Воспоминания Ирины о Бурном были иными. Ей не пришлось делать выбор – уехать или остаться, родители с ней даже не советовались. В каком-то смысле у родителей тоже не было выбора. Пережитое поколением их отцов и матерей переселение в вагоне для скота и жизнь в роли лагерных поселенцев сделало их фанатиками одной идеи – обрести родину, откуда никто и никогда не сможет их насильственно изгнать.

Детство Ирины прошло в совсем другой атмосфере, ей казалось, что она живёт в самой лучшей стране в мире – Советском Союзе. У человека бывает только одна родная земля, и советская пропаганда была сильная. Для неё весь Союз сводился к Бурному. Она удерживала в памяти имена друзей и названия улиц, убегающих к холмам. Вспоминала, как каждую весну стрелы первых весенних цветов, тюльпанов и мускариков, вспарывали землю около крыльца дома, как зацветал урюк, как в мае холмы пылали маками.

– Я не хочу в школу, я хочу в Бурное! – рыдала Ирина по вечерам.

– Как ты не понимаешь! Это всё ради тебя! – говорила ей мама, – потом благодарить будешь!

Зачем уехали? Для чего? Ирина не просила об этом. Мечтала закончить школу, заработать на билет и вернуться назад в Бурное.

Первый год после переезда в Германию гардероб Ирины оставался по-советски аскетичным – несколько блузок, пара брюк и юбка. С таким набором каждый день в обновках не походишь. Пособие родителей не позволяло покупать много одежды. Из страны тотального дефицита они привезли привычку довольствоваться малым.

Ирина пыталась отгородиться от одноклассников, закрылась в себе, ни с кем не разговаривала. Да и как разговаривать, если все, что она могла сказать на немецком, вызывало только усмешки.

После школы Ирина бежала учить уроки. Марго же, напротив, домой не спешила. Её немецкий был не намного лучше, но это её нисколько не беспокоило. Она закидывала рюкзак за спину, как будто он ничего не весил, и прогулочным шагом скрывалась за поворотом. Длинные распущенные волосы подпрыгивали в такт движениям.

Сдружившись с Марго Ирина узнала жизнь в большом городе с другой стороны. За полдня они обходили несколько магазинов, мерили одежду, рассматривали мелочи. В супермаркетах пили соки, съедали кексы, оставляя упаковки там же, в грудах товара, не оплачивая, выходили.

Марго могла утянуть и понравившийся браслет или майку из маленьких бутиков. Продавцы приветливо улыбались и только, никто не пытался проследить за ними. Магазинчики, выставляющие товар на улицу без всякого присмотра, на доверие сытому миру, обрели для них особую притягательность.

Ирина во время шопинга с Марго представляла, что она может купить все, что ей понравится. Из денег, которые ей давали на обед, у нее скопилась какая-то сумма, и она носила её с собой.

«Мы обычные покупатели, просто примеряем», – убеждала она себя.

С мамой примерять не получалось. В магазинах она терялась, хватала наспех две – три вещи самых бледных расцветок и быстро примеряла, как будто стыдясь этого занятия и считая про себя минуты: тик-так, тик-так.

– Решай скорее, мы здесь уже полчаса возимся, – с лицом полным недовольства вдруг изрекала мама.

– И что? – однажды спросила Ирина.

– Как можно так долго выбирать одежду!? – мама нервно повела плечами, – не можешь решить, значит, не нужно ничего.

Ирина тогда разозлилась на мать. Шли домой молча.

А на следующий день после школы отправилась с Марго в большой бутик дорогой молодёжной одежды.

Марго долго уговаривать не пришлось. Она уже предлагала зайти в него, раньше отказывалась Ирина.

В магазине играла музыка, одна продавец ходила по залу, вторая читала журнал за кассой. Марго сразу принялась перебирать вещи, послышался щёлк вешалок.

Благодаря вылазкам с Марго, Ирина научилась ориентироваться в размерах и тканях. Появилось понимание, что ей идёт, что – нет. Она не спешила как мать, вначале смотрела, во что одеты манекены, что выберет Марго. Часто, вообще, ничего не примеряла.

В примерочной музыка звучала громче, стоял кожаный пуф. Ирина скинула свою одежду, надела понравившуюся юбку, примерила к ней пару блузок.

Повертелась перед зеркалом. Вроде хорошо, но и ничего особенного. Таких денег точно не стоит, тратить всю имеющуюся сумму на одну блузку и юбку глупо. Потом объяснять матери, откуда взялось. Так что, нет. Ирина переоделась в свою одежду и вышла из кабинки.

Марго в соседней примеряла такую же юбку, как и Ирина недавно.

Продавец тут как тут, вежливо поинтересовалась, берёт ли что-то фройлен?

Ирина мотнула головой, нет.

Марго переоделась и тоже пошла к выходу. Когда они были около двери вдруг услышали крик и обернулись:

– Фройлен, фройлен, – продавец показывала на юбку Марго.

– Побежали, – дёрнулась Марго.

Ирина побежала вслед за Марго. Потом много раз ругала себя за это. Но девушка, до этого сидевшая за кассой, ждала их у двери. Она оказалось высокой и плечистой. Легко схватила Марго за руку выше локтя.

Ирина остановилась, она не могла понять, в чём дело, на что показывала продавец. Марго была в своей одежде, в той, в которой пришла.

Откуда-то появился третий продавец, они окружили их и быстро что-то обсуждали. Ирина не всё понимала, но слово полиция слышала отчётливо.

Одна из продавцов приподняла юбку Марго, и под ней оказалась та, которую мерила и Ирина.

Щёки Ирины мгновенно запылали. Ей стало жарко и дурно.

– Моя подруга просто забыла снять. Мы заплатим, заплатим, – выкрикнула она, чуть не плача.

Продавцы замолчали и все одновременно посмотрели на неё.

– А деньги у вас есть? – поинтересовалась одна из продавщиц.

Ирина кивнула головой, и как во сне, не чувствуя ног, прошла к кассе. Марго сняла юбку. Вторая продавщица приняла её с осторожностью, как будто ткань могла взорваться, аккуратно расправила и передала той, что с самого начала сидела на кассе. Всё это было медленно до невозможности.

Ирина в любой момент ожидала приезда полиции.

«Мы покупаем юбку, мы просто покупаем юбку», – твердила она про себя.

Этого случая Ирине хватило. Им просто повезло, что продавцы не успели вызвать полицию.

Марго же угомонилась только на время.

Торчала с мороженым на скамейке в парке недалеко от школы. Иногда у неё появлялись деньги и тогда она усаживалась в кафе. Заказывала коктейль и глазела на улицу как героиня фильма.

Ирина дошла до конца улицы. За объездной дорогой начинались холмы, уходящие вверх к заснеженным пикам. Бурное стоит на плато, с четырех сторон отроги Каратау, Алатау и Боралдай. На высоте скрываются озёра, с них вниз, пробивая дорогу среди камней, сбегают быстрые речки. Весной они, полноводные и шумные, играючи перекатывали камни, к осени пересыхали, превращаясь в едва заметные ручейки.

Пока она шла, её обогнал пастух на лошади, подгонявший небольшое стадо в предгорье. Коровы равнодушно прошли мимо. Пастух же даже развернулся в седле, чтобы разглядеть Ирину. Смуглый узкоглазый парень ей не знаком. Слишком молод, наверняка родился уже после того как она уехала.

Ирина хотела бы подняться наверх к озеру. Ходила до него с отцом, когда ей было двенадцать. Запомнила, как облака отражались на водной глади, будто оказалась на небесах, там, где живёт бабушкин бог. Необыкновенное место, но чтобы добраться нужна машина, горные кроссовки и попутчик. Самой дорогу не найти.

Ирина дружила в интернете с многими из Бурного, кто уехал в Германию, Россию, Канаду, штаты. Почти все её одноклассники эмигрировали, а те, кто остались, в сети не регистрировались.

Ирина набирала имя и фамилию Нуралы на русском и английском. Поисковая система отвечала, что совпадений не обнаружено. Как такое возможно в двадцать первом веке, что о человеке ни одного упоминания, Ирина не понимала.

Она взошла на ближайший холм, за ним – множество холмов до самого горизонта, на котором горы смыкались с небом. Вот где ничего не изменилось. Под ногами крошилась иссушённая к концу лета земля, далеко впереди высились горные вершины. Над ними – ватные облака и бесконечное голубое небо.