Как-то некстати в мыслях всплывает образ Оуэна с этой его дурацкой зажигалкой в руках. Он не курит, но таскает с собой эту вещь, просто чтобы крутить ее пальцами, снова и снова зажигая пламя. Мне внезапно думается, что в этом и есть его суть. Символично…

Он зажигает все вокруг. Оставляет все в огне после себя. Вот такой он человек.

Отчасти я ему даже завидую. Я знаю Оуэна всего ничего, с момента нашей последней встречи мы даже не переписывались, но сейчас почему-то остро ощущаю, что хотела бы быть похожей на него. В лучших его проявлениях, конечно.

Визажист, немолодая девушка со странной пластикой лица, щебечет не умолкая. Я даже не пытаюсь делать вид, что внимательно ее слушаю, и остается лишь возрадоваться, что она не задает мне прямых вопросов, да и вообще ведет диалог так, что мое участие в нем не предусмотрено сценарием. Опускаю взгляд к экрану телефона и бездумно серфлю странички социальных сетей. В ленте мелькают чужие фотографии такой же чужой жизни, но я не задерживаюсь ни на одной из них. Пытаюсь на чем-то сфокусироваться и отвлечься от мрачных, пугающих мыслей, но вместо этого делаю еще одну глупую вещь.

Я нахожу в контактах номер Оуэна и добавляю его в список друзей в одной из социальных сетей. Захожу в пустую переписку и вижу, как зажигается значок online, отчего тут же спешно выхожу из приложения на рабочий стол.

И буквально тут же вверху экрана вылезает уведомление с текстом сообщения:

А следом и новое:

Мое глупое сердце предательски екает. Я готова удавить его собственными руками. Сердце, конечно.

Хотя и Оуэна Паркера тоже.

Оуэн

За следующий час я успеваю развязать с Делайлой переписку длиной в несколько скроллов. Где-то на двадцатом сообщении, которое, как и все предыдущие, безнадежно погружает меня все глубже и глубже в общение, я устаю корить себя за то, что делаю. Просто признаю, что не могу остановиться и продолжаю общаться с ней о какой-то ерунде так, будто это интереснейшие вещи в жизни. Решаю просто себя отпустить.

К вечеру мои пальцы гудят от сотен набранных сообщений, но с лица не сходит идиотская улыбка. У лисички неплохое чувство юмора, и как собеседник она куда лучше, чем заложник. Потянувшись, я только сейчас заставляю себя открыть рабочий ноутбук и посвятить время работе – точнее, ответам и отчетам руководителю моего подразделения. Нудно и утомительно.

Однако неожиданным новостям удается меня обрадовать. Перечитывая сообщение от вышестоящего по званию, я криво ухмыляюсь, предчувствуя, что совсем скоро мне снова предстоит размять косточки.

Похоже, PJB решили сделать следующий шаг. Детали задания просматриваю поверхностно, рекомендации к исполнению и утвержденный состав операции пропускаю вовсе. Хорошо, что за мной оставляют право последнего голоса: выполнять поручение в одиночку или с кем-то из любезно предложенного списка.

Есть у меня на примете один хороший напарник…

Как чудесно, что Делайла, сама того не подозревая, является ключевым звеном моего нового задания. А все из-за того, что прямо сейчас она находится на пресс-конференции, после которой ее ждет закрытый роскошный прием, на который мне как раз очень нужно попасть. Полтора часа на самолете – и я буду на месте. Думаю, пропущу все самое скучное. На частный «Боинг» я, конечно, не рассчитываю, но билетик на ближайший рейс PJB мне обеспечит.

Поднявшись с дивана, я подхожу к широкому панорамному окну. Вид, открывающийся с одного из немногочисленных небоскребов Детройта, действительно поражает. Миллионы огней тянутся где-то внизу – свет городского освещения струится по заполненным машинами дорогам, а огненные краски заката теряются за силуэтами соседних высоток. Красота. Не чета той захолустной яме, в которую я привез заложницу в прошлый раз. Даже такой мрачный и проблемный город, как Детройт, может быть по-своему очарователен.

Наблюдая за городом в час пик, я быстро отпиваю из бокала. Кубики льда постукивают о стенки, и я ловлю несколько из них ртом, немного жмурясь от резкого покалывания внутри. Бросаю взгляд на наручные часы, подхватываю со спинки дивана куртку и направляюсь к входной двери.

– Далеко собрался?

Я морщусь, останавливаясь у выхода. Энджи стоит в дверях комнаты, облокачиваясь плечом о дверной косяк, и выразительно приподнимает бровь в ожидании ответа. Моя сестренка всегда была той еще занозой, но я искренне не понимаю, почему она впивается мне в зад, стоит мне только собраться куда-нибудь.

– Работа, – коротко бросаю я, проверяя наличие документов в карманах.

– Надолго?

– Пока не знаю. Сутки минимум.

– И опять без меня?

Не вопрос, а мрачное утверждение со сквозящим в словах упреком. Я со вздохом поворачиваюсь к Энджи. Эта коротышка всегда умудряется всколыхнуть во мне нечто, что люди называют совестью. Такое сильно раздражает, но проявлять негативные эмоции по отношению к сестре я отучился еще в юношестве.

А она стоит, сверлит меня взглядом, будто в ней аккумулировалась вся злость за нас двоих. Ростом дай бог под пять футов[4], с милым ровным каре, она все равно кажется самой воинственной женщиной из всех, кого я когда-либо знал. Правда, выглядит Энджи так, словно нуждается в защите, будто я обязан оберегать ее от своей опасной работы и всех проблем, скрывать, чем занимаюсь, не давать ей попадать в неприятности и все такое. Однако эта мелочь…

– Тебе ведь представили список агентов для набора в команду.

…выше меня по званию.

– Тебя в списке нет, – криво ухмыляюсь я. – И список – рекомендация, а не приказ.

– Тебе дали выбор, но это не значит, что ты можешь тупо взять и отказаться от всех кандидатов и полезть в одиночку, – бухтит этот ежик.

Ежик, лисичка… господи. А если вспомнить, как меня прозвала Делайла, то в компанию к этому зверинцу в моей голове идеально вписывается одинокий волк. Я стараюсь скрыть неуместный смех, искрящийся в груди от этой идиотской шутки. Прерывисто вздохнув, я бросаю:

– Джи, давай без этого.

– Без чего «без этого»? – вспыхивает она пуще прежнего. – Без логики и здравого смысла? Тебе мало приключений на свою задницу?

Я поднимаю руки, капитулируя.

– Тише, тише. Не кипятись. Я пойду не один.

Энджи замолкает, едва начав новую тираду, и прежде, чем она успевает задать вопрос, я хватаю с полки ключи и закрываю за собой дверь быстрее, чем этот ежик запыхтит к выходу. Быстрым шагом направляясь к лифту, я с ухмылкой слушаю пару ласковых, которые разносятся по площадке из открытой двери.

– Скажи хоть с кем! – требует Энджи напоследок, но через порог не переступает.

Ей лень надевать тапочки, поэтому пространство пентхауса является для меня негласной безопасной границей. Мой карт-бланш, позволяющий взять и показать сестре язык вместо ответа, пока я захожу в лифт.

– Малолетка, – фыркает она беззлобно.

Пока двери лифта почти бесшумно закрываются передо мной, я криво улыбаюсь:

– Люблю тебя. Пиццу привезут в течение часа, заказал тебе с ананасами.

Энджи корчит злую рожицу в ответ, но я вижу, как загораются от радости ее глаза. Она часто строит из себя недовольную младшую сестру, которой вроде как приходится присматривать за старшим братом. Считает, что у него не все дома. Ей нравится думать, что она за главную, самое ответственное звено в нашей маленькой команде.

Опустим, что она реально выше по званию и спасает меня лишь то, что Энджи не мой прямой руководитель. Она – лучший координатор, которого я знаю. Все, что касается точечной проработки в сложнейших операциях, все, что связано с техническим обеспечением на месте, – это зона ответственности моей сестры. Не скрою, меня частенько распирает гордость за Энджи, ведь в этом всем нет какой-то моей заслуги. Она добилась всего сама.