, – замечает, что я оборачиваюсь, ища место, куда можно сесть. Потому что от переизбытка адреналина и после оглушающего оргазма силы практически полностью меня покинули. – Нет-нет, в этот раз я тоже намерен поучаствовать в процессе. Вернёмся к твоему первому. Первый поцелуй, первый оргазм, первый секс и первый сквирт.

Резко задираю голову, не зная, как реагировать на последний пункт. Я же не могла такого не заметить?

Не могла!

– Да, Лили. Первый сквирт тоже мой, и он произошёл после матча.

– Хватит, пожалуйста, – не ожидала, но моя просьба действует. Но вот щёки адски пылают.

Итан прекращает говорить пошлости, принимается покрывать мою шею, ключицы поцелуями. Прикусывает чувствительную кожу и я так боюсь, что останутся следы.

– Нас скоро потеряют, Итан. Нужно вернуться вниз, не могу допустить, чтобы нас кто-то нашёл в таком состоянии, – но, насколько вижу, это волнует только меня.

– Ты торопишься к Брэндону? Это для него ты сегодня такая красивая? – Итан приподнимает бровь, играя желваками.

Неужели он так сильно ревнует? Ещё совсем недавно я себя изводила по поводу их общения с Тиффани. А оказывается, что это паршивое чувство его мучает также, как и меня.

– Для него? – он толкает меня к холодной поверхности зеркала, заставляя выставить руки, расстёгивает брюки, приспуская их с бельём, и одним резким толчком заполняет до основания.

Вместе с проникновением из глаз проливаются слёзы облегчения. Ощущаю, как Итан полностью заполняет меня собой, растягивая стенки. Даже не могу сделать полноценный вдох, но всё же отвечаю на его вопрос.

– Для тебя. Всегда только для тебя, – прижимаюсь затвердевшими сосками к зеркалу и от контраста температур, сжимаюсь на члене.

Итан, не размениваясь на нежности, начинает вколачиваться. Глубоко. Дерзко. До головокружения. Нахожусь между его горячим телом и холодной поверхностью. Кажется, что я попала между раем и адом. Застряла между мирами и балансирую на грани. На грани блаженства. На грани погибели. И не знаю, куда меня тянет больше. Если объятия Итана - это ад, то, пожалуй, это самое правильное место для моей израненной души.

– Лили. Пожалуйста. Доверься. Мне, – каждый толчок - слово, а я уже снова парю и поднимаюсь к пику.

Мурашки пробегают по позвоночнику, и я так близка. Но Ньюман останавливается, не давая уловить нить и дотянуться до разрядки.

– Чтоб тебя! – хнычу от разочарования, мне не хватает медленных покачиваний, промежность пульсирует, прося большего. Сумасшедшего ритма, который мне больше по вкусу.

– Просто послушай. Я не мог тогда поступить по другому. Этот человек должен поверить, что мы не вместе. Когда я закончу, тебе больше никто не будет угрожать. В день рождения мне нужны были твои искренние эмоции. Я хоть и не знал сначала правды, но всеми фибрами души верил, что ты бы так не поступила, – Итан меняет угол проникновения, и я не могу сдержать крик.

Его имя вырывается, как согласие на всё. Прощение. Обещание. Клятва.